Иного не желаю. Часть третья

Глава 30

Тая

На меня опустилось какое-то странное отупение. Я не хотела ничего, кроме как бегать по лесу в одиночестве, наблюдать за разными букашками и птицами, и … не думать больше ни о чем. Единственное, что тревожило мою волчицу – это появление разных мужских запахов рядом.

Ещё в самом начале, как только я выбралась из норы, запах нескольких сильных волков ударил мне в нос — внутри меня поднялась какая-то непонятная паника, и я даже было собиралась вернуться назад, в свою вонючую нору… но потом мужские запахи как будто поблекли, и неподалеку остался только один – но то был запах ещё не повзрослевшего оборотня, который не вызвал во мне сильного отторжения.

Тогда же, по запаху, я обнаружила небольшой ручей – и, как следует напившись, попыталась смыть с себя грязь норы.

Получилось так себе: я по-прежнему ощущала на себе этот неприятный запах, но уже в значительно меньшей мере.

А потом появление Валуа выбило меня из колеи.

Огромный серый волк возвышался надо мной словно атлант в образе животного. От него исходила невероятная сила, требующая немедленно подчиниться ему, признать его своим вожаком и хозяином; а аромат его тела практически сносил мне голову. Я хотела этого волка и этого мужчину: хотела его внутри своего тела, хотела страстного, животного секса….

И только осознав последнее, я как будто очнулась и дернулась назад, оскалившись.

Я слабо помню, что происходило после этого: мою память вместе с чувствами как будто заволокло белым туманом, но я хорошо запомнила лишь одно: я не уступила ему.

Рычала, скалилась, вела себя как дикий зверь — но держала оборону. Где-то в глубине моего сознания проскользнула мысль о том, что Этьен может применить свою Альфа силу, вынудив меня этим подчиниться ему. Но… то ли в образе волка эта сила не работала, то ли были какие-то ещё причины – так или иначе, но Валуа отступил.

Как выяснилось позже, ненадолго.

Он не давал мне забыться в запахах окружающего меня мира; не давал насладиться бегом по лесам в одиночестве. Он всё время следовал за мной, то появлялся, то исчезал. К счастью, теперь я не реагировала на него — поддавшись туману, почти полностью поглотившему моё сознание, я лишь рычала на неудобного временного спутника, посмевшего нарушить моё уединение.

Я сама, ведомая одними лишь запахами окружающего мира, нашла небольшое лесное озеро и, смыв с себя все неприятные запахи (в том числе и те, которые принадлежали миру людей) полностью слилась с окружающей меня природой.

Я разглядывала неторопливых букашек, лениво передвигающих лапками по глянцевым листикам растений, быстро снующих по земле муравьёв-работяг и ярких осенних бабочек; я носилась за маленькими птичками, играла с шустрыми белками, и пыталась добыть побольше диких яблок.

Пустой желудок – единственное, что порой меня беспокоило, но я пила много воды и ела дикие яблоки… невкусные, терпкие, но они хорошо заглушали голод.

Этьен

Чем больше проходило времени с момента Полнолуния, тем больше я себя винил.

Первый оборот у полукровок всегда коварен. Оборачиваясь, оборотень должен становится зверем только внешне, сохраняя разум, чувства и мысли человека.

Да, нас вели инстинкты; да, во многом мы ощущали себя по-другому – но главные принципы всегда сохранялись неизменными.

Оборотни умели хранить баланс… что всегда было проблемой для полукровок.

Я так обрадовался почти мгновенному обороту Таис, что пропустил тот момент, когда волчица стала её подавлять. И если бы дело было только в этом! Вышедшая вперед человека волчица должна была немедленно признать меня свой парой: стелиться под меня, подчиняться мне, предлагать мне своё красивое грациозное тело…

Она же, вместо всего этого, неизменно рычала на меня, не подпуская к себе и близко!

Я вспомнил, что в семье Бая, один из его кузенов — полукровок к моменту первого оборота уже обрёл свою истинную – но это не спасло парня от одичания во время первого оборота.

И как только я подумал об этом, меня бросило в холодный пот.

Тая!

С этого момента я стал ещё более одержимым идеей во что бы то ни стало вернуть свою жену в замок – и как можно быстрее. Не ради собственного благополучия – удивительно, но пока Тая в образе волчицы оставалась счастливой, мой волк не рвался подчинить меня себе… Нет, он, конечно, требовал близости с истинной сукой, требовал притащить её в замок – но я без труда контролировал эти его порывы.

А Тая… её волчица не просто не слушала – она не слышала меня больше, превратившись полностью в зверя.

Я пытался… каждый день делал новую попытку достучаться до неё – и рвал на себе волосы от бессилия, потому что ничего не получалось.

Я смотрел на красавицу – волчицу и видел свою красавицу жену… которая была полностью мной уничтожена.

Я не обманывался: пустой взгляд волчицы мог быть следствием её первого оборота, но вот причиной… причиной было моё высокомерное отношение к своей истинной.

Я снова и снова казнил себя за то, что вместо поддержки, она получала лишь резкие приказы о повиновении, вместо нежности – звериную похоть; вместо крепкой семьи – отношения, которые напоминали ей брак между её родителями.

И весь я знал об этом!

О том, что ей неуютно в замке; о том, что она боится близости – я догадывался почти обо всех её страхах и опасениях.

Кирилл (надо отдать ему должное), пытался объяснить мне всё это в своём замке. Но почему-то вместо того, чтобы сразу ужаснуться тому, что творилось в её голове, я первом делом подумал только о том, как скорее вернуть её в замок.

Моя девочка… мой невинный оленёнок!

Я ведь старше её, я мудрее её… Я должен был благодарить судьбу за то, что моя пара решила выносить ребенка, которого я практически насильно ей дал!

А вместо этого я нравоучительно ей вещал, как наш ребенок будет стыдиться своей небогатой матери.

Merde! Вместо того, чтобы радоваться, что мне досталась скромная, честная девушка, я бахвалялся перед ней своим положением и деньгами.

Как будто дурно воспитанный молокосос, ничего из себя толком не представляющий.

Господи, да она же была всем, о чем мог мечтать любой мужик: умная, воспитанная, нетронутая и скромная.

А я злился на неё за то, что она не смогла приструнить стаю. Разумеется, она не смогла – потому что не знала как!

Кого я лепил из нее всё это время? — Айбике – истинную пару Руслана, от которой он сам взвыл уже на второй неделе? Ведь видел, что Таю невозможно купить за деньги – и вместо того, чтобы радоваться этому, я, кажется, тогда ещё больше разозлился на неё.

Я винил себя… винил в каждом страхе, который отравлял Таис жизнь, в каждой её бессонной ночи, в каждой пролитой из-за меня слезинки.

Да, блядь, я оказался тем самым уродом, который настолько распустил свою стаю, что мои же собственные оборотни стали для неё угрозой. Мало того, что её унижали морально – ей причинили вред физически. Здесь, в моём собственном замке!

И пусть я наказал всех виновных, но я не тронул главного виновника произошедшего – самого себя.

Я, только я был виноват в том, что до этого дошло!

Теперь, наблюдая за Таис из-за кустов, я вынужден был признать: её состояние – только моих рук дело.

Я лишился жены заслуженно.

А между тем время утекало.

С каждым днем я всё больше уверялся в том, что Таис превратилась в одичалую: несмотря на все трудности, возникавшие между нами, она всегда ставила нужды нашей дочери превыше своих; и если Тая до сих пор не вспомнила о Жанне, значит, бегающая в моих лесах волчица была не просто оборотницей, отказывающейся от своего человеческого лица – это была уже именно одичалая.

Спустя неделю, я вынужден был сократить время своего пребывания рядом с Таис: моему волку хватало ночей, которые я неизменно проводил неподалеку от неё.

Днем же меня всё больше захватывали дела стаи: финансовые и политические проекты, отчеты по исследованиям, которыми занимались мои ученые, и, конечно, Жанна.

Я уже лишил дочь матери — и я не мог лишить её ещё и отца. А потому большинство совещаний проходило с дочерью на руках: моя маленькая умница не хныкала по пустякам.

А ночами…

…. Ночами, поручив дочь новой няне, которую мне пришлось выбрать самому, я отправлялся в лес – на свой медленный костёр совести.

Каждый вечер я любовался на изящную волчицу – и видел свою красавицу жену, личность которой я уничтожил.

Она любила воду, любила, словно разумный человек, смотреть на звёздное небо и каждый раз рычала на меня… стоило мне только приблизиться чуть ближе: вокруг неё как будто существовала какая-то невидимая граница, нарушение которой моя Тая воспринимала как личное оскорбление.

Её взгляд, в котором теперь уже не было ни проблеска воспоминаний о прошлой жизни, в конце концов, заставил меня смирить гордость и обратиться за помощью к Альфа-самке.

Я надеялся, что в отличие от докторов, которые совершенно точно не знали, что делать, Аля поможет мне если не своей силой, то хотя бы советом.

Они с Виктором откликнулись сразу.

Друзья приехали на рассвете – то есть, если посчитать разницу во времени и время перелёта, почти сразу после того, как я позвонил им.

Я очень удивился, увидев Виктора вместе с женой: у него как раз намечались серьёзные переговоры с Нью-Йоркской стаей, но увидев тяжелый взгляд друга, понял, чего тот опасался.

—А я ведь говорила, что уже не стоит об этом волноваться, — рассмеялась Аля, прикусив руку моего друга.

Виктор фыркнул и ещё крепче обнял жену.

— Я всегда буду тревожиться о тебе, моя любовь, — прохрипел он, нисколько не стесняясь открыто выражать свои чувства.

Я же, покосившись на Алю, озадаченно спросил:

— Почему уже не стоит волноваться?

Алевтина, неловко улыбнувшись, отвела взгляд в сторону.

— Твоя пара ведь не сегодня перекинулась...

—Не сегодня, — подтвердил я.

— А ты до сих пор руководишь стаей, — закончила Альфа-самка так, как будто это что-то объясняло.

Я планировал, что мы вместе перекинемся и в волчьем обличии доберемся до леса, где обитала Тая.

Но Аля, к сожалению, разочаровала меня своим отказом.

—Если ты не можешь до неё докричаться, то я и подавно не смогу, — сообщила лунная блондинка. Дотронувшись ладонью до локтя мужа, она подошла ко мне и взяла меня за руки, попросив посмотреть ей прямо в глаза.

Не знаю, что она там пыталась увидеть, но Аля вдруг расцвела широкой улыбкой.

— Что??? Что, Аля?

Я знал, что она, пришелица из прошлого, которая видит разное время, и потому замер, ожидая, что она меня успокоит.

Но Альфа-самка лишь молча качнула головой, так и не сообщив мне ничего нового.

Несмотря на короткий визит моих друзей — они пробыли в замке меньше двух часов, я всё же не мог отказать им в знакомстве со своей дочерью.

Альфа-самки всегда держались как сестры… и я знал, что Але будет приятно увидеть ещё одну свою сестру.

Пока Виктор благоговейным шёпотом спрашивал у меня, правда ли, что Жанна родилась Искательницей, Аля мило ворковала с дочкой по русски.