О наследниках, наследиях и наследствах

Начальник Отдела Тайн в интервью, данном «Ежедневному Пророку», отметил, что было бы интересно исследовать такой замечательный во всех отношениях артефакт. И что мистер Дамблдор, как честный маг и законопослушный человек, мог бы и помочь отечественной науке.

Начальник аврората заявил, что директору Хогвартса и председателю Визенгамота такой артефакт без надобности, а вот ему точно пригодился бы. Исключительно для целей защиты честных британских магов от магов нечестных и непорядочных и прочих темных колдунов.

Аналогичную идею высказал и министр магии. К его мнению присоединился и главный целитель госпиталя святого Мунго.

Дамблдор от ответов уклонялся.

— А кто у него первым-то палочку отобрать пытался? — волновало всех.

Секрет рассказали МакНейру, который поставил выпивку своим приятелям и информаторам в аврорате.

— Моуди, — ответил он, — Вилкс слышал, как тот ворчал, что, мол, Дамблдор только мантию в начальственных креслах просиживает, а он бы с этой палочкой всех темных магов в неудобную позицию поставил.

— А говорили, что они с Дамблдором друзья… — удивился Северус.

Уолден развел руками.

— Дружба дружбой, — сказал он, — а тут такой соблазн.

— Может быть, стоит поделиться информацией, что с этой палочкой связан некий подвох? — предложил Орион Блэк.

— Не поверят, — хмыкнул Волдеморт, — гарантирую.

Северус только головой крутил. Что не поверят — это понятно, тут возможные перспективы глаза застят, да многие готовы согласиться и на то, что кроме этой палочки никакой другой колдовать не смогут и силы потеряют. Сам Дамблдор мог точно так же рассуждать в свое время.

А между тем приближался Йоль, и надо было что-то решать с кристаллом с алтаря Принцев. Да что тут решать-то собственно, Северус для себя все давно решил. Раз уж ему, полукровке, так повезло, то глупо отказываться от покровительства самой леди Сильверстоун. Честно говоря, даже не хотелось забирать кристалл от Дерева. Казалось, что ему там хорошо. Странное ощущение, если честно. Он даже с леди Вайолет этим поделился. Она задумалась.

— Вы так думаете? Но… тогда вы станете… Я даже не знаю, как это объяснить… Вы будете полностью зависеть от Дерева. Не так, как мы с Дереком, конечно, но тем не менее.

— Может быть, мне помедитировать у Дерева? — неуверенно предложил Северус.

— Может быть… — медленно кивнула Вайолет.

Медитировать Северусу даже понравилось. Ему было комфортно у Дерева. И омела больше не вызывала страха и неприятия.

— Не боишься в Лес уйти и не вернуться? — спросил у него Уолден.

— Нет, — подумав, ответил Северус, — я точно знаю, что не уйду. Но без Леса и дерева у меня теперь жить не получится.

— У меня тоже, — после паузы ответил МакНейр.

Похоже, что кристалл пока стоило оставить у Дерева, о чем Северус и сказал Вайолет. Она, подумав, согласилась.

Между тем наконец последовал долгожданный ответ от Дамблдора. Тот заявил, что его глубоко оскорбляют грязные инсинуации в его адрес. Да, в юности он был знаком и даже общался с Гриндевальдом, который гостил у своей тети Батильды Бэгшот в Годриковой Впадине. Они жили по соседству во время каникул, и их общение не выходило за рамки обычных соседских разговоров. И он, Альбус, понятия не имел, какие страшные идеи вынашивает его знакомый. Палочка принадлежит ему, да, она не та, что он когда-то покупал перед поступлением в Хогвартс. Но с тех далеких пор он сам сильно изменился, увеличил свой потенциал, так что пришлось покупать новую. И ему обидно, что приходится отвечать на гадкие инсинуации страшного преступника, который так и не раскаялся, несмотря на годы, проведенные в заключении. Но так уж устроены люди, они не верят приличным магам, но тут же готовы поверить в любую гадость и заставить приличных магов униженно оправдываться. Какая мировая несправедливость!

— Как-то неубедительно, — сказал на это Люциус, — я бы первым делом спросил его, у кого приобретена новая волшебная палочка. И почему бы не устроить демонстрацию? Есть же заклинания, которыми пользуются изготовители палочек? Что, тот же Олливандер не определит дерево и начинку? А ведь свидетельство такого специалиста по меньшей мере избавит от большей части желающих нанести удар в спину и завладеть артефактом.

— Та палочка, точно та, — кивнул Нотт, — а Дамблдор в полной заднице, раз даже нормально соврать не смог.

— Я все больше склоняюсь к мысли, что мистер МакНейр прав, — сказал Орион Блэк, — можно было банально представить всем любую другую палочку. Но, похоже, что Дамблдор действительно теперь может колдовать только этой, а без нее он окажется совершенно беспомощным. И думается мне, что об этом уже многие догадались.

— Так ему и надо, — буркнул Волдеморт.

Понятное дело, что остальную магическую общественность жалкие оправдания Дамблдора тоже не убедили. Теперь все требовали проверки палочки. И в первых рядах были начальник Отдела Тайн, Глава Аврората, главный целитель святого Мунго и министр магии.

Волдеморт даже вспомнил про свое обещание и проспонсировал Отдел Тайн от своего имени и от имени Вайолет с Дереком. Его примеру последовали остальные УПСы, находящиеся на свободе. Северус тоже перечислил сотню галлеонов. Вроде и жалко было, это да, но ведь для дела. Раз уж они так за Дамблдора взялись.

А Волдеморт решил под шумок вытащить из Азкабана остальных. Вайолет натаскала ингредиентов из Проклятого Леса, так как расходы предстояли нешуточные. Это Кэрроу было достаточно легко отмазать, а вот Долохова… Или Лестранжей…

— Близнецов выпустят хоть завтра, — отчитывался Люциус, — с Тони сложнее. А вот с Лестранжами придется повозиться. Уж очень их в прессе отполоскали. И, сдается мне, тут Дамблдор костьми ляжет, лишь бы не отпустить просто так. Уж не знаю, что он там надумал, но даже для того, чтобы смыться подальше, ему нужны деньги.

— А я вот не понимаю, — сказал Нотт, — почему он не подумал, что Гриндевальд может мемуары написать. Или что немцы не решат как-то переиграть ситуацию, когда они одни во всем виноваты. Сколько можно платить, в самом-то деле?

Ответа на этот вопрос не было. В чужую голову не влезешь, тем более в голову Дамблдора. Может быть «светлейший» и был многомудрым, зато и тараканы в его голове водились эксклюзивные.

Люциус свои заявления оправдал, и оба Кэрроу вскоре оказались на свободе. Выглядели они не лучшим образом, но восстановились быстро, хватило курса зелий и купания в Источнике. Денег у них осталось немного, но брат и сестра были неплохими боевиками. К тому же Амикус хорошо знал ритуалистику, а Алекто не хуже Барти разбиралась в рунах и нумерологии. Жить им было негде, бравые авроры при аресте разнесли их дом чуть ли не в дребезги, так что их пока приютила Вайолет. Амикус оперативно занялся восстановлением родового гнезда, но это требовало больших вложений и не только финансовых, так что они с сестрой были искренне благодарны за приют.

Как и ожидалось, с Долоховым и Лестранжами возникли проблемы.

— Авроры только руками разводят, — отчитался Люциус, — не в их компетенции. Надо гнать Дамблдора из Визенгамота, но тут есть одна проблема. Знаете, я от Дурсля услышал занятную фразу. Так говорили про какого-то маггловского политика. «Пусть он сукин сын, но это наш сукин сын». Или что-то вроде этого. Немцы со своими мемуарами и со статьями попали в очень больное место. Наши с этой победой Дамблдора носились, как с главной ценностью. А тут получается, что и победа не настоящая, и все мы вроде как к чужим подвигам и победам присоседились. Даже мне обидно стало, ведь столько народу в той войне полегло. И британцы — что маги, что магглы — многое для общей победы сделали. А из-за этого старого маразматика все их подвиги, вся пролитая кровь теперь ничего не стоит. Вроде как этого не было, а была дурацкая недодуэль и успешная попытка вскочить в последний вагон уходящего поезда. А другие маразматики вместо того, чтобы избавиться от Дамблдора и рассказать о тех, кто действительно воевал, а не дурью маялся и с любовником договаривался, решили всячески выгораживать своего. Мол, это все немцы с русскими выдумали. Так что…

— Гадость какая! — возмутился Уолден. — Но что теперь делать? Лично я за то, чтобы люди знали правду. У меня на той войне дядя со стороны матери погиб — на Крите.

— Начать информационную войну мы можем, — сказал Волдеморт, — но это дело не быстрое. Да и вспоминать всегда непросто. Эх, знали бы вы все, как я тогда Дамблдора ненавидел. В жизни ему не прощу, как меня на летние каникулы в Лондон возвращали. Под немецкие бомбы. В голод. Все по карточкам было, которых на меня никто не оформлял. Все магглы старались детей подальше от крупных городов отправить — в сельскую местность. Им в голову не приходило, что кого-то, кто отправлен в якобы привилегированную частную школу, не оставят там на лето.

— Карточки? — переспросила Вайолет.

— Продуктов было очень мало, — как-то блекло улыбнулся ей Волдеморт, — карточки — это бумаги такие. Они давали возможность приобрести минимальный набор продуктов. Если у кого-то этих карточек не было, то ему оставалось три пути: покупать на черном рынке за бешеные деньги, воровать или сдохнуть с голода. Магу украсть у магглов легко, только вот от бомб магия не спасала. И я такой был не один. Диппет самоустранился, он уже и делами Хогвартса почти не занимался, старый стал. Всем заправлял Дамблдор. Я сам его просил оставить меня на каникулы в школе. Ни разу не вышло.

— Как же… как же так… — в ужасе пробормотала Вайолет.

— А ведь на этом тоже можно сыграть, — задумчиво проговорил Люциус. — Милорд, вы не помните кого-нибудь из магглорожденных или полукровок, кому тоже приходилось уезжать из Хогвартса? Их свидетельства станут серьезнейшим ударом по репутации Дамблдора.

— Вспомню, конечно, — ответил Волдеморт, — кое-кто, между прочим, и не вернулся.

Северус замер в полном шоке. Он про ту войну слышал, да и хронику смотрел, когда по телевизору показывали. Его отец такое не пропускал, он гордился, что его родитель тоже в этом участвовал. Это же… А ведь маги не могли не знать о войне, и дело не только в том, что министр магии с маггловскими властями контактировал. Да и те же полукровки с магглорожденными сведения из большого мира получали и делились ими. Великобритания — остров, тут, куда ни поедешь, далеко не убежишь. Большинство волшебников спаслись просто потому, что жили в сельской местности. Это не Проклятый Лес, а магглоотталкивающие на технику не действуют.

Волдеморт залпом выпил полный кубок вина, и Вайолет снова налила ему. А Северус задумался. Почему, ну почему Добро такое странное? Или это уже давным-давно не Добро, а про настоящее Добро люди забыли? Как так можно? Он и себя школьником отлично помнил, ему немного и надо было. Всегда можно договориться, чтобы не быть нахлебником. Да и вообще… Вот он бы разве отказался взять на пару месяцев ребенка в свой дом? Всего-то на два месяца? Это же не на всю жизнь и не на годы. Особенно, если альтернативой была смертельная опасность. Даже странно, что клич среди магов не кинули. Просить-то не все могут, кому-то это страшно и унизительно. Да и при Хогвартсе вполне можно было летний лагерь устроить. Вряд ли в условиях войны профессора в отпуск уезжали. Да и курорты тоже под теми же бомбами оказались. Почему же детям отказывали? Или отказывали только Лорду? Непонятно…