Старовский раскоп

Глава 3

Герой с дырой

…Третья ночь Кошачьей весны — ночь свадеб. Она самая веселая и долгожданная, всегда выпадающая на новолуние, когда "слабенькая незрелая лунка едва-едва просвечивает через темно-голубой небосвод и стесняется ярких ядреных звезд, когда сладко дурманят цветущие яблони, когда сирень пышной пеной вскипает на почти голой еще проволоке кустов, когда, по преданию, пляшут на берегах озер полупрозрачные голубоватые русалки, когда соловей поёт, как безумный, как влюбленный, как… Когда Сибирь-матушка после злой зимы празднует свое пробуждение во хмелю и цвету" (И. Ивельева, поэтический сборник "Звонкая весна"). Третья ночь — особенная.

Первая ночь — она для богини с незапамятных времен, чтобы не сердилась на детей своих Желтоглазая. Проводят её в посту и смирении и в мыслях о благодеяниях и чудесах Великой, о процветании клана, и в делах — во славу Саат, на благо братьев и сестер по крови. Говорят знающие люди, "тьму лун назад, в самую первую из всех ночей на еще юную и девственную землю упало семя — плод любовного слияния Сат Великолепной и Небесного свода. Упало семя в благодатную непочатую землю — и проросло. Листьями серебряными, стеблем рослым и бутоном тяжелым, янтарным. Солнце светит — тянется цветок к нему, листьями поблескивает. Ветер подует — проливаются с листьев серебряные звоны. Дождь пойдет — набухает бутон зрелыми соками. День набухает, месяц набухает, шесть месяцев набухает, и девять месяцев — никак не разродится. Тягонько уже цветку, никнут серебряные листья, гнется рослый стебелек, не летят уже с него звоны… Спрашивает солнце: "Отчего ты, мил друг, от меня клонишься, лик свой воротишь. Аль не любо я тебе больше? Аль не грею я тебя, как прежде? Я ль тебя не холило и не лелеяло? Я ль тебя теплом не дарило, светом не купало?" "Мило ты мне, солнышко, мило ты мне, красное, — цветок в ответ. — Да мочи уж нет держать в себе плод и не разродиться." Спрашивает ветер: "Отчего ты, мил друг, не звенишь мне навстречу больше? Отчего грустен твой лик и листья вялы? Я ль плохо дую, я ль не несу тебе прохладу и покой? Аль не мил я тебе больше?" "Мил ты мне, друг-ветер. Мил ты мне, друг студеный, — цветок в ответ. — Да мочи уж нет держать в себе плод и не разродиться." Спрашивает дождь: " Отчего грустен ты, милый друг? Отчего голову буйну свесил? Аль не мил я тебе больше? Аль не питаю я тебя сладкой водицею с высоких гор? Аль не пою землю, чтобы не стала камнем и пылью?" "Люб ты мне, дождик милый, — цветок в ответ. — Да мочи уж нет держать в себе плод и не разродиться." Собрались тогда солнце, ветер и дождь совет держать, как цветку помочь, и решились великую богиню за него просить. И услышала богиня их мольбы и ровно через год от падения семени спустилась на землю. И отверзла бутон, и вышли оттуда две первые Пантеры — Эрле и Нэрле, и велела Саат им плодиться и размножаться, и от союза их все кланы пантерьи начало берут. А день тот и ныне надлежит посвящать владычице великой" (фрагмент устного предания, записанного в селе Варфоломеевка Нововерского района).

Вторая ночь — для поминовения всех тех, кто ступил уже на трудный путь к Желтоглазой. Дабы не забыли дороги, не заплутали и не попались в ловушки, которые расставляет на их пути Канкун, злой песий бог, в эту ночь сжигают на семи травах листочки с нарисованными спиралями — "планами пути в подземном мире", зажигают свечи, как бы размечая усопшим дорогу, оставляют на могилах подарки для Саат — обычно куски сырой телятины и лепешки из дрожжевого теста, иногда вяленую баранину и хлеб. Кстати, второй в году день поминовения приходится на новолуние декабря и, например, в селе Варфоломеевка этот день как раз и считался основным и поминали усопших именно в декабре, а весной старались не омрачать веселья и второй день посвящали подготовке свадеб.

Свадебная ночь — целое театрализованное представление, в котором у каждого участника есть своя, определенная многовековыми традициями роль. Главные действующие лица, конечно, молодые пары, желающие вступить в союз. Девушки здесь представляют Саат, а юноши, соответственно, Небесный свод, поэтому все этапы обряда тесно связаны с так называемым Основным мифом. Свадебные игры начинаются, едва на небе проступает первая звезда. Девушки клана выходят охотиться на своих избраннихов — явный пережиток матриархата, когда жених вступал в род невесты, а не наоборот. На "брачную охоту" девушка часто выходит не в одиночку, а с близкими подругами, устраивая веселую облаву. Охота сопровождается ритуальными прибаутками и веселыми комментариями "подсказчиков", длится обычно до тех пор, пока женихам не надоест прятаться и убегать, тем более что обычно пары сговариваются гораздо раньше официальной ночи свадеб. Большая редкость, если на охоту выходит ранее не сговоренная девушка. После поимки "добычу" доставляют родителям невесты, чтобы те, прежде всего мать, оценили достоинства жениха и решили, подходит ли он их дочери. Здесь за жениха вступаются его дружки, а подружки невесты поют куплеты, живописующие тяжкую долю замужней Пантеры:

…Ой ли тебе, ясноликой,
Жизнь губить,
Тебе ли, ясноглазой,
Не бегать больше по лесам?..

Фрагмент из книги "Певучие легенды сибирских Пантер" лингвиста и писателя Царёва А. В., с. 14–16.

Затем начинается традиционный торг, на котором жених должен подтвердить свои охотничьи качества количеством добытой пушнины и состоятельность — размером калыма. Получив согласие родителей, женихи и невесты парами подходят к родовому огню, где приносят клятву перед ликом Саат хранить друг другу верность (кроме сезонных браков, заключаемых на определенный срок) и вместе поют гимн Саат. И, для того, чтобы Саат была благосклонна к новым союзам и послала им многочисленное потомство, девушки исполняют колыбельную своим будущим детям.

…Спи, моя радость, усни,
Солнце скатилось с небес.
Спи, моя радость, засыпай,
Солнце упало монеткой в рукав…

(здесь и далее дословный пер. И. Ивельевой)