Иного не желаю. Часть третья

Почему не устроил пышной свадьбы, наподобие той, которая была у Насти с Баем. Девочки ведь любят праздники, мечтают о белых платьях, строе подружек невесты, цветах в проходе церкви…

Почему… почему я тогда не сдержался???

Теперь я клял себя последними словами, но было уже поздно. Вряд ли Таис когда-нибудь вернётся – в это не верил даже я. Прошло уже около двух недель с момента её оборота. Слишком долго, чтобы оставаться в личине волчицы без попыток обернуться назад.

Я не обольщался – если следующее полнолуние ничего не изменит, мне придется что- то решать. Ален прав: нельзя пускать это дело на самотек. Даже если Таис уже никогда не превратится в человека, никогда не придет в сознание, она всё равно останется моей истинной парой…

...и немым укором всему тому, что я сотворил сам, своими руками.

Это было моей болью, моей расплатой… моим самым тяжелым грехом.

Я не мог в этот раз решать проблему разумом – это было слишком личное… даже для Альфы.

Ален, Марк не просто так вели со мной эти опасные в первую очередь для них самих разговоры… И отец, и сын знали, что я не смогу сделать этот выбор.

Как будто какой-то барьер внутри меня противился отдать приказ, который одобрил бы любой вменяемый вожак.

Блядь, это было единственное, что я должен был сделать – и, единственное, чего не мог заставить себя сделать.

Надо было лишь найти какое-то иное решение.

Мой зверь, не до конца ещё понимая, что всё потеряно, привычно напоминал о нашей паре в лесу – и я привычно сдерживал его целый день, понимая, что дела стаи ждать тоже не могут.

Лишь поздно вечером, перепоручив заботу о Жанне Мишель, я вернулся в лес – к Таис.

Пока я искал свою серую малышку, мне пришла в голову идея, как отгородить волчицу от людей, а людей от волчицы, не используя клетку. Можно было полностью закрыть этот лес, оставив его только для Таис. Это не будет клеткой… хорошо, не будет маленькой клеткой, а искусственно созданной для неё средой. Чтобы стае было где размять свои ноги на полнолуние, мне придется перенести свою резиденцию в другое место, но так Тая будет здесь в безопасности…

Я первым делом отправился искать Таис на берег полюбившегося ей озера, но не нашёл её там. Запах волчицы чувствовался неподалёку, значит, она не ушла далеко, просто зачем-то сменила местоположение… а потом я заметил какой-то холмик возле самой воды.

Аромат Таи мешал думать рационально, сбивал с мысли… лишь поэтому я не сразу понял, что это такое.

И лишь специально принюхавшись, я понял, что там, под толстым слоем почты лежит… тушка зайца.

Меня, даже в шкуре зверя, пробрало до холодного пота: Таис что, похоронила зайца? Она в себе???

Как такое возможно?

Потом я вспомнил про её отказ от мяса, и меня затрясло уже по-новой: волчица – вегетарианка? Вы что, смеетесь? Она не выживет, если не станет есть мясо.

Я бросился в сторону, откуда доносился запах моей пары…. на ходу анализируя происходящее.

Это Тая не ела мясо. Это Тая была много лет была вегетарианкой. Я вспомнил её гневный спич по поводу натурального меха.

Значит….

Внутри меня поднялась волна надежды.

Что если на самом деле ещё не всё потеряно? Что если Тая всё ещё там… просто спряталась внутри волчицы, как когда-то она прятала волчицу внутри себя?

Почувствовав, что она совсем рядом, я замер, пытаясь как следует всё обдумать.

Если Таис всё ещё там, если волчица слышит её и выполняет её желания, то можно попытаться всё объяснить – если не словами, то хотя бы мыслеобразами…

Нет, не получится.

Она не станет слышать меня. Она принимает меня за врага, за причину всех своих страданий….

И тогда я подумал о дочери.

Эта идея внезапно пришла мне в голову, и я как будто почувствовал, что она сработает.

Со всех ног кинулся назад в замок. Запрыгнув в собственную спальню, я нацепил лишь первые попавшиеся джинсы, и так и оставшись босиком, бросился в детскую, где возле детской кроватки в кресле дремала Мишель.

— Свободна, — шёпотом произнес я, выгнав няньку из детской. А сам в это время осторожно, стараясь не разбудить, вытаскивал свою дочь из её кроватки.

Беспокоясь, чтобы дочка не замёрзла, укутал её дополнительным одеялом, и с этой драгоценной ношей я отправился в лес, надеясь…

...надеясь на чудо.

Путь в сторону озера казался мне бесконечно долгим.

Я боялся, что дочка проснётся и начнёт плакать; боялся, что Таис может вообще отойти от озера … и уйти куда-нибудь к реке.

Я боялся, что всё это не сработает, и моя пара навсегда останется волчицей.

Я боялся всего на свете.

Я подошёл к Таис так близко, как только мог. Её волчица, увидев меня в человеческом облике, пригнулась и зарычала, немного странно косясь на кулёк, где в двух одеялах спала наша девочка.

— Тая, — прохрипел я, осторожно опуская дочку на землю. Закутанная в два одеяла, та по-прежнему крепко спала. – Тая, пожалуйста, вернись. Тебе надо обернуться обратно в человека. Слышишь? Жанне плохо без тебя.

Волчица рычала.

— Пожалуйста, милая…

Рык оборотницы не изменился. Она не понимала.

Моё сердце ухнуло вниз – это был провал.

— Пожалуйста, — попросил я хрипло. – Пожалуйста, Тая. Нашей дочери нужна мама. Ты знаешь, каково это расти без родителей. Не лишай нашу дочку материнских объятий…

Поймав взгляд волчицы, я, повинуясь возникшему где-то в глубине меня странному чувству, тихо добавил.

—Я отпущу тебя. Вас с Жанной.

Волк внутри меня словно сошёл с ума – он не понимал, как такое можно обещать своей паре, если она наша.

Она должна всегда должна быть с нами – со мной, подо мной, на мне… но никогда – отдельно от меня.

«Лучше так, чем если она останется одичалой», — мысленно не согласился я со своим зверем.

— Я отпущу вас, слышишь? – повторил я свой вопрос. – Будете жить в моём новом доме в горах… Там спокойно и безопасно. Я буду изредка навещать дочь – если ты мне это позволишь.

Волчица внезапно замолчала.

— Я отпущу вас, — упрямо повторил я, добавляя мыслеобразы к своим словам. – Если ты сейчас обернёшься.

Тут заплакала проснувшаяся Жанна.

И это сработало.

Не знаю, что именно заставило Таис взять волчицу под свой контроль: мои ли обещания, плач дочери – или и то, и другое вместе, но… волчица внезапно дернулась, покрылась дымкой – и уже спустя несколько секунд в лесу стояла испуганная, обнажённая Тая.

Её кожа белела в черноте ночного леса, ее глаза мерцали, а губы дрожали… то ли от холода, то ли от страха.

Опасливо глядя на меня, она подбежала к дочке.