Старовский раскоп

* * *

Квартирка на окраине города оказалась уютной, а хозяин — ненавязчивым. Раннему телефонному звонку — около шести утра — не удивился, фраза "дед порекомендовал" сработала не хуже волшебной палочки — назвал адрес и сказал, что будет Антона ждать. И действительно ждал.

На "деда" Игоря хозяин не походил, и вообще ни на кого не походил — Антон затруднился отнести его к какому-либо сорту людей или нелюдей, настолько мужчина обнаружился несуразный. Длинный и худой, породистый, но с явным признаком вырождения фамилии — разными глазами, левый голубой, а правый нежнейшей зелени. Охающий и хыкающий просторечно, но на книжной полке — "Теория мультиверсов" и "Жизнь двенадцати цезарей", "Гамлет" и "Поэзия эпохи Возрождения"… Подспудно начинало складываться ощущение, что в этом Заречце любой бомж способен процитировать Шекспира или там признаться в былом координаторстве, а давешние "гопники", будь они более расположены к мирной беседе, принялись бы обсуждать теорию относительности.

Впрочем, хозяин в дела постояльца не лез, а только представился Владимиром, вежливо поинтересовался, не голоден ли Антон, и предложил перекусить. Антон тоже решил на чужие странности глаза закрыть, поскольку и своих проблем достаточно, плотно позавтракал борщом и был препровожден в приятно обставленную комнатку, где, едва скинув лишнее, завалился на диванчик и заснул мертвым сном.

Сначала сон шел пустой, серый, просто чередование каких-то пятен, полос и отдельных шумов, но постепенно обрел некоторую осмысленность, замелькали вперемешку знакомые и незнакомые лица — бывший координатор "дед" Игорь, разноглазый нынешний хозяин Владимир, сердитый Ингмар, улыбающаяся Инна, незнакомый — не Славка — мальчишка в куцей цигейковой шубейке, визгливая горничная из гостиницы… После бородатого испуганного дядьки сон резко свернул в сторону и сделался мучительно приятным. Под лапами опять хрустел свежий снежок, и морозец поддавал, но приятный морозец, бодрящий и охлаждающий разгоряченные бока. Над головой очень низко висела объеденная луна, роняла на снег холодные блики, и очень же низко ухал филин… Или что там обычно ухает?.. пахло близкой дичью…

В общем, опять снилась охота. Теперь уже снилась слабо, так, вполсилы. Сейчас Антон знал, что сон чужой и знание это вытолкнуло его из самозабвенного переживания чужого опыта, оставило сторонним наблюдателем, сгубило сопричастность на корню. И сделалось тоскливо.

Видать, оттого что кому-то так хорошо, а Антону…

Антону морально прямо во сне сделалось так плохо, что аж тошно. Какие-то волки, какие-то Координаторы, какие-то трупы… Луна. Чужая. И чужая охота.

Антон выдрался из сна, как из болота, с остервенением растирая глаза кулаками. Тоска никуда не исчезла, а только сделалась нестерпимой. Антон натянул рубашку, пригладил встрепанные волосы, поморщился — холодный пот между лопатками тут же прилепил ткань к коже — и пошел на кухню. На кухне всё оказалось кстати — понимающий хозяин Владимир, остатки борща и бутылка водки.

Алина и Андрей