Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере

Кстати, это чистая правда, на ее рабочем столе всегда идеальный порядок.

— А если не будет денег? Например, даже на поесть, не то, чтобы на прислугу?

— Поеду ужинать к тетке, она тут живет неподалеку.

— А если на бензин денег не будет?

— Позвоню ей и попрошу прислать водителя.

— Послушай, а вот если у тебя не будет работы?

— Я надеюсь, что мне хватит на жизнь родительского наследства, — пожала плечами Элоиза.

— А если оно закончится?

— Сяду на шею к кому-нибудь из родственников. Их много, у всех у них большие дома и поселить-прокормить еще одну меня несложно. Я в этом плане безнадежна, Анна. Проще выделить человека, который придет и разберется со всем этим. Я правильно поняла, что Роза приняла всё слишком близко к сердцу и больше не вернётся? Может быть, мне стоит самой с ней поговорить и попросить помочь? Я готова платить ей премию за эту комнату.

— Я поговорю, — рассмеялась Анна.

Роза, конечно, еще раз высказалась по поводу безруких аристократок, а потом сжалилась и взялась заботиться об Элоизиных вещах. Элоиза вежливо и серьёзно благодарила и делала ей мелкие, но приятные подарки для неё самой и её дочерей. Анна иногда еще пыталась приучать Элоизу к порядку, но это никогда ничем не заканчивалось.

Также Анна взяла на себя обязанность следить за Элоизиным здоровьем. Началось с того, что как-то в выходные они отправились в город в магазины и вместо того, чтобы зайти поесть в какое-нибудь приличное место, ели острое мясо в экзотической забегаловке. Анна пережила, а у Элоизы разболелся желудок. В результате Анна провела переговоры с кухней и три следующих дня Элоизу кормили специально приготовленными бульонами и паровыми котлетами, и после всегда спрашивали, в порядке ли она и не нужно ли ей снова щадящую диету.

После этого Элоиза говорила, что уже не сомневается — кого звать на помощь, если возникнут проблемы. Проблемы случались, например, с исходно плохо прилаженными сосудами головного мозга, и когда однажды поутру она не смогла оторвать голову от подушки, потому что та болела, кружилась и позволяла только лежать и шевелить глазами, то позвала именно Анну. Вручила ей шприц с обезболивающим и попросила поставить укол, а потом объяснить ситуацию всем, кто мог ждать ее по работе. Правда, тут Анна не стала ничего решать сама, и познакомила Элоизу с Бруно Бернардини, врачом палаццо д’Эпиналь. Он был хирургом по специализации, и, кроме того, приобрел множество дополнительных знаний во время работы у кардинала — штат сотрудников был велик, проблемы случались разные, и под его началом находился добрый десяток сотрудников и отличный медицинский блок. Конечно, совсем тяжелые случаи лечили в больницах, но большинство рядовых вопросов он был способен решить сам.

Бруно искренне заинтересовался — что это такое собирается себе колоть госпожа де Шатийон. Вариант с набранным без его участия шприцом его совершенно не устроил, он сам поставил ей пару уколов, сам же предупредил кардинала о том, что госпожа де Шатийон больна и в свой рабочий кабинет сегодня не придет, а когда приступ миновал, затребовал ее к себе и провел обследование. В итоге Элоизе пришлось полежать под капельницами, походить на массаж и поделать физиопроцедуры, но она говорила, что голова стала болеть ощутимо меньше. И крайне неприятные сны, время от времени приходившие к ней после одного крайне неприятного события, тоже стали возвращаться реже, да и вообще она стала чувствовать себя лучше и хотела уже не только работать, но и, как говорится, жить.

Анна очень ее в этом стремлении поддерживала и очень переживала всякий раз, когда Элоиза отказывала очередному потенциальному поклоннику. А Элоиза только пожимала плечами и говорила, что не хочет смешивать работу — а здесь работа всегда, если она даже живет фактически в том же здании! — и личное. Правда, Анна в ответ улыбалась и про себя очень рассчитывала на какой-нибудь этакий случай и какого-нибудь выдающегося кавалера.