Падение драконов

За Томом вошла Сью с табличкой в руке. Они с Бланш поцеловались и принялись разбирать записи.

— Я такой, — сказал Габриэль. — На колени, сэр Томас. Сью. На колени.

Томасу Лаклану было нелегко встать на колени. Потребовалось значительное усилие воли, но он справился. Колено в иссиня-черной броне коснулось земли. Сью опустилась рядом довольно изящно.

Габриэль взял огромный боевой меч, лежавший без ножен на столе.

— Томас Лаклан, настоящим я дарую тебе титул графа Северной стены, земли, примыкающие к этой стене и ранее принадлежавшие роду Орли, а также имперское баронство Бердесвальд. Сью, тебе я дарую имперское графство Осава. Настоятельно рекомендую вам двоим пожениться и укрепить всю эту феодальную роскошь, пока я не передумал.

Он усмехнулся. Сью вскочила и одарила его несестринским поцелуем. Поцеловал его и Том.

— Разве это не могло подождать? — спросил Том.

— Нет, — сказал Габриэль. — Я оставлю все дела в порядке и заплачу все долги.

Он послал воздушный поцелуй Бланш, которая заставила себя улыбнуться.

Все вместе они вышли в угасающий солнечный свет чужого мира.

— Что, черт возьми, он имел в виду? — спросил Том.

Бланш все-таки расплакалась.

Наконец-то рассвело. На западе громоздились тяжелые черные облака, похожие на грозовые тучи, и небо за ними казалось свинцовым. На востоке над зелеными холмами поднимался яркий красный шар солнца.

Император стоял на Альбинском хребте с графом Западной стены и его офицерами. Вся земля от далеких склонов хребта Каната до гостиницы в Эмблсе и разрушенного шпиля церкви Святой Марии была покрыта плотным ковром монстров.

Первые атаки были предприняты на рассвете против гарнизона Ливингстона. Пещерные тролли обнаружили, что ночью сюда прибыли сэр Ранальд и королевская гвардия и что их поддерживает хор магистров, стоящих на холме в пятистах шагах.

Когда взошло солнце, Габриэль медленно и осторожно пролетел на очень малой высоте от Лили Берн до Кохоктона, обогнул позиции сэра Гэвина. Магическая атака разрушила стены Альбинкирка и обнажила гнездо выработок и лабиринт заранее вырытых оборонительных траншей. Легионы боглинов бросились в атаку. Принц Танкред Окситанский и новый капитан Альбинкирка с почти тысячей рыцарей и большей частью ополчения, которое выжило накануне, остановили боглинов в проломе.

На западе человек, которого когда-то звали Ота Кваном, а в последнее время — Кевином Орли, вел свою орду по дымящимся руинам Ястребиной Головы и Кентмира и по полям, отбрасывая разведчиков и ополченцев-лучников, направляясь в сторону леса, тянущегося вдоль Лили Берн на все семь миль. Орли и его хозяин ожидали, что Лили Берн никто не станет защищать.

Когда солнце взошло над зелеными холмами, Моган остановила первую атаку Орли на леса Лили Берн. Бой начался в центре, к югу от огромного пруда, но, пытаясь двигаться куда-то, враг натыкался на засаду за засадой, а ледяная вода стояла очень высоко, и пересечь ее было трудно.

Но Эш и его лейтенанты многое узнали о войне в реальности. Второй капитан повел шилтроны ирков и тлахи демонов на запад, в низкие холмы вокруг поместья госпожи Хелевайз. Ему хватало ума понять, что враги, проходящие через врата, окажутся между двумя отрядами и будут уничтожены или хотя бы задержаны.

Пока что Эш просто сдерживал врага, не прилагая к этому особых усилий.

Он дал себе волю, когда взошло солнце.

Габриэль указал на поля вокруг Вудхолла.

— Он нападет прямо здесь. Прямо между хребтом и Пенритом, чтобы расколоть нашу армию надвое.

Гэвин улыбался, как и все, кто стоял на вершине холма.

— Он нападет в реальности, чтобы выманить нас, — продолжил Габриэль, — а потом, пока мы будем сдерживать его атаку, перейдет в эфир. — Он блаженно улыбался.

— И мы его остановим, — сказал патриарх.

— Ваше святейшество, это слабо сказано. Мы не оставим ему выбора, ему придется явиться лично. На нашей земле, в выбранном нами месте, в выбранный нами день. — Габриэль улыбался с видом убийственного превосходства.

— Почему вы в этом уверены? — прищурился патриарх.

— А я вовсе не уверен, — рассмеялся Габриэль. — Я говорю, чего хочу. Но он пытается связать нас боем, и мы подчиняемся. И… вот и они.

В полях к югу от Вудхолла виднелось темное пятно, чуть раскрашенное розовыми лучами снежного рассвета.

Габриэль указал туда жезлом и продолжил говорить:

— Строй шириной около мили, около трех тысяч тварей. А сколько рядов? Пятьдесят, сто?

Анна Бейтман, стоявшая у него за спиной, сделала какую-то заметку на табличке и сняла записку с ноги черно-белой птицы. Она уже знала, что ее друг сэр Джеральд погиб и что Харндон в руках предателя. Но птицы продолжали летать, поддерживая связь между гарнизонами.

В полях под ними, на дороге, ведущей в Лиссен Карак, стояли имперские ветераны. Все фракейские копейщики с копьями в руках, тагмы кавалерии — ныне пешей, морейцы на западе, на фланге вдоль Лили Берн. Все альбанское ополчение было передано под командование сэра Алкея, и он распоряжался большей частью пехоты, почти шестнадцатью тысячами людей, вставших строем шириной в милю. По краям, за древней дорогой, стояли клинья рыцарей.

— Я не знаю, главная ли это атака, — сказал Габриэль своим магистрам, — но я почти уверен, что, если мы отобьемся, он явится.

Эдвард дожевывал колбасу, когда затрубили трубы. На западе, за руинами Пенрита, скакала конница. Он предположил, что это свои, хотя у Лили Берн явно уже дрались, судя по звукам.

— Они все помнят, что надо закрывать уши? — спросил Герцог в третий раз.

— Помнят, помнят, — сказал Том.

Фаланги фракейцев прикрывали пушки. Теперь пушек было сорок, они стояли вдоль высокой дороги почти что ступица к ступице. Рабочие устроили за шестью самыми большими орудиями, расположенными в центре, насыпи из снега и земли, чтобы пушкам хватило места откатываться, не падая с дороги.

Люди собрались вокруг пушек, кто-то играл в кости и карты, кто-то подпрыгивал на месте или отогревал руки дыханием.

Темное пятно растеклось по дальним полям возле крошечной и уже мертвой деревушки Вудхолл. Оно покрывало все видимое пространство, а за ним все больше тварей ползли на запад, к месту, которое на карте Эдварда значилось как «усадьба Хелевайз».

— Идут, — нервно улыбнулся Герцог.

Эдвард доел колбасу. После встречи с умбротами чудовища его мало пугали. Некоторое время он наблюдал за ними. Твари шли прямо на него под грохот барабанов, уже ясно различимый.

— К пушкам! — крикнул он, приложив ладони ко рту.

Сорок пушек тянулись почти на четверть мили. Возле каждой лежали пороховые заряды и ядра под размер ствола. У каждой пушки было одно ядро, помеченное буквой «М», — заколдованное печально известным Мортирмиром.

Эдвард, вообще склонный к расчетам, задался вопросом, как быстро ходят боглины. Четыре мили в час? Тогда они так или иначе будут здесь через пятнадцать минут. А в досягаемости — через семь. Через четырнадцать можно будет расстрелять их в упор. Одна минута в зоне поражения шрапнели. Каждая пушка успеет выстрелить дважды, некоторые трижды. Скажем, сто двадцать зарядов по двадцать четыре дробины в каждом. Примерно две с половиной тысячи железных шариков по пятой части фунта, некоторые больше.

Эдвард пожал плечами, понимая бесполезность своих расчетов, и подумал: «Уже осталось шесть минут».

Давление на Лили Берн росло с каждой минутой, там уже собралось почти сорок тысяч тварей. Если они колебались, Орли брал силу у своего хозяина и гнал тварей в ледяную черную воду, где они и тонули. Те, кто шел за ними, тоже лезли вперед — и тоже умирали.

Анеас смотрел, как они наступают волнами, но не стрелял.

— Подождите! — крикнул он. — Пусть они перестанут тонуть. Не тратьте зря стрелы.

Никто не смог перебраться живым на ту сторону пруда, и основные усилия противника оказались сосредоточены на южном броде. Орли бросил в бой пещерных троллей и захватил его.

Тут напал из леса Тапио. За ним шли не только его рыцари, но и сотни медведей, и пеших ирков, и Стражей. Его имя собрало лучших воинов Диких, и они бросились на строй пещерных троллей, повалили их на мелководье и утопили в мерзкой холодной грязи, или раскололи на части окованными сталью копытами, или просто поразили копьями в грудь. Сотня медведей погибла, но тролли были уничтожены или отброшены назад, за реку.

Появились баргасты и виверны. Но силы, владеющие ими, не удосужились договориться между собой, и усталые медведи под командованием Бурана и их сородичи под началом Лили удерживали свои позиции. Затем настал час Билла Редмида и повстанцев. Где медведям и иркам приходилось только стойко терпеть нападения с воздуха, лучники могли уничтожить врагов одним залпом. Несмотря на густой снег, стрелы разведчиков и повстанцев косили баргастов, лишенных доспехов. Виверны кидались сверху камнями, убивая людей, но лучники стреляли, и виверны начали бояться и бросать камни куда попало, что не причиняло никому вреда, разве что разбивало лед на пруду.

Ветераны лесных битв укрылись среди деревьев, прямо на опушке, и за каждым стояло по два лучника. Целый час они сражались за броды ниже пруда и за берега Лили Берн против пятикратно превосходящего врага.

Строй был восстановлен.

На юге, по обеим сторонам моста, стояли демоны, и Моган насмехалась над врагами, а они не могли ответить, настолько сильные заклинания были на них наложены. Они просто шли вперед. Моган надоело убивать, и она ненавидела убивать своих, но ее заклинания не причиняли никому вреда. Она потянулась в эфир и попросила помощи.

Она ожидала увидеть Красного Рыцаря, но нашла юного Мортирмира.

— Мне нужна помощь!

Мортирмир выслушал ее и сказал:

— Мы пытаемся рассредоточить силы Эша.

— Но это мой народ! — рявкнула герцогиня.

— Сейчас будет, — резко ответил Мортирмир.

Волна почти невероятной силы прокатилась по Моган.

Она подняла свой топор, и сила хора позади нее сокрушила сеть заклинаний, прикрывавших других кветнетогов.

Орли, или Эш, или какая-то другая сила нанесла ответный удар прямо по ней.

Щиты прикрыли ее, щиты, которых она не ставила. Она постояла минуту, удивленная, что не умерла, и ударила снова. И снова. Не силой, а тонкостью. Не ложью, а правдой.

Орды напали на Альбинкирк в третий раз за день. Сэр Шон уже едва держался на ногах, а принц Окситанский был очень бледен под открытым забралом, а по правому набедреннику у него текла кровь. Но его оруженосец принес вино, и окситанские рыцари с принцем во главе запели, когда враги бросились вперед.

Это нападение было другим. Со стороны врага летели языки огня, пятьдесят или даже больше, и бились в укрепления и обереги древнего города.

И уничтожали их.

Новый архиепископ Лорики лежал, истекая кровью, на полу своего собора в Альбинкирке. Затем стали умирать люди на стенах. Огонь охватывал их и катился вперед, а за огнем шли боглины.

Принц Танкред погиб вместе со своими рыцарями, но сражался и не опускал щит до последнего. Сэра Шона снова и снова отбрасывали назад, и каждый раз он собирал ополчение и рыцарей и наносил ответный удар, пока не обнаружил, что он уже у основания городской стены.