Цветы счастья

− Позволь мне, Каллен.

Ее голос немного дрожал, и эти вибрации почти отправляли его за край. Он закрыл глаза.

− Это нечестно − использовать мое имя, − застонал Каллен, уже не пытаясь ее остановить. Он был таким твердым, и ее рука была на нем. Она точно знала, когда толкать и когда замедляться, тонко улавливая его настроение. Он крепко держался за нее, понимая, что может только подчиняться устойчивому ритму ее руки.

Он резко толкался в ее кулак, чувствуя приближение развязки. А когда Кассандра без предупреждения опустилась на колени, чтобы погрузить его член в свой рот, это шокировало и неимоверно его возбудило. Он хрипло застонал, гладя ее затылок. А она крепко схватила его за одетые бедра, и Каллен не знал, почему это было даже лучше, чем ее рот.

Когда он кончил, его ноги были слишком ватными, чтобы стоять. Он со вздохом опустился на землю рядом с ней. Ему стоило бы привести себя в порядок, но сил совсем не осталось. Собрав остатки энергии, он притянул Кассандру к своему плечу, успокаивая дыхание.

− Извини, − сказал он ей в волосы.

− За что? − удивленно спросила она.

− Ты не получила удовольствие.

− Я вполне довольна.

Каллен нахмурился. Довольство не было счастьем.

− Этого недостаточно, − сказал он. − Я не хочу, чтобы ты думала ... − что это было удовольствие только для него. Словно он был незнакомцем, воспользовавшимся ей. Ему не посчастливилось быть с женщиной за исключением борделей и быстрых мимолетных связей, но книги Варрика показали ему, что есть другие способы сделать женщину довольной. − Что я могу сделать?

− Сейчас ничего, − ответила она, переплетая свои пальцы с его. − Но сегодня вечером мне нужно составить несколько отчетов для Инквизиции. И я буду рада твоей помощи, если ты не против.

Он поднес ее руку к своему рту и поцеловал.

− С удовольствием.

− Спасибо, Каллен, − сказала она с акцентом, и он ухмыльнулся. Он отпустил ее и, наконец, поправил свою одежду. Они сидели в тишине, наблюдая, как светлячки танцуют над водами пруда, и цветами, росшими вдоль берега, и спокойствие мира исцеляло его душевные раны.