Старовский раскоп

In vino veritas

— И откуда ж ты такой взялся? В нашем зачуханном городке? Странно всё это…

Водка была холодная, только что выуженная из-за заоконной сетки, поэтому бутылка запотела, а уж во рту — зубы аж трещали. В глотке, наоборот, жгло расплавленным оловом. В целом это было не неприятно, а скорее, необычно, и, к тому же, действительно задвигало тоску куда-то на задний план. Антон неопределенно пожал плечами и скорей запихнул в рот хлебную горбушку.

— Значит, Семеныч тебя сюда, ко мне. А сам ты из Нововерска?

— Вроде того, — невнятно согласился, жуя.

— И как там, в вашем мегаполисе? Дымно и срамно?

— Угу.

— А правда, что у вас всё тетки красятся как на съеме, а все мужики — метры… тьфу… метросексуалы? … Еще по одной?…

— Угу… Так же, как у вас тётк… Уф!

Хозяин квартиры Владимир оказался человеком весьма приятным в общении и даже интеллигентным, то есть вполне умел поддержать стремительно движущийся к пьяному бормотанию разговор. К тому восхищал Антона первобытно-провинциальным представлением о "мегаполисе" Нововерске как о месте, где в кисельных берегах текут молочные реки, но при этом гнездятся мерзейшие пороки общества. Как так хитро совмещается первое со вторым, Антон понимал не очень, да и не требовал никто от него понимания. Опять стало тоскливо, а где-то далеко продолжалась охота. Поймали куропатку. И тут же сожрали. Перья раздраженно переворошили носом и поняли, что всё, удовольствие закончилось слишком быстро и нужно идти искать дальше. К тому же примешивалась ответственность за кого-то третьего, который голодный…

— Так всё же — чего ты сюда приперся? Работа что ли? Или от жены подальше, чтобы оттянуться?

Пьянел Антон с потрясающей скоростью. И чем пьянее становился, тем больше Владимир раздражал неуемной болтливостью. К тому же начиналось уже то самое, из-за чего — это пока еще Антон помнил — пантерам пить нельзя. Вместо головы — больная тяжелая болванка.

… Охота продолжалась. Холод после куропатки притупился, поэтому дальше появилась возможность действовать куда более осмотрительно. Снегопад закончился вчера, сегодня уже подбавило морозу и по насту запестрели цепочки следов и запахов, в воздухе висела стылая дымка…

— Нда, мужик, не умеешь пить.

Бормотание раздражало, хотел огрызнуться… Там, на охоте, начиналось самое интересное — после старого лосиного следа, уже выцветшего, обнаружился стойкий птичий запах — кто-то сидел под снегом, но снег же мешал понять точно…

— Давай-давай. Подымайся. Идем баиньки. Ну, во всяком случае, если ты хотел напиться и стать деревом, тебе это удалось… Прям завидую, честное слово… Сто лет уже толком напиться не выходит. Мне бы так…

… Кто-то пах вкусно и было этого кого-то достаточно много, хватило бы и поужинать, и подкормить Ежа. Еж… Об этом Еже представление складывалось весьма тусклое, как о какой-то вещи или необходимой обузе. Аккуратно переступив с лапы на лапу, принюхался. Это под снегом тихонько копошилось и курлыкало, обозначая жирное вкусное мясо и ворох перьев, с которыми можно будет потом поразвлечься. Очень осторожно проследил носом подснежные ходы, примериваясь, где бы лучше хватать, а под снегом затихло, затаилось. Оно тоже почувствовало к себе интерес и пыталось сделать вид, что его здесь нет. Поздно, голубчик…

— Слушай, мне кухня еще нужна. Подымайся и ножками — к себе в койку. У, проблемы с вами, с алкоголиками.

… Сильно ударил по насту лапой, провалился, забарахтался в снегу — оказалось глубже, чем думал, и эта дрянь успела раньше! Подхватилась, темная жирная тушка, шумно шваркнула по морде крыльями и вспорхнула! Со злости вскочил, зарычал…

— Твою мать, оборотень! Твою ж! Apage, bestia!

Черное — пестрое мельтешение — как кипятком по ободранной коже — дикий миг дезориентации — злость!

Владимир нервно тряс за плечи, и это отрезвило лучше шока принудительного оборота.

Не лес, кухня. Светлая столешница. Ополовиненная бутылка водки. Голова трещит. На языке привкус снега и перьев.

— Чш… что?

— Говорю — предупреждать надо, что оборотень! Я б тебе водки не давал! Ты мне, *** мохнатый, все тарелки переколотил!

Соображал Антон долго. Долго глядел на Владимира. Долго — на белые осколки на полу. Очень тихо ответил:

— Я соберу. А ты что, тоже бывший Координатор?

— Нет, — буркнул Владимир. С непередаваемым сарказмом, торжественно добавил. — Не Координатор! Второй секретарь бывшего Координатора к вашим услугам!

Антон потряс головой. Снова поглядел на осколки. С чувством, громко вопросил:

— Б****! В этом с…. в этом городке вообще живут обычные люди?!

— Б****, — в тон Антону отозвался хозяин. — Игорь вообще когда-нибудь отправляет ко мне нормальных постояльцев?! Почему, черт возьми, вас всех спаивать приходится-то каждый раз, чтобы хоть что-то выяснить?! Вот же старый хрен… А ты иди, проспись. Без тебя осколки соберу. А как проспишься, обсудим историю, в которую ты вляпался.

Антон послушно кивнул и, ошарашенный, послушно же возвратился в комнату. Тихо расправил постель, лег. Спать, впрочем, никак не получалось. Голова разваливалась на части, мутило… Дело теперь уже привычное.

Пришлось пялиться в потолок и размышлять. Над тем, ага, в какую историю вляпался. Вообще странный городок. По улицам разгуливает волчий патруль, неопознанная пантера грызет волков, в обсиженном гопотой доме живет бывший Координатор, его бывший второй секретарь глушит с постояльцами водку, пытаясь вызнать какие-то необходимые ему сведения… Интересно, а бывший первый секретарь Координатора тоже здесь живет? Резервация какая-то… Вот вам и провинция. Вот вам и тихий сонный городок на краю тайги.

А какая, в конце концов, разница? Это их дела, не Антона Костина, которому и надо-то всего — довести свою дичку до обряда и спасти сына. Хотите помочь — помогайте, мы не гордые, любую помощь примем, а будете мешать — как-нибудь переживем. Но лучше просто оставьте в покое. Так то.

На этой обиженной мысли Антон решил больше зазря не волноваться и о постороннем не думать, а привычно скользнул по тоненькой веревочке туда, в лес, в теплому сгустку звериного сознания.

Сгусток этот больше не охотился, но и окончательно сыт не был. Пантера теперь уютно устроилась у печки, спрятала нос в лапах, прислушалась напоследок к шумам и скрипам, вдохнула затхлый воздух избушки и легко, как умеют все кошки, задремала. Вместе с ней незаметно задремал и Антон, греясь в тепле и тихом потрескивании чужой печки. В какой момент тоненькая ниточка оборвалась окончательно, Антон не знал. Из дремы он нырнул глубже, уже в ровное спокойное течение, и там долго летом, в самую звенящую жару, запускал со Славкой и Инкой огромного воздушного змея, а тот раздувал свои крылья на ветру, раздувал… Крылья — апельсиново-оранжевые — трепетали, распахивались, ширились… пока не заслонили собой всё небо, и Славка рассмеялся звонко и счастливо.

И тогда Антон проснулся, и оказалось, что прежний день, в котором Антон шатался по улицам и подъездам, сделался вчерашним, а от нынешнего дня мужчина прихватил приличный кусок. Часы показывали половину первого. Уже привычно, раньше даже, чем к телефону, потянувшись мысленно к далекому пятнышку, которое должно означать Алину, понял, что не такое уж оно и далекое.

Вздрогнул. Нитка связи превратилась почти что в канат. Кажется — потяни, и вот она, на блюдечке, Алина Сергеевна Ковалева, пантера-археолог. Сначала Антон не понял, что "канат" может означать, даже не поверил… Проняло — Алина рядом! В городе! То есть даже — кварталах в трех-четырех, наверно!

Подскочил. Что, черт возьми, она здесь делает?! Если вчера еще была километрах в двадцати, далеко и надежно осевшая в какой-то времянке или пустующей базе археологов! Зачем она здесь?! Это, погодите… она посреди улицы?! В какой-нибудь подворотне?! Она же всех перегрызет…

В свертке Координатора Игоря отыскал амулеты. Вот этот, синий камешек, это для "прыжков". Туда и обратно. Второй, алый уголек — боевой. Парализатор, сказал Игорь. В радиусе… скольких?… десяти, кажется, метров. Лихорадочно сжал в кулаке парализатор, задумчиво погладил голубой кристалл. Как ты у нас работаешь? Куда нажать? Как настроить? Кажется, стандартный? Тогда всё просто…

"Прыгаем", обездвиживаем, хватаем и утаскиваем сюда. Элементарно.

Главное, "прыгнуть" правильно. "Прыжок" этот, теоретически простой и легкий, должен был стать для Антона первым в жизни и непосредственно перед мужчину охватил коротенький приступ мандража. Затаив дыхание и зажмурившись, он нажал на ровную грань камешка.

Ощущение "не-здесь-и-не-там" ошеломило и сбило с толку. Замер, озираясь.

Квартира. Зеленые обои. Тяжелое кресло. Двое. Алина — встрепанная, перепуганная, готовая обернуться и, черт, уже оборачивающаяся. Незнакомый мужчина. Маг. Не держит щит, поэтому сразу понял, что магически одаренный. Уставился на мага во все глаза, поднимая парализатор. Привести в действие не успел — Алина обернулась окончательно, всё произошло в какие-то доли мгновения — вместо девушки кошка, большая и злая. И маг с непонятными способностями. И не со страху, а от неожиданности — кристалл переноса подвернулся пусковой гранью.

"Не-здесь-и-не-там" накатило.

И снова — кровать и комната. И дикая злость на себя, упустившего такой шанс. Идиот!