Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

* * *

– Нет! – страстно выкрикнул Остап, побледневший так, что это было заметно даже на его смуглом красивом лице. – Нет, нет и еще раз нет! Слушайте по слогам – ни! за! что! Ни за что на свете!

Свободный антрепренер из рода Багратион-Имеретинских, сидевший в окружении четырех хорошеньких юных девушек, взирал на них с откровенным ужасом.

– Погодите, Остап, – начала было Лиза, но тот не стал ее слушать.

– Я едва вырвался из Советов, а вы мне предлагаете добровольно туда вернуться? Да еще и вас туда провезти? Тайно? Через границу? Спрятав от царских жандармов?

Подруги кивнули.

Остап несколько раз глубоко выдохнул, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Впрочем, это ему не очень удалось.

– Девочки, милые мои, вы себе даже не представляете, что начнется, как только мы пересечем границу! Вы просто не понимаете, что такое НКВД и госбезопасность! Да вас на первой же станции ссадят и отправят в застенок. И будут допрашивать часами, допытываться, с какой целью вас заслали, какой подрывной деятельностью вы собирались заниматься. А потом, милые мои девушки, вас расстреляют. Да-да, расстреляют! Способны вы это понять своими наивными княжескими мозгами или нет?

– Право, Остап, вы, верно, преувеличиваете, – вежливо возразила Лиза. – Да, мы из Империи, а они – из Союза. Но все-таки все мы – русские. Российские. Не немцы какие-нибудь – с чего им немедленно подозревать нас в преступных замыслах? Тем более мы сразу объясним, с какой целью едем.

– И потом – нам есть, что им предложить, – добавила Надя, но Остап снова не дослушал.

– Да что с вами говорить! – взвился он. – Вы же сидите себе в своих красивых дворцах и дорогих лицеях и ровным счетом ничего о настоящей жизни не знаете! Ни о здешней, в Империи, ни уж тем более о том, что творится у красных!

Девушки выжидательно смотрели на Остапа; на лицах не появилось ни намека на сомнение, ни тени неуверенности, ни признака понимания.

– А со мной-то что там будет, вы не подумали? – попробовал он еще раз. – Меня, как перебежчика, на месте застрелят, без суда и следствия! А я, видите ли, жить хочу!

И снова ни грана сочувствия. Настырные девушки просто продолжали выжидательно на него смотреть.

Поняв, что до упрямых избалованных молодых княгинь ему не достучаться, Остап махнул рукой и снова сказал:

– Нет. Нет, нет и нет! И это не обсуждается!