Иного не желаю. Часть третья

Казалось бы, всё это уже были дела давно минувших дней. Однако я старалась прислушаться к тому, о чем говорил папа – и о чем он сожалел. У нас ведь ни у кого не будет второго шанса на жизнь.

Именно поэтому я решила не рубить с плеча.

Да кого я обманываю! Я просто цеплялась за тонкую паутину надежды, надеясь, что самое логичное решение не откажется самым верным.

Ну, ведь может же мне хоть раз повести?

Я прикусила губу, отчетливая понимая, что в этом случае, повезёт мне навряд ли: несмотря на малое количество информации, я уже догадывалась, что Этьен до самых родов будет играть роль «доброго мужа», а потом меня ждёт наказание «для самок». Я ведь его как бы тоже предала.

— «Ты ошибаешься. Он не сможет без нас», — будто бы произнёс чей-то голос совсем рядом со мной. – «Он наш с потрохами».

— Главное, что не с потрахушками, — передёрнула я плечами, и вдруг всё тот же голос хрипло рассмеялся.

— «Я бы сейчас не отказалась. Да и ты тоже».

Будто очнувшись, я принялась мотать головой в разные стороны, пытаясь понять, кто говорит.

Но в спальне я была одна – даже Мари сейчас вышла на кухню, чтобы принести мне чай.

Это была…

…я медленно поднялась с кровати и зачем-то, будто ведомая какой-то невиданной силой, подошла к первому же висящему зеркалу.

Оттуда на меня радостно скалилась желтоглазая оборотница.

— «Я», — рассмеялся всё тот же голос, – «часть тебя».

И в этот самый момент я резко подалась назад, пытаясь как можно быстрее успокоиться и взять себя в руки.

Ничего страшного не произошло.

Я всегда плохо контролировала себя в полнолуния, а тут ещё такой стресс.

— «Оборотень никогда не обидит свою пару», — словно на ухо прошептал мне всё тот же противный голос. – « Большой серый волк млеет от нашего присутствия, нам нечего бояться».

Ох, конечно… КАРАУЛ!

Я хотела было упасть на кровать, но, к сожалению, моё положение этого не позволяло – пришлось аккуратно улечься на постель и, раскинув руки в разные стороны, представлять, что я сейчас нахожусь в открытом, ласковом море… качаюсь на волнах.

Только вот цифры почему-то упорно не хотели считаться даже на латыни.

Да и вообще, после того, как первый испуг прошёл, я как-то вдруг перестала бояться своего будущего в стае, даже слово «клетка» теперь не пугало меня так сильно…

Я громко дышала, прокручивая в голосе наш разговор с Валуа.

Что-то не сходилось.

Он сказал, что « мне не надо ни о чем беспокоиться», но не сказал, что никто не посадит меня в клетку. Наоборот, он добавил, что это «наказание для самок, которые заслужили смерть». Но я ведь, по его мнению, предала его своим побегом. Выходит, что мне ещё как надо было тревожиться о своем будущем. Особенно если учесть, что здесь, внутри его стаи, действуют его законы.

Но паники почему-то не было.

И, закрыв глаза, я наконец-то догадалась, что это.

Стокгольмский синдром.

Я невольно стала ассоциировать себя с мучителем.

Возле меня кто-то противно захихикал, но я не стала обращать на это внимание.

В самом деле, я ведь по отцу оборотень, а значит, то, что во мне проявляется, всего лишь моя вторая, естественная часть – к сожалению, не способная к разумному анализу, но… это ведь оборотни, а они наполовину животные.

Я вытянула руку вверх, с интересом наблюдая, как когти на моей руке медленно превращаются в нормальные человеческие ногти.

Удивительно… Я так долго боролась с этим: закрывала себя в ванной, сидела на жёсткой диете, не позволяла себе ни отношений с мужчинами, ни даже лишнего бокала вина, а...

…стоило мне признать у себя наличие второй – животной – половины, как эта самая половина перестала меня донимать. Разве такое может быть?

И это было первая радостная новость за целый день.