Джо и Лори

24. Бикон-Хилл

От присутствия на вечере ему было не отвертеться.

Дедушка Лори приехал в Кембридж. Оказалось, что он тоже знаком с семьей Перкинс, поэтому они пригласили и его, и отказаться от приглашения было невозможно.

И так получилось, что Фред и Лори поехали к Перкинсам в дедовом экипаже.

Погода стояла холодная, туманная; шел дождь, отчего камни на мостовой Бикон-Хилла были сырыми и скользкими. Лошади тянули повозку медленно, и у дедушки в распоряжении имелось много времени, дабы расспросить внука об учебе и о том, как они с Фредом проводят свой избыточный досуг.

– Я надеюсь, ты не растрачиваешь золотые годы своей молодости понапрасну, – наставлял дед. – И не пренебрегаешь учебой. – Ему было подозрительно много известно о том, как у Лори шли дела с предметами. И молодой человек насторожился, когда дед упомянул о задании по Вергилию и об эссе о Реформации.

– Не советую откладывать дальше понедельника, – сказал Лоренс-старший. – И чтобы ты выполнил их как следует, завтра весь день проведешь со мной.

Лори про себя застонал, но возражать не решился. Визит деда был предупреждением: «Не забывай, для чего ты здесь, – как бы говорил старик. – Пока я жив, ты будешь считаться с моим мнением о своей жизни».

Будто Лори мог об этом забыть.

Он заметил, как напрягся рядом сидящий Фред, пытаясь сдержать смех. Родственников Фреда устраивало, если тому на экзаменах натянут проходной бал исключительно из уважения к его семье, а дедушку Лори, по-видимому, нет. Дед не просто хотел отправить внука в Гарвард, ему хотелось, чтобы Лори там чему-нибудь научился.

Ему невольно вспомнилось, с каким выражением лица Джо заявила, что отрезала бы волосы и надела мужскую одежду ради того, чтобы поступить в университет. Он почувствовал себя пристыженным: бойкая, любознательная интеллектуалка-Джо высоко оценила бы такую возможность. И не имела ее лишь потому, что была девушкой.

В следующую минуту, однако, он снова на нее разозлился. Она знала, как не хотелось тому уезжать, и все равно не дала ему одну единственную вещь, которая сделала бы его ссылку в Кембридж терпимой: пообещать выйти за него замуж, когда он вернется через четыре года – повзрослевшим и (он надеялся) помудревшим.

Раз Джо не желает создавать с ним семью ни в книге, ни в жизни, Лори не станет тратить время на сожаления о ней. Она свой выбор сделала, и теперь это были ее проблемы, а его ничего не волновало.

Он вздохнул.

Они подъехали к дому Перкинсов на Бикон-Хилл. Лошади с трудом держались на ногах на мокрой мостовой. Дедушке с Фредом удалось сойти с экипажа без происшествий, но когда выходил Лори, одна из лошадей поскользнулась, повозка накренилась, и Лори свалился в лужу, испачкав свой дорогой вечерний костюм.

Фред поспешил помочь другу подняться, но ущерб был очевиден: манжеты и колени Лори оказались в грязи.

– Взгляни на себя! – воскликнул Фред. – Как будто только что вернулся с матча по регби.

Лори осмотрел то, в каком плачевном состоянии оказались брюки, и у него в голове мелькнула мысль, что он нашел способ пропустить вечер, не разозлив деда.

– Мне нужно поехать домой переодеться, – сказал он. – Подобный вид никуда не годится.

– Ерунда, – ответил дед, словно догадавшись о его намерениях. – Сегодня все мокрые. У Перкинсов разожжен камин. Оботрешься полотенцем и будешь как новый.

Лори попытался возразить:

– Я не могу заявиться на ужин в грязных штанах! Дед, ты сам рассуди! Дай мне съездить домой и надеть сухую одежду.

Но дед не позволил, велев кучеру ожидать их в стороне. Лори мокрый стоял на тротуаре, смотрел, как гости заходят в дом, и размышлял, что же ему делать. Единственный ответ, который приходил в голову, – это бежать.

Но куда?

Подъезжали новые экипажи, новые гости. Лори наблюдал, как те заходят внутрь, по двое, по трое: светские матроны, молоденькие девушки в кринолинах, джентльмены в цилиндрах с длинными промокшими усами.

Слуги стояли на верхней ступеньке с зонтами в руках, чтобы гости не намокли при входе в дом, и Лори снова подумал о том, как ему не хотелось входить.

Он должен быть в Конкорде с Марчами, с Эми, которая была больна.

Конечно, Джо не потрудилась написать ему: об этой новости он узнал от Брука. И все же его тянуло в Конкорд, а не в Бикон-Хилл, где все будут ожидать от него ухаживаний за девушкой, которую он едва ли выносил.

Ему нужно взять и поступить по-своему. И если дед лишит его наследства, значит, так тому и быть, зато он будет свободен и сможет посвятить себя музыке. Свободен сам решать, где и как он хочет прожить жизнь.

Как Джо.

Нет, он не может ехать в Конкорд, пока Джо не извинится.

Пока не попросит у него прощения. Пока не возьмет все свои слова обратно.

Вместо этого он отправится в путешествие по миру; он ей еще покажет! Будет развлекаться без нее, раз она хотела этого. Поедет в Италию, посетит Францию. Какое-нибудь совершенно неожиданное место, где он сможет начать новую жизнь, какую захочется ему. Он будет бедным, без средств к существованию, но свободным, как и его родители.

Он уже было развернулся, чтобы уйти, как вдруг наткнулся на чью-то напудренную грудь под широким черным зонтом. Эта вздымающаяся от радости грудь показалась ему знакомой.

– Лори! – воскликнула Леди Хэт. – Это ты?

– Здорово, старушка Хэт, – ответил он, сразу же повеселев. – Не знал, что ты приедешь.

– Я и сама не знала, – сказала Хэрриет. – Но твой дедушка настоял, чтобы мы к вам присоединились. Он подумал, что тебе нужно взбодриться.

Лори удивленно приподнял бровь: все встало на свои места.

Он внезапно понял.

Если такое вообще возможно, но дед расстроился куда больше, чем сам Лори, узнав об отказе Джо.

– В море водится и другая рыбка, – высказал ему старик, пытаясь утешить, хоть и неясно было, кого из них он успокаивал.

Другая рыбка?

И вот, – если подозрения Лори оправдались, – та самая рыбка, которую, дед надеялся, Лори сможет подцепить на крючок.

В конце концов, лорд и леди Кармайкл-Карлтроп, как и семья Марч, были давними друзьями Лоренсов. И это было так похоже на деда – привезти Хэрриет в Бостон в качестве сюрприза для Лори и позаботиться о том, чтобы они встретились на балу у Перкинсов.

– Где вы остановились? – поинтересовался Лори.

– Мы с Кейт снимаем номер в Паркер-хаусе. Мамочка настояла. Ты же ее знаешь.

– Знаю, – печально подтвердил Лори.

– Там очень комфортно. Между нами говоря, мы немного утомились после поездки в Конкорд.

– О! Видела там Брука?

– Видела. И сестер Марч тоже, – резко сказала она.

– Ах да.

– Что ж, лично я желаю им огромного счастья, – добавила Хэрриет, вскинув голову.

– В каком смысле?

– Ты разве не слышал? Про Брука и кузину Мег?

– А что с Бруком и кузиной Мег?

– Они собираются пожениться.

– Черт возьми! – воскликнул Лори. – Старина Брук-таки решился.

– Ходит слух, что в первый раз она согласия не дала. Но видимо он не из тех, кто отказывается от своих целей.

«Правильно делает», – подумал Лори.

– Значит, она согласилась?

– Согласилась, – вздохнула Хэрриет.

Он сложил руки на груди.

– Ты как, в порядке?

Она пожала плечами.

– Все отлично.

Выходит, его подозрения подтвердились, и Хэрриет действительно имела на Брука виды так же, как было с музыкантом в Лондоне. Романтика недозволенного, вызов матери – Хэрриет все это обожала.

И вот она здесь, вновь разочарованная в любви. Вдова наверняка настояла на номере в отеле, только чтобы следить за своенравной дочерью, столь безрассудно влюблявшейся в недостойных мужчин.

– Если честно, не понимаю, как ты живешь в провинции. Такая глушь! В маленьких городах слишком тесно, правда?

«Ах, Хэт».

Лори было не обмануть пренебрежительными отзывами: он слышал в ее голосе боль разбитого сердца, которую сам недавно пережил.

– Да, в некотором смысле так и есть, – согласился он. – В социальном отношении.

Его удивило, что встреча с ней вызвала в нем такую радость. Больше, чем радость, – облегчение. На ужине будет присутствовать кто-то, кроме Фреда, в чьем обществе ему комфортно.

Темпераментная, образованная и остроумная Хэрриет – душа любой компании. Благодаря ей вечер обещал стать не просто терпимым, а даже веселым.

Кроме того, сердца обоих были разбиты сестрами Марч, и это, возможно, напомнит им, что одна семья не может быть центром вселенной.

И за пределами Орчард-хауса есть жизнь.

Не так ли?

Хэрриет сегодня надела платье из золотой парчи, от которого у нее в глазах появились непривычные золотистые отблески. Никогда раньше он не относился к ней серьезно, предпочитая всем остальным девушкам Джо, но сейчас с изумлением залюбовался ее счастливым лицом и роскошной фигурой. Как сильно она отличалась от Джо, которая всегда носила неброскую, даже потрепанную одежду. Которая отказалась от прекрасного платья а-ля-полонез, задуманного специально для нее.

Отдала его подарок сестре, и он отказывался воспринимать это как оскорбление. Пока она не отреклась от него, твердо и бесповоротно.

Джо за него не выйдет.

Так зачем же тогда Лори менять свое отношение к женщинам в целом, и к Хэрриет в частности?

«Назови хотя бы одну причину».

Леди Хэт была не только самой веселой девушкой на любой вечеринке. У нее также имелось собственное состояние и титул. Женившись на ней, Лори гарантированно избавился бы от необходимости жить по дедовым правилам.

Захочет жить за границей – поедет за границу.

Захочет быть музыкантом – станет музыкантом.

Больше не будет ничьей собственностью. Будет самим собой. Свободным. Даже Хэрриет с ее старинным фамильным родом и титулом не будет его хозяйкой. Он сам станет творцом своей судьбы.

Наконец-то.

Леди Хэт разглядывала его с недоумевающим выражением на лице.

– Все хорошо, мой дорогой мальчик? – спросила она. – Ты выглядишь задумчивым.

Но Лори чувствовал, как все его неприятности рассеиваются. В конце длинного тоннеля забрезжил свет.

Возможно, дед оказался прав. Возможно, давняя подруга семьи решит его проблему. Станет ему новой семьей.

Почему Лори сам этого не замечал так долго?

Он предложил ей руку, чтобы войти в дом Перкинсов на Бикон-Хилл вместе.

– Не возражаешь?

Она приняла ее и слегка к нему прижалась. Ему было приятно ощущать ее близость.

– Я уже и не надеялась.