Друиды

Глава двадцать первая

Ко мне пришел недовольный Огмиос. Прямо с порога он заявил:

— Кром Дарал удрал из форта!

— Как это? Что ты имеешь в виду?

— Да вот это самое. Женщина из секванов, которую он выбрал, оставила его с носом. И он сбежал. Наверное, в Ценабум. Я всегда знал, что он трус. Но теперь у нас на одного воина меньше. Хотя какой из него воин...

— Не стоит так поспешно его осуждать. Он же — твой сын.

— От пленной женщины. А теперь другая пленная женщина наплевала на него. И правильно сделала!

— По-моему, ты его слишком низко ценишь, — холодно сказал я. — В том, каким он стал, есть и твоя немалая заслуга.

— Ты его оправдываешь после того, как он сбежал ночью, как вор?

— Знаешь, Огмиос, Кром Дарал был моим другом. А я, между прочим, не судья.

Я позвал Тарвоса и попросил отправить в Ценабум сообщение о том, что главный друид карнутов просит оказать содействие Крому Даралу, а если это возможно, предоставить ему место в окружении одного из князей. Но сам Кром Дарал не должен знать об этой просьбе.

Тарвос удивленно посмотрел на меня.

— Может, его еще и королю принять?

— Нет, Тарвос. Королю не надо. Но есть ведь и другие… Надо попросить Котуата, он хороший человек.

Меж тем на землях арвернов события развивались стремительно. Власть Верцингеторикса крепла, несмотря на противодействие его дяди. Отстраненный Потомар вместе с Гобаннитио и другими приспешниками покинул Герговию и перебрался в крепость Алезию, к мандубиям. Из этого племени вышла жена Потомара. Может быть, он надеялся обрести там поддержку и снова попробовать претендовать на трон арвернов. Мне такой расклад казался сомнительным. Воином Потомар был посредственным, и арверны правильно сделали, что поменяли его на Верцингеторикса.

На протяжении всего лета ко мне стекались вести о новых и новых чужеземцах, прибывавших в свободную Галлию. Некоторые сведения передавали крикуны, другие доставлялись через сеть друидов. Члены Ордена из самых дальних земель при каждом удобном случае навещали Рощу, обновляя и укрепляя свои связи с сердцем Галлии. Каждый приносил вести, каждый уходил с моим напутствием. Я просил нести в племена мысль о необходимости единства, обращал внимание на нового вождя арвернов, единственного, способного по-настоящему противостоять Цезарю, если вдруг настанет такая необходимость. А в том, что она настанет, я не сомневался. Куда ни посмотри, везде виделись знаки растущего римского влияния. Быть друидом иногда означает знать то, чего лучше бы не знать.

Время шло, и наши виноградники под моим руководством набирали силу. Сначала карнуты сомневались в том, что из этой затеи что-нибудь выйдет, но лозы росли и крепли, и росли надежды тех, кто за ними ухаживал. Мы пели песни для виноградных лоз и танцевали среди шпалер. Хотя будущий первый урожай ожидался только через несколько лет, мужчины и женщины вслух мечтали о том дне, когда наш труд и наши жертвы принесут плоды, и ломкие ветви согнутся под тяжестью рубиновых ягод, а вино, полученное из них, наполнит чаши.

А вот на границах Галлии семена, посеянные Думнориксом, приносили горькие плоды. Гельветы долго готовились к переселению. Но германцы их поторапливали. Гельветы увеличили посевы, рассчитывая создать запасы зерна на дорогу. Они строили фургоны для перевозки семей и скарба. Наконец, решившись, они сожгли свои двенадцать городов и четыреста деревень, а также остатки зерна, которые не смогли взять с собой. Чем бы не обернулось для них вторжение свевов, люди должны знать, что возвращаться некуда. В путь отправились тысячи фургонов, по одному на каждых шестерых гельветов.

Поначалу их маршрут пролегал через земли рауричей, тулингов и латобичей, которых они убедили присоединиться к ним. Даже некоторых из огромного племени бойев охватила лихорадка дальних странствий, они тоже погнались за горизонтом. Как я и думал, маршрут этого множества переселенцев краем задевал часть Провинции.

Когда гельветы тронулись с места, Цезарь пребывал в Риме, но тут же по получении вестей направился в Галлию во главе легиона под сенью имперского орла. «Его знаменосцы одеты в львиные шкуры», — утверждают очевидцы.

Орел и лев — знакомые символы. В Галлию пришли хищники. Как-то ночью я обсуждал положение с Тарвосом. Он взял обыкновение заходить каждый вечер кормить Лакуту. Благодаря Бриге танцовщица выжила, но выздоравливала медленно, к тому же страдала отсутствием аппетита. Ни мне, ни Дамоне не удавалось уговорить ее поесть хоть немного, а вот Быка она слушалась. Я еще подумал, что для воина это странное умение, но испытывал благодарность к моему телохранителю.

Бык сидел рядом с Лакуту и терпеливо кормил ее с рук, а я вспомнил о своих давних ощущениях, доставлявших мне удовольствие. В неторопливом разговоре с Тарвосом мысли мои выстроились в определенном порядке. Звук — это структура, а структуру можно отобразить...

— Гельветы послали людей к кесарю. Его уверяли, что гельветы только пройдут через Провинцию и никому не причинят вреда, но кесарь им не поверил, — говорил я Тарвосу. Он как раз разжевал мясо, приготовленное Дамоной, и теперь протягивал Лакуту палец с пережеванным мясом. Это надо же иметь такое терпение!

— Я бы тоже не поверил, — хмыкнул Тарвос. — Их же много. Им же есть-пить надо. Это же никакая земля не выдержит столько ртов сразу.

Я кивнул.

— Видно, и Цезарь так думал. Он сказал им, что нужно время на рассмотрение просьбы, а сам вызвал дополнительные силы в Провинцию. Когда гельветы пришли снова, им заявили, что просьба о проходе через земли Провинции отклонена. Гельветы в великом гневе попытались прорваться через кордоны, но римляне легко отбросили их отряды. Погибло много детей и женщин. Остался единственный путь через земли секванов. Так они могли не заходить в Провинцию.

Как мне рассказывали, вождь гельветов отправился к эдуйскому Думнориксу, с которого, собственно, и начались все их беды. А жена у Думнорикса была из секванов. Гельветы думали, что она поможет уговорить секванов пропустить их.

Когда свевы отхватили кусок территории секванов, Думнорикс вел с ними переговоры и, чтобы ублажить свевов, согласился принять на службу их наемников. А взамен просил не разорять земли секванов.

Тарвос требовательно протянул палец Лакуту и заставил слизать пережеванное мясо.

— Иногда попытки избежать войны обходятся дороже, чем сама война, — философски заметил он. — Между прочим, это ты же и говорил, Айнвар.

— Да, именно так и произошло в этом случае, — кивнул я.

— Ну, а что Цезарь?

— Очень быстро вызвал легионы с юга и повел их в свободную Галлию. Тем временем гельветы прошли через секванов и вступили на земли эдуев. Конечно, тут же начались грабежи. Сегодня утром я узнал, что Дивитиак, главный судья эдуев, попросил Цезаря о помощи.

Бык рукавом туники вытер Лакуту подбородок и критически осмотрел свою подопечную. — Ты ведь именно этого и ждал? — спокойно спросил он. — Цезарь идет на Галлию. Интересно, а Верцингеторикс знает?

— Так я от него и узнал обо всем. Утром прибыли гонцы. Он постоянно держит меня в курсе. Его земли примыкают к территории эдуев, у него там есть кому смотреть и сообщать обо всем происходящем.

— Да, помню. Я как раз на воротах стоял. Они лошадей совсем загнали. — Тарвос предложил Лакуту следующую порцию. Она не хотела есть, но пищу приняла, наверное, чтобы не обижать свою няньку. Должно быть, ей скучно сидеть одной целый день, подумал я. У меня и на себя-то времени почти не оставалось, не то что на нее. Маленькая личная жизнь главного друида карнутов сводилась к случайным встречам с Бригой, обычно сопровождавшей целителей на общих обрядах. Но даже во время этих встреч Брига на меня не смотрела.

Праздник урожая Лугнасад на этот раз пришел в свой черед, мы успели приготовиться. Природа и погода были добры к нам; урожай удался; у новых жен заметно округлились животы. Среди забот подготовки к празднику, благодарений солнцу и летних гимнов я старался следить за новостями о ходе военной кампании Цезаря. Приходили посланцы, просто гости издалека, вестники кричали на ветру...

Цезарь шел на север, чтобы защитить эдуев — по крайней мере, тех, кто был верен его союзнику Дивитиаку — от грабителей-переселенцев. Гельветы считались хорошими воинами; останься они у себя на родине, еще неизвестно, сумели бы свевы их одолеть. Но тяга к новым землям предала их. Они оказались в ловушке. Куда бы они не повернули, везде их ждали легионы Цезаря. Сражения происходили часто, гельветы дрались отважно, но с регулярными войсками римлян сравниться не могли. Поэтому я не удивился, когда однажды с нижнего течения реки прилетела весть: «Гельветы разгромлены! Они в панике бегут!» Я пошел к Сулис.

— Мне нужно твое мнение. Если, например, что-то случится с Тасгецием, сумеет ли Нанторус вернуться к власти? Или он совсем плох?

Сулис задумалась.

— Я могу сходить в Ценабум, посмотреть его. Тогда и скажу, можно ли ему надеяться на поправку.

— Вот и хорошо. Сходи. Возьми других целителей, и постарайтесь сделать все, что можно.

— Целителей не хватает...

— Я знаю! — прервал я ее. — Просто сделай для Нанторуса все, что сможешь. Я не могу допустить, чтобы в такое время племенем правил кто-то подобный Тасгецию.

— Хорошо. Тогда я, пожалуй, взяла бы с собой Бригу, — с глубоко упрятанной иронией сказала Сулис.

— Нет. Бригу оставь здесь. Я хотел позаниматься с ней. Должна же она знать что-то еще, кроме трав и зелий. Пришло время рассказать ей о других сторонах жизни Ордена, без этого она нас не поймет, так и будет шарахаться от любого друида.

— Ну конечно, кто же кроме тебя лучше подготовит ее к жизни в Ордене? — На этот раз Сулис уже не скрывала своего сарказма.

— Ты совершенно права. Это входит в обязанности главного друида. — Надеюсь, голос мой оставался достаточно холоден.

— Несомненно, — кивнула Сулис, — но вот захочет ли она сидеть у твоих ног и внимать мудрости главного друида? Как полагаешь, Айнвар?

— Значит, ты должна объяснить ей, что иначе нельзя. Она уже слишком далеко зашла, чтобы повернуть назад.

— Знаешь, Айнвар, — вздохнула Сулис, — для женщины это не аргумент. Это вы, мужчины, мыслите прямолинейно, а для нас, женщин, все немного сложнее, — добавила она самодовольно.

— Тогда сама решай, что ей сказать. Но она останется в поселке, пока тебя не будет. Она ведь справится с обычными болезнями или травмами, не так ли?

— Конечно. Я с ней все лето работала, а я, между прочим, хороший учитель.

— Вот и славно! Если она станет замещать тебя в поселении, напомни, что по делам ей придется иметь дело с главным друидом.

Губы Сулис дрогнули.

— Конечно, если так... Она не станет отказываться. Ей понравится мысль заменить меня. Наша Брига — очень гордая девочка, Айнвар.

— Знаю, — кивнул я.

Рано утром на следующий день Брига пришла ко мне, едва я закончил петь гимн восходящему солнцу. Сулис ушла в Ценабум к Нанторусу. Я закончил гимн, повернулся и только тут обнаружил ее за спиной. По ее лицу ничего невозможно было прочитать.