Иного не желаю. Часть третья

Если бы не тошнотворный запах мочи, я бы так и не пошевелилась – но, к сожалению, из-за запаха, мне всё же пришлось выбраться из норы – и, принюхиваясь к окружающему миру (меня беспокоили находящиеся неподалеку оборотни), я безучастно побрела на запах воды.

Не чтобы напиться или освежить мысли.

А чтобы смыть с себя неприятный, раздражающий запах.

Этьен

Меня тянуло в лес, к моей паре, которая сейчас явно не понимала, что происходит.

Первый оборот обычно бывает в подростковом периоде – когда ещё и тело, и психика человека – оборотня достаточно гибка для принятия своей второй натуры.

Я мог только представлять себе, как Тая учится справляться со своим телом, как она начинает понимать чужие запахи вокруг себя.

Нет, я не сомневался в своей девочке – она справится. Справится сама, одна, без всякой помощи.

Но… мне хотелось присутствовать при этом.

Я заставил себя немного поспать, не погружаясь глубоко в сон: сегодня нашей дочери придется обойтись без матери.

Я делал всё, что делал обычно: менял подгузники, кормил дочь из бутылочки (правда, не Таиным молоком, а смесью); укачивал её на руках. Когда на небе появилась первая заря, мне пришлось расстаться с дочкой, перепоручив заботы о Жанне её няне.

Перекинувшись, я бросился в лес – чтобы узнать, как прошла ночь у моей пары.

Воины, охранявшие Таис по периметру, сообщили, что как только я покинул место возле норы, они услышали там какое-то движение.

—Луна то ли выла, то ли плакала, — рапортовал один из Теней. – Потом, правда, всё ненадолго затихло… Но полчаса назад Луна в образе волчицы показалась из норы. Она долго пребывала в нерешительности, совершенно точно почувствовав рядом наше присутствие, хотя мы и скрывались на значительном удалении.

—Где она?

—Мне кажется, она отправилась в сторону ручья – по крайней мере, в том направлении. Марс ведет её. Чтобы не пугать Луну своим запахом, мы остались здесь.

— Марс? – я удивлённо посмотрел на Шарля. – У тебя что, новенький в смене?

— Скорее, пока только рекрут, — признался воин. – Когда мы заметили, что Луна крайне резко реагирует на наше присутствие, я послал за кем-нибудь из молодняка. Марс зарекомендовал себя как серьёзный, смышленый парень… если что-то случится, то он даст нам знать незамедлительно.

— Сколько ему?

—Только семнадцать исполнилось, — ответил Шарль. – И всё ещё пахнет подростком.

Я молча кивнул, довольный смекалкой своего воина.

А затем, отпустив группу, отправился за женой.

Я надеялся, что если Тая ещё не пришла в себя, то хотя бы немного успокоилась.

Отозванный вместе с группой «рекрут» покорно прижался к земле и замер при моём появлении.

Отправив его вместе с остальными в замок, я двинулся дальше, к ручью… со стороны которого доносился восхитительный аромат моей пары.

Тая была там.

Мне хватило пяти минут, чтобы достичь её местоположения.

Она была прекрасна.

Во время полнолуния я не успел как следует рассмотреть её волчицу и поэтому сейчас с удовольствием разглядывал свою серую красавицу: волчица Таис оказалась миниатюрной, как подросток, с длинными лапами, белой кисточкой на хвосте — и невероятной грацией в каждом совершаемым ей движении.

Я почувствовал, что давлюсь слюной – до того сильно мне захотелось схватить её за загривок, чтобы ещё раз обновить её брачную метку – мою метку.

«В образе волчицы, она уже должна была восстановиться», — распаленный ароматом пары, вкрадчиво заметил мой зверь. Ему до одури хотелось не только нанести метку, но ещё и пометить её другим – более древним способом: совокуплением в зверином образе.

Я тяжело вздохнул, понимая, что об этом мне пока придется только мечтать.

Успокоив волка, я сделал шаг вперед – потревожив этим одним своим движением Таис.

Она моментально вскочила на ноги, и, вместо того, чтобы покорно пригнуться (мой волк являлся её вожаком и просто зверем намного сильнее неё), она пригнулась только для того, чтобы предупреждающе зарычать – оскалив свою красивую, серенькую мордочку.

Никто не имел права рычать на своего вожака… кроме его обиженной пары.

Поэтому я послушно замер, любуясь обороняющейся волчицей и в то же время мысленно пытаясь передать ей всё те же мысли: то, о чем говорила Моник, осталось далеко в прошлом; и теперь меня интересует только моя семья.

Я пытался, пытался…. Она не слышала меня.

Рычала, скалила зубы – и вообще, вела себя как храбрая, сильная волчица… волчица-смертница, выступившая против своего вожака.

Я пытался. Пытался несколько часов.

А затем отступил.