Княжна из клана Куницы. Тетралогия

– Как это заниматься? – расстроился Лирс. – Я хотел позвать Меланию на прогулку.

– А с чего это ты решил, братец, что можешь приглашать Милу на прогулки? – едко осведомился Даренс, едва за Кастиной закрылась дверь. – Или уже забыл, в кого она влюблена?!

– Была раньше, – дерзко смотрел младший княжич. – Но та Мила уже умерла. Вернее, предпочла смерть, а не свадьбу с тобой. Хотя я против таких способов борьбы с княжеской волей, но не могу не уважать девушку за тот выбор. И очень рад, что Веся ее спасла, и намерен ухаживать за Милой… а ты не имеешь права мне запретить.

Не дожидаясь ответа, Лирс выскочил из столовой, нарочно погромче хлопнув дверью, и некоторое время все озадаченно молчали. Затем Ольсен ехидно хихикнул и глубокомысленно заявил, что ему нравится, насколько повзрослел за последнее время правнук.

– И рассуждает вполне здравомысляще… Думаю, он станет хорошим чародеем, – закончил свою речь мельник неожиданным выводом.

– Вот ещё бы он научился сначала понимать женщин, а потом рассуждать, – неожиданно разозлился Дарс и тоже сорвался с места.

– Пойдем-ка мы отдыхать, – поглядывая за окно, где день заметно клонился к закату, постановил Берест, – не будите, если не придем к ужину.

Заслышав осторожный стук, юная ученица шагнула было к двери и тотчас остановилась, вспомнив предупреждение Терсии, которое наставница нарочно заставила повторить вслух.

– Я сразу позову тебя, как стукну, Эвеста тоже так делает. А больше никому не открывай, не забудь, мы живем в доме с зараженными, и никто точно не знает, на какие пакости способны подвигнуть их шаманьи фантомы.

– Мила? Открой, нам нужно поговорить.

Этот голос вовсе не успокоил девушку и не заставил ринуться к двери, хотя ещё несколько дней назад Мелания искренне верила, что побежит на край света, лишь бы он приказал. Вот только дни эти были необычные, не те размеренные и однообразные рассветы, полдни и вечера, к каким она привыкла в Сером гнезде. За эти последние дни Мила умирала и воскресала, и снова готовилась к гибели, а потом видела столько необычных и диковинных вещей и событий, что теперь ей казалось, будто выехали они в Ставин не десять дней назад, а по меньшей мере десять месяцев.

– Мила? Ты спишь?

– Нет, – решилась ответить девушка и тут же упрекнула себя за это, услышав, как оживился Дарс.

– Тогда открой, я хочу всего лишь поговорить с тобой. Мила, ты почему молчишь? Открой, всего на пять минут. Ты же меня давно знаешь, я никогда не переступлю нашей дружбы с Гарилом.

Эти слова хлестнули ястребицу нежданной обидой, и девушка резко отступила ещё на шаг и тут же зашипела от боли, ударившись локтем об угол шкафа.

– Мила, – продолжал уговаривать за дверью Дарс. – Ну что ты упрямишься? Я даю честное слово… даже близко не подойду.

Ну да, потирая локоток, всхлипнула про себя Мила, подходить ты будешь к другим. А мне просто объяснишь, почему я не гожусь тебе в жены, чтоб было потом чем оправдаться перед Гарилом.

– Мила? Ты открываешь?

– Нет! – отчаянно выкрикнула ученица и крепко закусила воротник, пытаясь скрыть рвущиеся из груди рыданья.

– Почему? – возмутился Дарс, но Мила его больше не слушала.

Чувствуя, как неудержимо накатывается горькая обида, девчонка опрометью ринулась в спаленку. Ее сил хватило лишь накрепко притворить за собой дверцу, затем ястребица шлепнулась на постель и безутешно зарыдала, засунув голову под подушку.