Любовь дьявола

Глава 35

Ирэн сидела в большом кресле в библиотеке герцога. Весенние лучи солнца шаловливо метались по столу, она задумчиво наблюдала за их игрой. День выдался теплый, несмотря на ветер. По небу плыли тяжелые облака. Ирэн осторожно погладила себя еще по плоскому животу. Улыбка осветила ее ангельское личико, в глазах засияла нежность.

— Мое заветное желание со мной. — прошептала она. — Я могу погладить его рукой, его ребенок. О, это счастье.

В библиотеку кто-то вошел, она испуганно одернула руку, возвращаясь из грез и, оглянулась. В дверях стоял отец, она окликнула его, и он подошел ближе.

— Я искал тебя дочка. — сказал он тихо. — Ты очень бледна и мне это не нравится. В последнее время ты плохо ешь и не отдыхаешь. Если ты хочешь родить ребенка, ты должна следить за собой. Но сейчас я не за этим искал тебя. Твой муж пригласил меня к себе для разговора. Вероятно, он хочет выяснить, кто метнул в него эти два предательских кинжала. Он уверен, что это сделал кто-то из нас, он запретил Филиппу расследовать это дело. Мне будет не легко переубедить его. Но это не все. Нам предстоит разговор о тебе. Это самое важное. Я не знаю, в какое русло он поведет разговор, поэтому боюсь сорваться. Прежде чем пойти к нему, я хотел видеть тебя. Что ты скажешь мне?

— Отец, я не знаю, что мне делать. Эта любовь пугает и мучает меня. Мне бы надо его ненавидеть, а я люблю все сильнее. Но стоит ему только узнать о моей любви, он тут же потеряет интерес и забудет обо мне, как было с другими женщинами. Я останусь одна в чужой стране, рядом с ним и без него. Нет, все решено, я уеду с тобой. Не хочу быть униженной и растоптанной до конца. Любви от него не дождаться, он ее не знает.

Она проглотила ком подступивший к горлу и продолжила.

— О ребенке ему не говори. Иначе он не отпустит меня. — Она нервно прошла по мягкому персидскому ковру.

— Девочка моя, ты подумала о том, что будет, когда он узнает, что ты украла его ребенка, уехав в другую страну, лишив его отцовства. А он обязательно узнает. Ты обманом ввела его в заблуждение. Гнев его будет ужасен, но справедлив. Он отнимет у тебя дитя, а я не смогу противостоять ему. Он сметет со своего пути любого. А сумеешь ли ты выжить, потом, отдав малыша, которого выкормишь.

— Мне страшно, отец, я не хочу об этом думать. Это будет нескоро, — со слезами на глазах сказала Ирэн. — А сейчас мне надо уехать. Я не нужна ему. Меня даже не пускают поговорить с ним.

Чарльз тяжело вздохнул и обнял расстроенную дочь.

— Ты бежишь сама от себя. Ну, хорошо, пусть будет по-твоему. Я постараюсь. У Джона тоже ничего не получается. — продолжал он. — Клэр шарахается от него, как от чумы.

— Ничего не понимаю. — встрепенулась Ирэн. — Она так ждала его, говорила о нем с такой любовью.

— Да это странно, дочка, но это так.

— Между Клэр и моим мужем произошел страшный скандал. Он отдалил ее от себя. Видимо, это и есть причина ее непонятного поведения.

— Вполне возможно. — задумчиво ответил Чарльз. — Но мне пора, он ждет меня.

— Отец, я очень волнуюсь, как только вернешься, найдешь меня в маминой спальне.

Граф кивнул и направился к двери, оставив дочь одну. Девушка руками разгладила складки платья, ладошки похолодели. Она подхватилась с кресла и взволнованно заметалась по комнате.

— Надо найти Серебряного и сообщить ему об этом. — вертелось у нее в голове.

Но Джон и другие рыцари уже знали, что герцог Раштон пригласил Чарльза для разговора. Они сидели в большом зале и молча ждали его возвращения. Каждый из них хотел знать имя преступника. А Серебряный надеялся, что Чарльз сумеет пролить свет и на его дело.

Чарльз прошел в просторную светлую комнату. Огромная кровать занимала большую ее часть. Остальная обстановка была подобранна и обставлена со вкусом. Все это говорило об огромном богатстве хозяина. Черное кожаное кресло было пододвинуто к кровати специально для него.

— Я ждал вас, милорд. — произнес Рафаэль, увидев вошедшего. — Проходите, устраивайтесь по удобней. Пожалуйста, если желаете, налейте себе вина. Я не могу поухаживать за вами.

Рафаэль сидел на кровати, опершись на подушки. Черная рубашка, застегнутая не полностью, открывала мускулистую грудь, его плечо было туго перевязано. Привычным жестом он отбросил непокорные пряди со лба. Иссиня черные кудри резко контрастировали с бледным лицом. Бирюзовые глаза сияли из-под густых черных ресниц, как драгоценные камни, в них светился ум и скрытая сила. Губы его дернулись в нетерпеливой усмешке.

— Милорд, вы рассматриваете меня, словно видите впервые. — прервал молчание Рафаэль.

— Да, Ваша светлость, вас всегда можно рассматривать, словно впервые, вы чертовски красивы и эта красота губит не только вас, но и окружающих.

— Я не люблю подобных комплиментов, милорд, и пригласил вас говорить не о моей красоте, а совсем для других целей. — резко отпарировал Рафаэль.

— Я понимаю, вы хотите знать, кто метнул в вас эти два злополучных кинжала.

— Нет. — перебил его герцог. — Мне совсем это не интересно. Я знаю, кто это сделал.

Глаза Чарльза расширились от удивления, во рту пересохло. Он сглотнул и возмущенно воскликнул.

— И до сих пор держите нас в неведении!?

— Ваши люди здесь не замешаны, милорд. — спокойно ответил Рафаэль. — А остальное мое личное дело.

Граф поклонился в знак согласия, понимая, что герцог не желает распространяться на эту тему.

Я прошу вас, милорд, — продолжал Рафаэль — набраться терпения и выслушать меня, не перебивая. Мне никогда не приходилось делать таких признаний, поэтому я нервничаю, как и вы, милорд. Возможно, в моем рассказе будет не все гладко. Но я не имею право расстаться с вами врагами. Вы должны знать правду. Постарайтесь понять меня, если это, возможно, после того, как я обошелся с вашей дочерью.

Герцог замолчал и на какое-то время отвел свой проницательный взгляд бирюзовых глаз. Когда он вновь посмотрел на Чарльза, в них читалось раскаяние и тоска одиночества. Тоска несбывшейся мечты и обреченности. Чарльз молча наблюдал за ним, волнуясь не меньше герцога, решалась судьба его дочери, она занимала все его мысли. Нервы графа натянулись как струна, готовая сорваться, но он не мог позволить себе вспышку гнева раньше времени. Он должен выслушать герцога, а потом решать, иначе дочь не простит ему такой промашки. Беда в том, что она любит этого дьявола, а теперь еще носит его ребенка. Он ждал. Как только взгляды их скрестились, герцог произнес.

— Правда состоит в том, милорд, что я любил и люблю вашу дочь, больше жизни. Когда я доказывал вам, что любви нет, — горько усмехнувшись, продолжал герцог, — Я лгал вам, это пустая бравада слов. Любовь к вашей дочери ослепила меня, я потерял покой и сон. Желание обладать ею жгло меня изнутри, я день и ночь мечтал видеть ее рядом с собой, распустить золото волос, любить и лелеять ее в своих объятиях всю жизнь. Я пытался образумить себя, но ничего не получилось. Она возненавидела меня, страх потерять ее толкал меня на всякие безумства. Да, я купил ее у Фредди, и если бы он не согласился, я бы убил его. Это против моих правил, я не убиваю мужчин из-за женщин, но только не в этом случае. Фредди оказался более понимающим и сговорчивым, все решилось миром. Да, я избороздил весь океан в ее поисках, когда этот идиот перепутал корабли. Я думал, что он обманул меня, но я ни минуты не сомневался, что найду ее. Каждый в порту знал, кого я ищу, и сию минуту донесли бы мне о ее прибытии. Когда Али привез ее в мой замок, я узнал, что он купил ее у пирата. Ревность чуть не свела меня в могилу. Я готов был целовать ее и задушить собственными руками. Два диких чувства боролись во мне, я едва обуял свой гнев, приняв решение обдумать все позже. Не прошло и двух дней, как я понял, что не могу без нее, мое сердце переполнено любовью и готово простить ей всех мужчин. Я решил жениться на ней, она занимала все мои мысли. Угрозами я заставил ее дать брачный обет. Поступил как эгоист, думая только о себе. В брачную ночь она бросила мне в лицо, что других мужчин она желала больше чем меня. Бешеная ревность одурманила мне голову, я не сумел сдержать себя и взял ее силой. Она оказалось невинной, у меня нет слов, передать то состояние, которое я пережил. То торжество обладания и глубокого раскаяния, никто не мог наказать меня больше, чем я сам казнил себя и наказывал. Я не мог смотреть ей в глаза, после той раны, которую нанес.

Чарльз замер в кресле. Боль застыла в глазах Рафаэля. Он сглотнул и продолжал над треснутым голосом.

— Поверьте, милорд, я очень старался загладить свою вину. Я думал, что со временем она простит меня. Я надеялся, что моей любви хватит на двоих. Но я ошибся, ее ненависть оказалась сильнее моей любви. Она так ни разу и не отдалась мне по желанию. Мне каждый раз приходилось соблазнять ее. Я так мечтал быть любимым, это то, что не хватало мне всю мою жизнь, но мечты мои рухнули, как замок из песка. Я настолько увлекся своей любовью, что ничего не хотел замечать. Пока моя сестра, потеряв терпение, не указала мне мое место. Я словно прозрел, я совсем забыл, что я бастард. Какая любовь? Ирэн презирает меня и стыдится сказать, что она моя жена. Ее оскорбляет мое происхождение. Я вдруг понял, что так продолжаться не может, я должен отпустить ее, она имеет право на счастье.

Рафаэль замолчал, Чарльз вздохнул и спросил.

— Почему, Ваша светлость, вы не объяснились со мной перед поединком.

— А вы бы поверили мне, милорд?

— И то верно.

— Я считаю, что заслужил наказание, даже более суровое, чем вы предложили мне, милорд.

— Вы правы, Ваша светлость, в вашем рассказе не все гладко. Я не понимаю вас. Вы утверждаете, что любите мою дочь, так почему столько времени проводили со своими любовницами, унижая ее своим поведением.

Горькая улыбка тронула губы герцога, и снова та же боль застыла в его глазах.

— С тех пор как я женился на вашей дочери, милорд, у меня не было любовниц. Даю вам слово! Моей жене было совершенно все равно: где я, сколько и почему. Она никогда меня не спрашивала, а я не старался разубедить ее. Когда Али привез ее, мы частенько спорили, ругались и, мне приходилось заставлять ее все делать силой. Ирэн гордая и сильная женщина. В порыве гнева она заявила мне, что я не всегда буду таким сильным и властным, придет время, и она плюнет мне в лицо. Я не мог пропустить ее угрозу мимо ушей. При первой возможности она привела бы ее в исполнение. Поэтому раненым домой я никогда не возвращался. Я оставался в одном из своих ближайших замков, зализывать раны. Я не привык показывать свою слабость.

— По этой причине вы и сейчас не позволяете ей, навестить вас? — Спросил Чарльз.

Рафаэль невесело улыбнулся.

— Передайте ей, что я слаб, немощен и принимаю свое поражение. Я думаю, это утешит ее самолюбие.

— Боже всемогущий, — мелькнуло в голове Чарльза. — Этот сумасшедший слепец даже не видит, что она любит его.

Чарльзу хотелось петь, танцевать от счастья, но герцог еще не закончил.

— Милорд, я хочу сделать вашу дочь самой богатой невестой. С таким богатством не ее, а она сама сможет выбрать себе мужа. Это самое малое, чем я могу искупить свою вину. Но я вижу, она уже сделала свой выбор. Серебряный превосходная партия, я надеюсь, когда она познает счастье в его объятиях, то сумеет простить меня.