Сольвейг

Глава 14

Наступила середина февраля. Могучие фьорды укрылись белым покрывалом, суровые ледяные ветра обдували побережье. Несмотря на то что море не покрылось коркой льда, из за непроглядных туманов и северных циклонов, викинги не ходили в плавание.

Зимними вечерами женщины ткали покрывала сидя у очага, рассказывая маленьким детям легенды о мировом дереве Иггдрасиль и битвах храбрых викингов, мужчины же ходили на моржовую охоту, или же разделывали тушу выброшенного на берег кита.

Сольвейг впервые увидела полярные ночи. Они завораживали своей красотой, загадочное северное сияние манило своим тайным величием, танец теней и света поражал своими красками.

— Что это такое? — Спрашивала девушка у Свейна, заворожённо смотря на сияющий небосвод.

— Северяне говорят что это мост Биврёст — дрожащая арка, пересекающая небо и соединяющая миры Асов и людей. — Мальчик зябко потер ладони, согревая онемевшие пальцы своим дыханием. — Один из воинов поведал мне, будто бы по этому мосту спускается сам Бог Один на своей колеснице. А ещё прекрасные валькирии, на крылатых конях спускаются по Биврёсту, в мир людей Мидград и отвозят самых храбрых воинов в чертоги Валгаллы.

Сольвейг слушала рассказы Свейна и дивилась, сколько же интересного и необычного у варяг.

Три месяца прошло с тех пор как она прогнала Харальда, не было от варяга вестей и как то тоскливо становилось на душе девичьей. Ночами, когда вьюга завывала под дверью свою грустную песню, доставала девушка из мешочка шёлкового серьги резные, и водила по ним пальчиком, камешек зелёный разглядывая.

А может так лучше? Сама ведь прогнала его, думала Сольвейг, кричала надрывно что бы прочь уходил, так что же мысли навязчивые в голову лезут беспрестанно? Забыл давно о ней викинг и ей следует жизнь свою обустраивать, да прекратить вспоминать варяга.

Как то ранним утром прибежала молодая рабыня из поместья конунга. Служанке Ингеборг, Арне стало плохо. Жар уже второй день не спадает.

Сольвейг наспех одевшись, прихватила корзину с травами, и скорее поспешила в поселение.

Снег скрипел под ногами, утренний морозец щипал за щеки, девушка потуже перетянула шерстяной платок на голове, и аккуратно ступала по проторённой заснеженной тропинке.

Возле дверей главного дома, Сольвейг вдруг заметила двух викингов. Северяне отряхивали тулупы от налипшего снега, передавая походные лыжи двум рабам. Одного из них девушка узнала, он был в хирде Харальда, кажется его звали Ульви, второй был пониже ростом, с большим шрамом на щеке, викинг был не знаком ей.

Воины, сняв шапки зашли внутрь, не заметив девушку.

Знахарка вдруг опешила, неужто и чужанин прибыл в земли конунга? Сердце отчаянно заколотилось в груди. Но во дворе больше никого из приезжих не оказалось, Сольвейг постояв ещё с пару минут, грустно вздохнув, направилась в покои Арны.

Спустя пару часов, сварив для служанки Ингеборг лечебный отвар от простуды, и дав ей настойку от кашля, девушка собралась уходить в свой лесной домик.

Ингеборг подарила ей меховые рукавицы в знак благодарности за оказанную помощь, и отправила с богом. Сольвейг благодарно поклонилась и прихватив свою корзинку, вышла из покоев.

Проходя мимо пировального зала, девушка услышала мужские голоса, она притаилась за дверью и стала слушать наречие варяжское, пытаясь понять смысл сказанного. Уроки Свейна не прошли даром, теперь Сольвейг могла даже перекинуться парой фраз. Бывало северяне по доброму смеялись над ней, когда девушка по ошибке путала слова. Лицо вдруг покраснело, подслушивать было неприлично, но сердце так отчаянно просило узнать что нибудь о Харальде. Может случилось чего? Не в силах отойти, Сольвейг замерла у стены.

За столом восседал конунг Ингви, напротив него находился Ульви и Барди.

Викинги ели горячую мясную похлёбку, их лица обросли бородой за время пешего похода до Хедебю.

— Так что же Харальд? — Спрашивал конунг.

Ульви утёр подбородок, начал говорить.

— После того как мы оборонили Борнхольм, люди признали его своим ярлом. Оставшиеся воины из хирда покойного ярла Снорри, поклялись на священных браслетах в верности Харальду, он никого не принуждал силой, и те могли отказаться, но таких не оказалось.

Барди закивал головой, рана на его щеке затянулась, образуя глубокий шрам на левой щеке.

— Да все верно. Харальд велел построить навесы в поместье, и пока не выпал снег, сам лично ходил по лесу и выбирал деревья для нового драккара. Всю осень мы валили ясень и сосну, Харальд сказал что именно эти деревья хороши для киля и шпангоутов. — Барди отпил эля, — Ярл сам лично вместе с хирдом тесал доски. Харальд велел обстричь всех овец в поместье, приказав женщинам шить парус. После того как выпал снег, постройка перешла под навесы, думаю к весне мы поплывем в Англию на новом драккаре.

Конунг одобрительно улыбнулся. Все таки сын решил сам построить свой корабль. В его венах течёт кровь настоящего воина!

— Значит его дела идут в гору! Это меня радует!

— Да. Поэтому мы прибыли сюда, по просьбе Харальда, сообщить что он согласен плыть весной в земли саксов, и возглавить твой поход, конунг!

— Хвала Одину! Передайте ему, что это известие меня очень обрадовало!

— Скол! — Воскликнул Ульви, викинги подняли наполненные кубки.

— На весеннем тинге, когда лёд тронется, я перед всеми признаю его. Скажите Харальду, что я буду ждать его. — Конунг отпил из чаши эль. Может это наконец воссоединит их потерянную связь. В груди вдруг защемило, старший сын Ингемар так и не вернулся с похода. До сих пор известий о нем не было.

— Благодарим за гостеприимство, конунг! Мы передадим твои слова нашему ярлу! — Ульви учтиво склонил голову.

Сольвейг стояла у дверей боясь быть замеченной, прижав меховые рукавицы к груди. Девушка мало что поняла из разговора северян, но главное все таки услышала. Чужанин стал князем земель далёких, да живет теперь там.

Лишь по весне сюда прибудет.

Горькая улыбка коснулась ее лица, мысли грустные вновь одолели девушку. О ней давно и думать перестал!

Сольвейг вдруг решительно поняла, не гоже изводить себя думами о чужанине. Теперь в его жизни нет места для неё, так тому и быть! Разошлись отныне их пути дороги, тем и лучше!

Накинув шерстяной платок на голову, девушка неслышно покинула дом конунга.

Рыжеволосая Кассандра не могла нарадоваться своему новому положению. Ярл оставил ее в своём доме, дав полную свободу в поместье.

Харальд подарил девушке дорогие ткани, и красивые украшения из сундуков.

Стала саксонка госпожой ходить в поместье, давая направо и на лево указания рабам, а ночами ублажая своего хозяина. Участь наложницы совсем не смущала девушку, все лучше чем прозябать в рабском доме и выгребать навоз! А там глядишь рожу дитя нормандцу, так и женится на мне. Думала девушка.

— Ты мой король, моя любовь! — Шептала Кассандра молодому ярлу, и нежными руками гладила широкие плечи. Жаркие ночи любви дарила она Харальду, отдавала всю себя без остатка, сгорая как свеча в его горячих руках, мечтая скорее понести от викинга.

Как не старался северянин, так и не смог забыть Сольвейг в объятиях другой. Насытившись вскоре красивым молодым телом, стала саксонка раздражать Харальда. Ее сладкие речи, и трепетные ласки казалось были искренними, викинг видел как девка с нежностью смотрит на него. Но все его мысли занимала гордая словенка, что прогнала его.

Харальд стал все чаще допоздна пропадать в мастерской, где строили новый драккар. Не ведая устали, викинг усердно работал плотницким топором, корабельщик Ислейв, который нашёлся в землях Борнхольма, обещал что к весне корабль можно спускать на воду. Все мужчины в поселении и воины из хирда, были вовлечены в постройку драккара. Сотни рук расщепляли дерево клиньями пополам, а затем снова и снова, укладывая доски внахлест. Викинги готовились к весеннему походу.

Даже работа не отвлекала от мыслей о словенке.

Как она там? Думал викинг, махая топором. Если верить словам Ульви, который вернулся пару дней назад из Хедебю, то баба все так же живет в лесной избе. Вроде как мужик не появился.

Значит хирдман не смог укротить гордую девченку?

От этих новостей Харальд почему то повеселел, и хотя он просил ничего ей не передавать, сам факт что девка ещё не обзавелась ухажером, его радовал.

Хотя… возможно та обида в ее сердце и ненависть к нему, не прошли в душе у словенки. Он вспоминал как девка просила его уйти, грудь тревожно вздымалась при каждом ее слове, лицо исказила маска боли. Возможно той боли что он причинил ей. Но как я должен был отнестись к девчонке если ее родичи так легко променяли ее за горсть монет?!

Харальд с силой рубанул по деревянному бруску. Тот раскололся на двое.

Видит Один, она так усердно пыталась оправдать свою порочную честь, что это вполне могло сойти за правду, если бы я не услышал рассказ ее мачехи. Всю дорогу девка строила из себя неприступную, когда тот венд, что хотел спасти ее, был прямым доказательством обратного!

Харальд отложил топор, и сел на скамью потирая пальцами переносицу.

Я предложил ей плыть со мной, я хотел сделать ее своей женщиной, наплевав на то что она давно была помята другим мужиком! Я не посмотрел что она бывшая рабыня! Не многовато ли для одной порченой бабы?

Харальду вдруг стало омерзительно от мысли, что Сольвейг могла с кем то делить ложе. Даже если это клевета, то что же такого должна была натворить девчонка, что бы родной отец согласился ее продать?

Харальд ухмыльнулся. Хотя старик после одумался, но ее судьба была предрешена.

Кассандра заметила перемены в Харальде. И перемены не в лучшую сторону. Викинг отстранился от неё, он все чаще приходил на рассвете или же совсем не возвращался ночевать.

Хотя Северянин никогда не клялся ей в любви и ничего не обещал, но тем не менее он делил с ней ложе, страстно целовал и много раз возводил на вершину блаженства.

Саксонка потеряла голову от нормандца. Сама того не заметила, как в ее сердце разгорался пожар любви к северному завоевателю. Теперь мысли о ребёнке стали не просто мечтами, а целью, с помощью которого она сможет заполучить Харальда.

Но долгожданная беременность так и не наступала, вместо неё приходили по своему обычаю-женские дни.

Кассандра ходила разгневанная, она била рабынь и шпыняла служанок за любую провинность.

— Ах ты змеюка безрукая! — Саксонка звонко ударила рабыню по щеке, когда та нечайно уколола ее иголкой подшивая полы платья.

— Мерзкая гадина! — Кричала гневно Кассандра, — Убирайся прочь с моих глаз! — Бледная от страха рабыня, выбежала скорее вон из покоев, прижимая ладонью опухшую щеку.

Прознали вскоре слуги дурной нрав своей госпожи, да ничего поделать не могли, терпели ее капризы и побои.

В этот раз Харальд вновь пришёл поздно. Но Кассандра решила дождаться своего господина, и не ложилась спать.

Викинг устало взглянул на рыжеволосую девку, и начал стягивать грязную рубаху.

Саксонка тут же метнулась к нему, помогая ему раздеться. Уже больше недели викинг не прикасался к ней, она скучала по его ласкам.