Иного не желаю. Часть третья

Глава 18

Тая

И вот я стала мамой.

Только сейчас, увидев малышку, я поняла, что моя жизнь уже была не напрасной. Дочка…

Светлые волосики, губки бантиком…и крошечный розовый кулачок.

Моя красавица, моя доченька!

Поблагодарив Жаннет за её помощь (без которой мне было бы не справиться), я ожидала от Этьена присущего ему обычного высокомерия, но он удивил меня: влюблено глядя на нашу кроху, он тут же поинтересовался, захочу ли я дать нашей девочке имя помогавшей мне акушерки.

Я кивнула, тут же слегка модифицировав французское «Жаннет» на более привычное для меня «Жанна».

Много позже, правда, я узнала, что Жаннет и Жанна – не производное от одного, а два совершенно разных имени; что изменив его по незнанию, я невольно « подыграла» Этьену, добавив совершенно иной, глубинный смысл во всё происходящее: Жанна де Валуа была последний из рода Валуа на троне Франции — и моё легкомысленное предложение отчего-то служило своего рода предсказанием нового возвышения рода Валуа.

Впрочем, тогда, ещё не до конца прейдя в себя после тяжелых родов, я думала о том, кто из моих предков мог передать в наследство такие светлые волосики… как у Луны Оборотней и Альфа-самок.

И в этот момент я вспомнила о том, что моя дочка тоже родилась одной из них, и что…

… возможно, я даже уже встречала её.

Очевидно, на моем восприятии сказались роды и кошмар, который случился перед ними. Так или иначе, но я впервые спокойно приняла эту мысль внутри себя: необъяснимое, сверхъестественное являлось неотъемлемой частью нормальной жизни оборотней, и мне пора было смириться с этим.

Да и какая разница, если это просто моя дочка, моё сокровище…

Я хотела что-то произнести вслух, но реальность внезапно стала размываться, всё завертелось перед глазами, а затем я куда-то провалилась.

— Мне кажется, она специально это придумала, — заметил рядом со мной мужской голос. Повернувшись, я увидела смуглого, экзотического мужчину, раскурившего тонкую дорогую сигару.

Иронично подняв бровь, он продолжил свою речь.

— Для того чтобы удержать дарованное вам сокровище, нужна не только сила, но ещё и хитрость… Этьен отличный игрок на этом поле.

—Что вы имеете в виду?

—Жанна. – Мужчина усмехнулся. – Её нельзя защитить одной силой. Хотя и тут вам поддержка вам обеспечена — Баевы не дадут будущую невестку в обиду.

—Эмм…

Мужчина вздохнул и, как мне показалось, с жалостью посмотрел на меня.

—В отличие от одной твоей знакомой, я абсолютно не эмоционален. Хочешь – послушай, а хочешь – не прислушивайся, и пусть всё снова под откос, как это случилось у твоей матери.

Я дернулась, чтобы… — не знаю, что именно; просто дернулась,

— Я же сказал: без сантиментов, — поморщился мужчина.

— Послушайте, — сглотнула я. – Если вы знаете историю моих родителей, то не можете судить мою мать.

—Да причем здесь судить,— отмахнулся мой собеседник. – Ты и сама об этом раньше думала… когда ещё не винила во всех смертных грехах своего отца и Этьена вместе с ним.

Затушив сигару, мужчина притворно тяжело вздохнул.

— Ты сказки французские читала? «Красавица и чудовище» — слышала про такую?

—Послушайте, — вздрогнула я. – Причем здесь сказки? Меня силой притащили в чужую страну, принудили жить с незнакомым мне человеком…

— …оборотнем, — подсказал мой собеседник.

— …мужчиной, — покачала я головой. – Который применял ко мне даже физическую силу, запугивая так, что мне не хотелось жить.

—Просто не муж, а чудовище, — фыркнул мужчина.

—Именно! – рыкнула я.

А мужчина хохотнул и махнул рукой, показывая…

Это, наверное, был какой-то сон — игры разума, но я увидела нас – меня и Этьена — как будто со стороны. Когда мы ещё находились в Испании.

Я тогда чувствовала себя так плохо, что Этьену приходилось даже носить меня в ванну. Он растирал мне спину, приносил еду, заботился обо мне… Ругался с врачами альфы Баева из-за моего вегетарианства. Этьен считал, что я непременно должна есть мясо… и он же оказался прав, мясо мне действительно было нужно.

А потом воспоминания будто перемотали ещё раньше, до самого прошлого февраля в Москве.

Мы лежали на огромной кровати: Этьен он с тревогой смотрел на меня и просил прощения за причиненную боль.

—Я не ожидал, что буду первым, — шептал мне, лежащей в его объятиях, Валуа. – Девочка, прости меня.

И в голосе его слышалось искреннее участие, и даже раскаяние.

Нет, и гордый надменный взгляд Валуа оставался на месте; и в общем тоне Этьена всё так же проскальзывали командные нотки (теперь я знала, что все Альфы такие), но он был искренне ошарашен – даже расстроен – что не получил отклика на свои ласки.

— Он ведь отпустил тебя тогда, — напомнил мне о своем присутствии мой таинственный собеседник. Я вздрогнула и, залившись стыдливым румянцем, тут же отвернулась от мелькающих слишком откровенных своих воспоминаний.

Когда всё изменилось? Впрочем, Этьен сразу же начал мне приказывать.

«Но он долго держался, не трогая тебя», — запротестовал мой внутренний голос. – «И искреннее надеялся, чтобы ты вольёшься в его стаю».

А когда я не влилась, то…

Я покосилась на своего собеседника.

— Кто вы?

Мужчина широко улыбнулся, блеснув белоснежной улыбкой хищника.

— Сказочник.

Я огляделась по сторонам.

— А что это за место? Где я нахожусь?

— А где бы ты хотела находиться?

Я прижала руку к груди.

—Там, откуда вы меня перенесли… верните меня обратно – к дочке!

Мужчина хмыкнул… и я открыла глаза.

Меня окружала привычная «больничная» обстановка. Мерно пикали приборы, за окном поднималось Солнце, а на неудобном стуле, запрокинув голову назад, спал Валуа.

Только дочери нигде не было.

Я испугалась, видимо, громче обычного вздохнула – потому что Этьен тут же проснулся, подскочив ко мне.

— Очнулась? Тая, как ты себя чувствуешь?

— Где дочка? – шаря глазами по пустой комнате, с тревогой спросила я.

— Спит.

— Где… с ней всё хорошо?

— Ты подарила мне крепкую малышку с сильным характером, — рассмеялся Этьен.

А я не понимала: обычно же детей оставляют с мамами, так почему мою девочку куда-то унесли. Немного приподнявшись на подушках, я осторожно спросила:

— Я… я увижу её?

— Странный вопрос, — нахмурился Валуа. – Разумеется.

— Хорошо, — кивнула я, замирая. – А когда?

— Когда ты немного придёшь в себя. – Этьен, присев на мою кровать, с беспокойством заглянул мне в лицо. – Тая, о чем, мне интересно, ты сейчас говоришь?

— Ну, теперь ведь тебе не надо изображать заботливого мужа, — я пыталась казаться спокойной, но у меня это абсолютно не получалось. – Когда Моник станет истинной герцогиней?

Надо мной моментально нависло злое лицо Валуа.

—Что. Ты. Такое. Несешь.

— Она сама такое сказала, когда набросилась на меня. – Ещё день назад я избегала об этом не то что говорить, даже думать, но сейчас…моё странное видение придало мне сил. Мне не хотелось больше молчать – а хотелось выяснить всё раз и навсегда.

— Набросилась? — голос Этьена из злого рыка внезапно трансформировался в ласковый тихий тон, и это пугало ещё больше. – Когда это случилось, Тая?

Я вспомнила то утро, когда я вышла погулять возле замка – и как, оставшись одна, оказалась атакована Моник. Я вспомнила не только её удары, но и всё то, что она обещала сделать.

—Она тебя обманула, — будто прочитав мои мысли, фыркнул Этьен. — Не беспокойся об этом. Это полная чушь, за которую эта паршивка ответит своим положением.

Я с опаской посмотрела на Валуа.

— Эта девка меня не интересует… То есть не интересовала.

Его ладонь скользнула на мою шею, опустившись прямо на чувствительное место брачной метки.

Я вздрогнула, а Этьен, грязно ругнувшись, тут же поправился.

—Тая, я имею в виду, что этой суке, которая посмела до тебя дотронуться своими грязными руками, сильно не поздоровается.

Он направился к двери, явно исполненный гнева – и я уже верила ему, охотно верила, оставалось лишь одно маленькое «но».

— Что? – резко развернувшись ко мне, поинтересовался Этьен. А затем, явно недовольным моим промедлением, рыкнул:

— Тая, я плохо слышу твою волчицу. Что тебя волнует – можешь ты это просто сказать вслух?

— Мои комнаты, — выдохнула я. – Слуги сказали, что они для истинной герцогини. Для Моник или всё же для кого-то другого?

Этьен застыл – но я почувствовала, как по комнате поплыла его «сила», которая уже через пару минут «призвала» врачей в нашу комнату.

—Альфа, что… Мадам, вы очнулись! – радостно протянул Гийом. – Как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит?

—Ты можешь оцепить от неё все эти мониторы? — прохрипел Этьен необычно низким голосом. – Её тело уже должно было полностью восстановиться.

— Да, — покосившись на приборы и что-то мысленно рассчитав, кивнул Гийом. – Проблем быть не должно.

—Вот и не будем создавать новых, — кивнул Валуа, и едва дождавшись, пока отключат все мониторы, понес меня наверх.

Гийом, по приказу Этьена, сопровождал нас до самых дверей, и даже открыл их – не комнаты герцога и Альфы, а двери моей бывшей спальни, которая представляла собой…

… прекрасную детскую.

Конечно, здесь не было ничего нарочито розового: Этьен не был бы Этьеном, если бы согласился на это.

Сдержанные бежевые цвета гостиной, которая теперь представляла собой огромную игровую комнату, дополнялись безопасной золотой и зеленой мебелью, создавая удивительное впечатление, будто находишься в Лориэне...

Этьен, мимолётно усмехнувшись в ответ на мои мысли, понес меня вперед… в детскую спальню. Там я увидела Жаннет, сидящую возле золотой люльки, где, в окружении кружев, спала наша дочь.

Небольшим кивком Этьен отправил акушерку из комнаты; я же, обалдев от увиденного, не успела сказать ей и пары слов, а затем всё так же молча поднёс меня к крохотной детской кроватке.

—Когда ты только появилась в моём замке, я честно тебе сказал, что спать ты здесь никогда не будешь, — прохрипел Валуа. – Мы – истинные, и твоё место всегда рядом со мной.

Подняв руку, Этьен схватил меня за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.

—Эти комнаты были переоборудованы в детскую ещё до твоего возвращения, чтобы не беспокоить тебя лишним шумом.

—Почему никто не сказал мне? – спросила я, прикусив губу. Потемневшие зеленые глаза сверкнули грозовой молнией.

—А почему ты не спрашивала?

—Я спрашивала! — замотала я головой. – Мари сказала мне, что это для новой герцогини Валуа…

—Она моя наследница, — процедил Этьен. – И если у нас не будет больше детей… то она унаследует герцогство и весь род.

Дочка, будто почуяв напряжение рядом с собой, нахмурилась и недовольно поджала губки. Этьен, резко замолчав, потащил меня через смежные двери в свою спальню – находясь в его руках, я видела, как следом за нами в детской снова появилась Жаннет. Явно повинуясь какому-то молчаливому приказу Валуа, она проследовала к дверям, закрывая их за нами – таким образом, я снова оказалась отрезана от дочери.

—Нам лучше поговорить наедине, не находишь? – усмехнулся Этьен, устраивая меня на своей огромной кровати. – Дочь может быть пока всего и не понимает, но уже чувствует.