Сольвейг

Глава 16

Наступила весна, унылые снежные пейзажи стали сменяться оттепелью, первым цветением кустов рододендрона, горные ручьи пробудили ото сна скалистые фьорды, дни заметно становились длиннее. Огромными стаями возвращались птицы в родные края.

Харальд всю осень и долгую зиму строил драккар для предстоящего похода, большая часть работы была выполнена, оставались лишь мелкие штрихи. Викинг с нетерпением ждал когда наконец можно будет выйти в море.

Желанная беременность для Кассандры так и не наступала, как не старалась саксонка, понести дитя у неё не получалось, стала девушка тревожиться за своё положение.

Прознала Кассандра у одной из женщин Борнхольма, которая встречалась с воином из хирда ярла, что в землях конунга живет знахарка, молва о ней шла благая, что мол та ей непременно поможет.

Загорелась надежда в груди саксонки, она то ей и нужна! Может даст снадобье какое целебное, что бы дитятко родить молодому ярлу, да позиции свои укрепить! Холоден стал Харальд с ней, уж и прелести ее не манили викинга. Лёжа с ним в кровати, видела рыжеволосая красавица как был он мыслями далек он от неё.

Стала упрашивать она Харальда взять ее с собой в Хедебю.

— Мой Ярл, сердце мое не вынесет разлуки с тобой, прошу взять и меня в земли конунга! — Лисой крутилась саксонка вокруг викинга, замечая как не нравилась викингу ее просьба, но она должна во что бы то не стало встретиться со знахаркой, это ее последний шанс!

Харальд всерьез задумался отдать девку Эйнару. За то что тот помог отбить поместье, пускай берет бабу себе. Не раз он видел, как тот с вожделением смотрит на англичанку.

Все мысли викинга сейчас были заняты предстоящим походом, всю зиму берсерк тренировался на заднем дворе вместе со своим хирдом. Викинги ковали острые топоры и секиры, украшая их рукоять свящёнными рунами, в которых хранился сакральный оберег предков и самого Бога Одина.

Сольвейг радовалась раннему приходу весны, казалось с ее приходом и сердце оттаяло от зимней стужи. Только вот мысли о варяге так и не покинули головушку. С каждым днём она все больше ждала его возвращения, с надеждой что он не забыл о ней.

Коли придёт ко мне, думала часто девушка, то послушаю его. Извела себя всю думами о чужанине, острым шипом засел в сердце, не вытащить никак.

А что если и не вспоминает обо мне? Да все слова его пусты были? Грустила Сольвейг о Харальде. Мне бы его ненавидеть, полонянкой ведь сделал, на жизнь невольную обречь хотел, да только не в силах забыть теперь о нем. Прядут две сестрицы пряхи, дочери Макошь матушки, нити шёлковые, судьбы человеческие — Доля и Недоля. Так пусть же Долюшка будет милостива ко мне, думала Сольвейг, не отдаёт судьбинушку мою Недоле, что крутит с веретена нитку чёрную, кривую и неровную, которая то рвется, то путается в руках ее корявых.

Стала знахарка более менее понимать наречие варяжское, уж могла понять сказанное северянами и сама разъясниться.

Ивар все так же приходил к словенке, то птицу какую с охоты принесёт, то просто заглянет на девку ладную посмотреть, да в глаза зелёные взглянуть, не сменила ли своего решения?

Но Сольвейг все так же молчала, стараясь держаться с викингом скромно, дабы что себе в голову не придумал, и не расценил какой нибудь ее жест, как надежду.

— В девках засиделась ты, словенка! — Говорила как то Ингеборг, встретив ее на улице. Та спешила к жене мельника, уж вторые сутки разродиться не могла.

— Или наши парни тебе не по душе? — Ингеборг щурила голубые глаза, она знала как Ивар хаживает к ней, а та носом воротит.

Не знала что ответить Сольвейг, лишь еле улыбалась.

— Так если женой мужней стану, вдруг увезёт меня куда отсюда? Кто же лечить народ то будет? — Шутила девушка.

— Ты бы присмотрелась к кому, глядишь и здесь счастье своё найдёшь! — Ингеборг лукаво подмигнула девушке.

Нашла я давно счастье своё, думала та. Да только все бегала от него, да противилась ему. Теперь на все воля Макошь матушки.

Наконец Харальд назначил день, когда северяне начнут собираться на весенний тинг, в земли конунга Ингви.

Новый драккар опробовали в море, велико было счастье викинга, когда ступая по новой палубе, поскрипывали половицы под тяжестью его сапог. Душа его ликовала, корабельщик Ислейв постарался на славу, драккар получился добротный, на носу его венчалась резная голова дракона, что бы устрашать морских духов, и саму великаншу Ран, которая набрасывала свою золотую сеть, во время шторма, утаскивая в свои глубины корабли.

Стал думать Харальд как же поступить с рыжеволосой девкой. Та не унималась, и все просила взять ее с собой.

Клятая баба! Злился северянин, не сидится ей в поместье. Но потом его внезапно посетила мысль.

Что если взять девку с собой в Хедебю, и там отдать ее Эйнару? Ведь он все так же намеревался прийти вновь к Сольвейг. За долгую зиму он так и не забыл упрямую словенку, пожар в его сердце казалось разгорался ещё больше, он с нетерпением ждал встречи с ней. А что если опять прогонит? Викинг мучился в неведении, что если гордая девчонка не простила его? Нет, он должен вновь попробовать объясниться перед ней, возможно за долгую зиму, сердце ее оттаяло.

Даже лучше что саксонка прибудет вместе с ним. Ведь если Сольвейг согласится плыть с Харальдом, то рыжей девки не должно быть в Борнхольме. Словенка не должна узнать о Кассандре.

Прикажу Эйнару что бы не выпускал бабу из комнаты, в Хедебю. А там он увезёт англичанку с собой, в свои владения.

Харальд окинул ее взглядом, все лучше чем возвращать девчонку в рабский дом.

Пускай согревает Эйнара ночами, а тот наслаждается ее прелестями.

Все что мог, он ей дал.

Тёплый кров, сытную еду, шёлковые тряпки да украшения.

Сердце своё он бабе не обещал, в любви не клялся и на большее никогда не намекал.

Так и быть. По прибытию в Хедебю, он озвучит ей своё решение. Осталось лишь сказать Эйнару л своих планах, должно быть викинг будет рад услышать столь чудесную новость, ведь девка была поистине хороша.

Кассандра узнав что Харальд наконец согласился взять ее с собой, была на седьмом небе от счастья. Наконец то она встретится со знахаркой и та поможет ей понести! Бог не оставит ее, она подарит ярлу наследника!

В назначенный день, викинги впервые после затяжной зимы, вышли в море, держа курс в земли конунга.

Кассандра сидела на деревянной скамье, прижавшись к борту нового драккара, прохладный весенний ветерок приятно ласкал тело, рыжие локоны развеивались на ветру. Одетая в зелёное шёлковое платье, саксонка походила на водную Ундину, нежели на живую девушку.

Харальд усердно работал вёслами, сидя парами, викинги под дружное «Уух!» с силой рассекали морские волны.

Северянин взглянул на корму своего нового корабля, наверняка Орм остался бы доволен. Харальду не хватало друга, он часто вспоминал сына лодочника, который так нелепо погубил свою жизнь.

Эйнар поглядывал на рыжую девку. Днём ранее перед отплытием, ярл подарил ему саксонку. Кассандра ещё не была в курсе, но по прибытию в Хедебю он озвучит ей новость.

Скользя по ней вожделенным взглядом, Эйнар представлял как овладеет ее упругим телом, познает сладость ее розоватых губ, вонзится своим копьем в ее женские глубины. Викинг имел небольшой надел земли, осенью он как раз и возвращался туда, отдав подать своему ярлу, старику Олафу. За тот кусок земли, что находился во владениях старого ярла, приходилось платить тингвый налог.

Во владениях старика ярла, Эйнар перебрал эля, будучи очень охочим до красивых баб, всю ночь он провёл с хорошенькой рабыней на сеновале.

Девчонка сопротивлялась, но куда там! Бабе не устоять против силы бывалого воина, да и рабынями пользоваться никто не запрещает.

На утро Эйнар смутно помнил смазливую рабыню, но он даже подумывал выкупить ее у старика, так как девка оказалась не тронута ранее никем, доказательством тому было красное пятно на его плаще, накинутое поверх на сухое сено, где он и помял бабу. Но рабыня как в воду канула. Побродив по поместью, викинг вскоре отправился в свои земли. Возле берегов Борнхольма, Эйнар и протаранил днище, где пришлось остановиться на ремонт, а в следствии оборонять поместье от горсти бродяг. Пока шел ремонт драккара, пришла зима, Эйнар со своим хирдом остался в поместье ярла Харальда. Теперь наконец, после тинга он вернётся домой, а потом как и все отправится в набег, в земли саксов.

Ульви поглядывал на Харальда, он один знал о ком думает новоиспечённый Ярл Борнхольма.

— Интересно, как там поживает твоя словенка? — Подтрунивал над ним хирдман.

Харальд улыбнулся. Это он и сам хотел узнать, как можно скорее.

— Что если баба вновь не примет тебя?

— Тогда я отправлюсь в поход без ее благословения. — Берсерк с силой налег на вёсла, капли пота противно затекали под ворот рубахи, викинг смотрел в морскую даль, он надеялся что словенка все же в этот раз согласится выслушать его.

Дозорные сообщили конунгу о прибытии драккара. Красный парус виднелся издали, который горел алым пламенем на фоне синего небосвода и зелёных волн. Перевёрнутые щиты, говорили о том что плывут с благими намерениями.

Лицо конунга озарила светлая улыбка. Это Харальд!

чайки надрывно кричали над скалами, морской прибой облизывал песчаный берег Хедебю.

Драккар был подстать своему хозяину, массивный и крепкий как он сам.

— Открывайте ворота! Это мой сын прибыл, Харальд Ингвирссон!

Сердце Сольвейг замерло. С высоты утеса она смотрела как северяне прибыли в поместье. Среди всех воинов, девушка тут же увидела его высокую фигуру.

Макошь Матушка! Сколько же дней они не виделись?

Она прижала руки к груди, пытаясь унять душевное волнение, щеки девушки окрасил румянец.

Придёт ли? Не забыл ли о ней чужанин?

За столом Харальд рассказывал отцу о поместье. О том как с трудом пережили зиму, большая часть зерна и скота была сворована бродягами, которые после отправились к старухе Хель. Поведал отцу как строили драккар, валили лес и тесали доски всем поселением. Ингеборг была рада вновь увидеть брата, она с интересом слушала его и заметила как викинг возмужал ещё больше за это время.

— Через неделю состоится тинг. Ярлы со дня на день начнут прибывать в Хедебю, в начале лета мы отправимся в поход. — Конунг Ингви облокотился на спинку кресла. — Меня порадовала новость что ты согласился возглавить плавание. Под твоим началом мы несомненно одержим победу.

Харальд кивнул, он как и все викинги с нетерпением ждали отплытия. За долгую зиму, кровь бурлила в венах викинга, все нутро северян просило звона стали топоров.

— Есть ли новости из Каттегата? — спросил берсерк у отца. Его волновала судьба ярла Отара, после смерти Хельги, викинг боялся как бы старик не тронулся умом.

— С ним все впорядке. Мои люди были в Каттегате в конце марта. Он тоже должен скоро прибыть. Конунг вдруг вспомнил просьбу ярла Олафа. Надо будет поговорить с Харальдом о женитьбе с Одой. Пора бы сыну обзавестись семьей, с настоящей северной девой. Родить крепких сыновей.

Ингеборг видела как Харальд все время смотрит на дверь, как будто куда то спешит.