Падение драконов

Кронмир помечал всю императорскую переписку цветовым кодом. Желтая метка предназначалась для самых секретных текстов — по той простой причине, что Кронмир думал, будто большинство людей сочтет секретным цветом красный.

Габриэль кивнул, но все же попросил краткую выжимку.

Кронмир пожал плечами и указал на Мортирмира, который с озорным видом создал поле мерцающего, искрящегося черного цвета.

— Мне казалось, мы не использовали черный, — заметил Габриэль.

— А мы и не использовали. И к чему это нас привело? — дерзко ответил Мортирмир. — Я практикуюсь.

Кронмир, несмотря на мерцающее эфирное поле запретной магии, блокировавшее все спектры, наклонился и заговорил шепотом:

— Мы все согласны, что мастер Смит не особенно откровенничает про наших противников? — уточнил главный шпион.

Габриэль, как и все люди, ненавидел снисходительность, но все же жестом велел продолжать.

— У нас сложилось впечатление, что Некромант был нашим главным противником в Древней земле. Но у нас появилась информация, опровергающая это. Одна из возможностей заключается в том, что Некромант представляет… мятежных одайн, бунтующих против воли, которую мы считаем «главным» одайн.

— Это вообще возможно? — удивился Габриэль.

Кронмир оглянулся на окружающий их черный пузырь.

— Мастер Мортирмир говорит, что да.

Габриэль проглотил проклятие. Кронмир покачал головой.

— Я думаю, что существует еще один игрок. Мне больше не кажется, что патриарх Рума — орудие Некроманта. У меня есть кое-какая информация о Люции ди Биччи, могу ли я ее изложить?

— Пожалуйста, — разрешил Габриэль.

— Биччи — профессиональный солдат. Он был архимандритом и, возможно, даже монахом. Несколько лет назад он отправился на восток, чтобы найти Иерусалим. Вернулся он другим человеком — очень религиозным и очень обаятельным. И обрел чародейские способности.

— Он одержим? — спросил Габриэль.

— Герметические силы здесь встречаются гораздо реже, чем в Альбе, милорд. Магистр Петрарка, Аль-Рашиди, знаменитый астролог-яхадут Юсуф бин Маймум. Их дюжина в каждом поколении, а ведь население здесь в десять раз больше. И тут нет никого похожего на наших ведьм.

— Или мага, — сказал Габриэль с мрачной улыбкой.

Кронмир склонил голову.

— Ну? — спросил Габриэль. — И каков итог?

— Ваша светлость, дело в том, что у нас здесь может быть три противника или тридцать. Некромант сделал первый ход в сторону врат. Был ли он лучшим игроком? Или просто наименее аккуратным? Или самым отчаянным?

— Он не закончил, — возразил Габриэль.

— Допустим. Но если Некромант представляет собой фракцию мятежников в объединенном разуме одайн…

— Что это значит, Джулас?

— Каждый червь есть часть большего… объединения.

— Ясно. Единая воля.

— Но у Мортирмира есть теория о восставшей воле, — продолжил Кронмир. — Пожалуй, стоит добавить, что в прошлом… скорее всего, Некромант — тот, кто искал… доказательства. Сведения о работе врат, их местонахождении, их связи, если можно так выразиться.

Габриэль молча переваривал это.

— Если бы все эти чудовищные силы были всего лишь государствами, играющими в обычную игру королей, я бы предположил, основываясь на том, что вижу, что Некромант не одинок. У него был союзник, вместе с которым он собирался работать. Всегда. Могу я порассуждать?

— А за что я тебе плачу? — заметил Габриэль.

— Я не обладаю разумом силы, но что-то мне подсказывает, что Некромант стремился и, возможно, стремится до сих пор либо к побегу отсюда, либо к примирению с волей. Возможно, и то и другое.

— Даже у Бога есть мятежные ангелы, — сказал Габриэль. — Выходит, патриарх — марионетка этой воли?

Кронмир положил руки на стол, и на них упал странный мерцающий черный свет щита.

— Может быть. Я хочу отправиться на юг с госпожой Элисон и вступить в контакт с… со своими людьми. Мне нужна дополнительная информация.

— Чего ты боишься? — спросил Габриэль.

— Ужасного сюрприза в день открытия врат, — ответил шпион. — Боюсь, что мы пешки в чужой игре.

Габриэль почесал бороду.

— А я боюсь потерять тебя. Может быть, ты второй по важности человек в империи, после меня.

— Сир! — Кронмир вздрогнул.

— Знание — сила, Джулас. И ты держишь в руке все нити знания.

— Ваша жена… адепт. Все птицы-посыльные ее знают. Сэр Майкл очень умен, если бы он не был лордом, я бы нанял его, чтобы собирать сведения.

— Знаешь, Джулас, есть что-то ужасное в том, как ты, человек, который несколько раз пытался убить меня, говоришь, что моя жена и мой лучший друг… хороши.

— Это так, — заверил его Кронмир.

Габриэль засмеялся и смеялся очень долго, пока у него не заболели бока, потом вытер глаза и посмотрел на начальника своей разведки.

— Хорошо. Отправляйся с Изюминкой. Мне нужны регулярные отчеты.

— Да, ваша светлость.

— Но сначала у нас есть одно дело, — улыбнулся Габриэль, стукнул жезлом, а в эфире, в своем Дворце, махнул Мортирмиру, и тот щелкнул эфирными пальцами.

Щит рухнул. Все в зале смотрели на них. Невозможно создать мерцающий черный шар в многолюдной комнате, не привлекая ничьего внимания.

Фрэнсис Эткорт в доспехах вошел в зал во главе шеренги рыцарей и оруженосцев. Они встали перед креслом Габриэля двумя стальными рядами. Тоби нес низкий деревянный табурет с замысловатой подушкой, на которой красовался древний герб Арле. Бланш сняла с головы простой золотой обруч. Габриэль кивнул архиепископу Арле, который тоже участвовал в заговоре.

— Леди Кларисса де Сартрес, подойдите к императорскому трону, как бы он ни выглядел, — сказал Габриэль.

При появлении мерцающего черного шара все разом заговорили, а теперь также разом замолкли. Леди Кларисса, исполняющая обязанности герцогини Арле, встала, прошла между рыцарей и опустилась на колени на подушку.

— Своей древней властью я возвращаю вам корону Арле, отнятую галлейцами, в знак чего жалую вам этот обруч.

Он встал, низко поклонился архиепископу и протянул ему обруч. Архиепископ кивнул в ответ, взял обруч и с молитвой возложил его на голову Клариссе.

Габриэль поклонился еще раз. Кларисса поднялась.

— Если мы победим, устроим коронацию. Помазание, мантию, хор, славословия и все остальное. Но дело сделано, вы — королева Арле.

Кларисса склонила голову.

— Мой отец отдал бы за это жизнь, — тихо произнесла она.

— Знаю. Может, вы и королева Галле тоже. Но, как я понимаю, сейчас этого никто сказать не может. Я бы хотел оставить сьера дю Корса коннетаблем и регентом, пока мы не определимся, как будет лучше.

— Вы не собираетесь выдать меня замуж за одного из своих рыцарей? — спросила Кларисса.

Бланш поморщилась. Габриэль улыбнулся.

— Вы победили Некроманта. Вы защитили свой замок от всех. Не думаю, что вам нужен мужчина, чтобы стать сильнее.

— Сегодняшний день останется в истории, — сказала Кларисса.

Габриэль протянул руку, и она обнаружила, что ее кресло поставили рядом с Бланш. Она села.

— Мастер Кронмир, — позвал Габриэль.

— Мой господин? — Кронмир оторвался от письма.

— Подойди сюда.

Кронмир прошел между рыцарями и преклонил колени.

Фрэнсис Эткорт держал пару золотых шпор.

Габриэль обнажил свой длинный боевой меч.

— Этим ударом я посвящаю тебя в рыцари. Несмотря на твои сомнительные методы, ты предотвратил два убийства и бесчисленное множество покушений. Твоя работа неоднократно помогала нам и империи получить преимущество над нашими врагами. Твое мужество стало бы легендой среди моих рыцарей… если бы им было позволено знать, что ты делаешь.

Кронмир пытался казаться невозмутимым, хотя был явно потрясен. Он с трудом понимал происходящее.

Тоби надел на Кронмира пояс, а Эткорт — шпоры.

— Другие убийцы будут завидовать, — очень тихо сказал Габриэль.

Майкл наклонился к Кайтлин и прошептал:

— Два предотвратил, два устроил сам. Это же ничья.

Кайтлин хихикнула. Кронмир покраснел. Он встал, отсалютовал мечом и вернулся к своим картам; золотой пояс сиял.

— Тоби, — позвал Габриэль.

Оруженосец, разливавший вино, замер.

— Иди сюда.

Сердце Тоби забилось очень быстро. Странно было не надеяться. Особенно когда он увидел, что королева Кларисса улыбается, что Фрэнсис Эткорт держит в руке еще одну пару шпор, что Бланш сияет.

— На колени, — велел император.

Того, что было потом, Тоби не смог запомнить.

Пятнадцать минут спустя он вернулся наверх — собирать вещи императора. Анна Вудсток спряталась за дверью.

— Эй, я переодеваюсь!

— Он уезжает, — сообщил Тоби. Взял бритву из связки, которую одолжил маршал, положил ее в большую седельную сумку. Бритва, полотенце, мыло, небольшой горшок, чистая рубашка, чистые брэ…

— Во имя Святой Екатерины! — воскликнула Анна. — Я тоже еду? Я только что переоделась в женское.

— Ну, переодевайся обратно, — бессердечно заявил Тоби. — Мы поедем через час. Или оставайся и прислуживай госпоже Бланш и мастеру Никодиму.

— Нет, спасибо.

— Чистую рубашку надо? — спросил он, заглядывая в корзину с доспехами, чтобы проверить свою кольчугу.

— Да.

Тоби взял одну из своих и швырнул через дверь.

— Подглядывать не буду. — И продолжил собираться, стоя к двери спиной.

Через минуту Анна появилась в камзоле и шоссах.

— Чистая рубашка — это невероятно. Я перед тобой в долгу. Господи, что это на тебе?

— Рыцарский пояс, милая, — поклонился он.

— Он посвятил тебя в рыцари? — присвистнула она.

— Теперь ты оруженосец, так что тебе повезло, я делаю твою работу.

Анна осторожно обняла его.

— Придет и твоя очередь, — сказал Тоби, стараясь не слишком откровенно наслаждаться целомудренными объятиями. Анна кивнула, тоже стараясь не увлекаться. На короткое мгновение ей захотелось коснуться губами его губ, но она отогнала это желание.

Габриэль сидел с мастером Юлием и диктовал один приказ за другим. Свитки громоздились кучами, как черепа, оставленные завоевателем древности.

Бланш сидела в углу с восковой табличкой из шести частей и подсказывала Габриэлю:

— Вениканские егеря.

— Черт, — отозвался он и продиктовал приказ — очень вежливое предложение задействовать вениканских егерей или кого угодно другого, чтобы найти скот, захваченный Тьмой, накормить его и напоить. — Очень трудная и бесславная работа, — сказал он, закончив диктовать.

— Отложить ее? — спросил мастер Юлий.

— Надеюсь, конец света не наступит через двадцать два дня, — вздохнул Габриэль, — значит, нам понадобится еда. Нужно будет доставить ее в Альбу и накормить Брогат. Если новой королеве Арле удастся сберечь достаточно бывших немертвых, они смогут собрать урожай и отправить его.

— То есть ты обираешь северную Этруссию, чтобы прокормить Арле? — спросила его жена.

— Совершенно верно, — ответил он. — Если мы проиграем, все это не будет иметь значения. Но мы ведь можем рассчитывать и на успех.

— Потому что тебе нравится побеждать, — серьезно сказала она.

— Потому что все мы любим побеждать. Особенно когда альтернатива — смерть. Теперь повозки. Мне нужны все.