Сольвейг

Глава 26

После всего произошедшего, Сольвейг не могла себя успокоить. Мелкая дрожь пробивала все тело. Слишком много событий случилось за столь короткий промежуток. В тесную комнату, куда ее заперли по приказу конунга, сквозь небольшое оконце, проникал солнечный свет, доносились едва различимые голоса.

Что же теперь будет? Наверняка Ингемар специально все подстроил, что бы избавиться от Харальда, ведь слава брата пусть и не родного, оттеняла его в глазах народа севера. Делая тем самым уязвимым его перед троном. У Харальда были все преимущества стать новым конунгом, люди уважали его, его отвага и сила не шли вровень с Ингемаром.

Оставалось лишь одно, убить Харальда, избавиться от него как можно скорее. Но вызывать его на хольмганг было бы слишком опрометчиво, Ингемар знал это и подстроил коварную ловушку.

От усталости Сольвейг опустилась на мягкий тюфяк, от него исходил пряный запах осоки и полыни, которая спасала от клопов. Видимо рабыни совсем недавно набили его свежей травой. Казалось время тянулось бесконечно, где то в углу пискнула мышь и зашуршала солома.

Девушка нервно вздохнула, переживания за Харальда были сильнее собственных. Как будто знахарку совсем не волнована своя судьба. Сейчас ее подло используют в своих коварных планах, а она так же как и Харальд бессильны перед сложившимися обстоятельствами. Видимо Боги не как не хотят соединить их в одно целое, но тогда зачем же они дают надежду? Для чего их пути пересеклись?

Сольвейг вдруг представила что больше никогда не увидит Харальда, и сердце тут же пронзила жгучая боль.

Ресницы ее дрогнули, влага выступила на глазах. Нет! Все пустое! Пусть они даже не будут никогда вместе, но главное что бы Харальд остался жить! Она вынесет все невзгоды, пускай ее вновь полонят, но если такова плата за жизнь Харальда, она каждую секунду своей собственной жизни будет молиться о нем и его возвращении.

Сольвейг вдруг вспомнила что в зале видела Вышеня. Почему то от этого стало на миг тепло, повеяло чем то родным, знакомым. И как же он оказался в дружине князя? Вот бы хоть словечком с ним обмолвиться, узнать про батюшку родимого…Может вести добрые расскажет, да словом добрым утешит.

В дверях внезапно загремели замком, засов нехотя скрипнул, и в комнату вошла Кассандра, держа в руках небольшой деревянный разнос с похлёбкой и ломтем пшеничного хлеба, который судя по всему был сосем недавно испечён, издавая на всю комнату душистый аромат.

Сольвейг на секунду подумала что не ела уже почитай вторые сутки. Желудок предательски заурчал, требуя пищи. Но что здесь делает Кассандра?!

— Давай живее тут! — Крикнул воин, и закрыл за саксонкой массивную дверь.

— Что тебе здесь надо?! — Не выдержала Сольвейг, и поднялась с тюфяка, наблюдая как Кассандра ставит разнос на небольшую лавку, которая судя по всему служила здесь столом.

Рыжеволосая девка тут же сверкнула на неё своими зелёными глазами, и оценивающим взглядом прошлась по Сольвейг. Скрестив руки на груди, она подошла к словенке, недовольно поджимая губы.

В это время, юный Бьёрн, который решил все таки следить за рыжеволосой бабой, прознав что та вызвалась сама отнести еду пленнице, подумал что это его шанс. Неспроста она решила это сделать, надо лишь узнать чего хочет саксонка от знахарки.

Паренёк все больше понимал, что это именно ее он повстречал в ту ночь, когда сгорела баня и погиб его отец. Эта девка не так проста как кажется и не так глупа как прикидывается на первый взгляд.

Бьёрна не заботило с какой целью кто то поджигал строение в ту ночь, мальчишку не заботила судьба словенки, он вовсе не хотел кому то помогать или спасать. Бьёрн лишь хотел узнать кто так жестоко убил его отца Хьярти. И чутьё ясно давало понять что в этом замешана рыжая девка, бывшая наложница ярла Харальда.

Когда Кассандру пропустил воин, получив ответ что та принесла еды для пленницы, Бьёрн понял что ему не удасться подслушать разговор. Словенку охранял викинг, который явно был не в духе, его суровый взгляд говорил сам за себя.

Сжав от досады кулаки, мальчишка собирался уже было уходить, как воин вдруг окликнул его.

— Эй малец! А ну поди сюда!

Бьёрн просиял, и тут же подбежал к викингу.

Озираясь по сторонам, воин в пол голоса обратился к нему:

— Я знаю тебя Бьёрн, сын Хьярти. Я Ульф, скажи не мог бы ты меня выручить?

Мальчишка вдруг кивнул

— Да, что тебе нужно?

Викинг вновь посмотрел по сторонам, как бы проверяя, нет ли никого рядом.

— Мне нужно отойти… Эээ… По нужде! Приспичило, подрал бы Локи! Сил уже терпеть нет! Побудь здесь недолго, рыжую девку без меня не выпускай! Я мигом!

Бьёрн даже чуть не подпрыгнул от радости, значит сами Боги хотят помочь ему.

— Ступай Ульф, я сменю тебя!

Воин ещё недолго подумал, но потом схватившись за живот, тут же быстрым шагом направился к выходу.

Бьёрн проводил его взглядом, и когда тот скрылся из вида, прислонился к деревянной двери, пытаясь расслышать все о чем за ней говорят.

— …И тогда я поняла какую ошибку совершила! Ведь это именно ты отняла у меня Харальда!

— Ты безумная! За твой поступок Боги покарают тебя!

Кассандра вдруг громко рассмеялась, ее смех раскатом прошёлся по небольшой комнате, Сольвейг не верила своим ушам, то что сейчас рассказывала эта девушка, приносило словенке неимоверную боль. Из за неё погибло столько невинных людей! Сколько судеб она сломала! Отец Оды, Хьярти, сын Бьерна, ребёнок во чреве Оды, который тоже погиб из за мести этой страшной девки!

— Какие именно Боги меня покарают? Ваши Боги лишь камни, бездушные истуканы! Вы ходите во тьме, не зная истинного света Божьего! — В этот миг, глаза Кассандры налились кровью, — Знай же глупая словенская девчонка! За то что ты отняла у меня любовь, за то что ты лишила меня Харальда, я сделаю все что бы превратить твою жизнь в кромешный ужас!

Саксонка вдруг заломила руки. Ее лицо исказила ненависть, Сольвейг была потрясена до глубины души. Неужели это все из за нераздельной любви?! Как же так?

— О! Как же я могла не замечать очевидного! Но ведь кто мог подумать что Ярл посмотрит на такую замарашку как ты?!

— Я все расскажу конунгу! Все до последнего твоего слова! И то как ты подожгла баню, убив невинные души, и то как именно ты заставила несчастную Ингеборг убить Хьярти!

— Тебе никто не поверит! Какая же ты наивная! Стала бы я рассказывать тебе, зная что твоё слово будет иметь вес! Хаха! — Кассандра вдруг толкнула ногой по лавке, на которой стояла миска с похлёбкой. Лавка тут же упала на пол, расплескав все варево на солому.

— Ой! — Наигранно удивилась Кассандра — Надо же, какая я неосторожная! Кажется сегодня ты останешься без ужина!

— Боюсь с твоих рук даже свинья не станет есть! — Сольвейг с вызовом посмотрела на саксонку, ее красота была ее погибелью. Где то в глубине души ей вдруг на долю секунды стало жаль эту глубоко несчастную женщину, настолько несчастную что причиняя страдания и смерть другим, она не может унять в себе боль, которая останется теперь в ней навечно. Кровь на ее руках не смыть уже ничем.

— Харальд поверит мне! Он убьёт тебя!

— Харальд? Хм… — Кассандра вдруг задумалась, но потом хитро заулыбалась — Харальд может и поверит, но боюсь пока что теперь ему не до тебя!

— Он придёт ко мне! И обо всем узнает! Ты за все ответишь знай же!

— Ты наверное забыла что с сегодняшнего дня ты рабыня! И собственность конунга! И это именно тебя обвиняют в смерти Оды! Тебя и безмозглую Ингеборг! — Рыжая саксонка оскалила ряд жемчужных зубов. — Никто не поверит словам рабыни, что бы ты не говорила! А после того как Харальд уплывет, я уж постараюсь сделать так, что бы ты сама просила о смерти!

Сольвейг ужаснулась, эта девка окончательно потеряла рассудок!

— Ты не Госпожа! А такая же рабыня как и я сама! Так что мы равны! И если ты посмеешь мне что то сделать…

Кассандра внезапно запрокинула голову назад и вновь звонко залилась смехом, так что ее рыжие локоны подрагивали на плечах.

— Глупая словенка! Опять я на шаг впереди тебя! Взгляни же! — Саксонка вдруг подняла рукав платья, и взору Сольвейг предстал массивный золотой браслет, который украшал тонкое запястье рыжеволосой девки.

— Сын конунга, Ингемар, отныне сделал меня своей наложницей. Он как и все мужчины не смог устоять, познав сладость моих губ. Так что теперь я не рабыня. Я под защитой, а ты мне не ровня! — Кассандра вплотную подошла к Сольвейг, леденящим взглядом она смотрела казалось в самую душу — И сегодня ночью, я попрошу его, что бы Ярл Харальд никак не смог увидеть тебя до отплытия.

— Какая ты жестокая! Неужели в тебе не осталась хоть капли сострадания? — Сольвейг пыталась унять нервную дрожь, все ее нутро просило придушить подлую гадину, которая так легко и просто говорила о своих злодеяниях, как будто это совсем для неё ничего не значит. — Если бы ты по настоящему любила Харальда, ты бы никогда не принесла ему столько боли и всем невинным людям!

— Да что ты можешь знать о любви! Я отдала ему своё сердце! Свою душу и тело! Но он почему то предпочёл тебя! Да на тебе же ни кожи ни рожи! Убогая!

— Убирайся прочь! Твой язык наполнен ядом! Знай, я совсем тебя не боюсь! Харальд любит меня, а я люблю его, он никогда не оставит меня!

Кассандра прищурила глаза, лёгкая усмешка коснулась ее губ.

— Это мы ещё посмотрим. — Саксонка быстрым шагом направилась к дверям, наступив при этом на глиняную миску где была похлёбка, та с треском раскололась на мелкие черепки, издавая неприятный звук.

— Приятного аппетита — Обернулась та уже у дверей, и тут же хохотнула — Ах да, совсем забыла, ты же не голодна. Тогда добрых снов! Молись свои Богам чтобы они спасли твою жалкую жизнь!

Сольвейг старалась не смотреть на эту наглую девку. Сейчас она думала как бы скорее увидеть Харальда, и вообще удасться ли им увидеться, неизвестно что ещё может выкинуть рыжеволосая.

Кассандра громко стукнула по двери, желая что бы скорее отворили дверь.

Бьёрн который все слышал, весь разговор девушек, помнил приказ Ульфа, не открывать до его прихода. И как раз когда Кассандра потребовала что бы ее выпустили, воин наконец вернулся на пост, справив нужду.

— Вот спасибо тебе парень, если бы не ты..

Но Бьёрн ничего не ответил викингу, мазнув по Ульфу бесцветным взглядом, мальчишка желал скорее уйти прочь, иначе завидев сейчас рыжую девку, он просто прикончит ее на месте. Значит это она убила его отца! Она и рабыня Ингеборг! Эта сука сожгла несчастную Олафдоттир и спокойно ходит по этой земле! Чутьё не подвело его!

Мальчишка вышел во двор, отгоняя ногами курей, Бьёрн пытался унять набежавшие слёзы, принимая их за слабость, за позор, который не присущ настоящему викингу, коим он так желал стать.

Но ещё совсем детское сердце, которое только начало понимать этот жестокий и несправедливый мир, разрывалось на части по родителю, которого он больше никогда не увидит.

Бьёрн бежал все дальше от поселения, от людей, пытаясь найти заветное уединение, обдумать сказанное рыжеволосой бабой, а после пойти к конунгу и все наконец рассказать ему.