Джо и Лори

18. Великолепие осени

Джо не посетила прощальный обед в честь отъезда Лори, устроенный его дедом. Не помогала ему укладывать чемодан и даже не взглянула в его сторону из окна, когда все было упаковано и готово к отправлению.

Когда Лори уехал в Кембридж, дни Джо утратили свой привычный ритм. Она не могла заснуть и проводила свои ночи на чердаке, пытаясь работать, хотя ничтожные результаты вселяли в нее отчаяние, а наутро перечеркивала написанное за ночь.

Она то убивала Родриго, то воскрешала его вновь. Джон Брук отправлялся на войну, но неожиданно встречал какую-нибудь южную красавицу и собирался бежать с ней, однако подобное развитие событий, с точки зрения Джо, противоречило здравому смыслу.

«Какая южанка в здравом уме заинтересуется Бруком?»

Он был не из тех мужчин, что привлекают дам из высшего общества независимо от того, по какую сторону от линии Мейсона-Диксона те обитали.

За исключением, пожалуй, Леди Хэт, которая, по заверениям Мег, ворковала и заигрывала с ним не меньше, чем с остальными.

Джо было сложно в это поверить.

Она смотрела на исписанные страницы, раздумывая над тем, что получалось. Может быть, все, что ей доводилось читать в романах о девушках из высшего света, было неверным. Может, принадлежность к именитому роду и наличие денег делали женщину безучастной к подобным качествам у потенциального мужа. Или же это просто одна из извращенных фантазий Хэрриет: увлечься мужчиной, чьи финансовые возможности и положение в обществе и близко не стояли с ее собственными. Джо не претендовала на понимание того, что означало жить, не беспокоясь о деньгах, поскольку деньги, – точнее, мысли о том, где их достать, – отнимали большую часть свободного времени.

Ей хотелось узнать у Лори, что он думает по поводу Хэрриет и Брука, но его не было рядом. И она не собиралась спрашивать об этом в письме, вообще не собиралась ему писать, даже если от этого зависела бы ее жизнь.

Не после той сцены, что произошла при их последней встречи.

Джо была твердо настроена не думать о Лори и его сердечных страданиях, поскольку от этого страдала сама. Она решила полностью игнорировать свое сердце.

У Джо к тому же имелись большие сомнения в том, что ее работа продвигается как следует. При таком раскладе вымышленные сестры оказывались в той же ситуации, что и настоящие: им не оставалось ничего иного, кроме как плыть по течению в ожидании того, что в их жизни начнет хоть что-то происходить.

Даже с судьбой бедняжки Бет возникли трудности. Ни одна из сюжетных линий не устраивала. Бет побеждает свою застенчивость. Бет учится танцевать. Бет на церковном пикнике знакомится с Франком Воном – вымышленным болезненным близнецом Фреда Вона, реально существующего друга Лори. Между ними неожиданно завязываются романтические отношения. Бет-сиделка, выхаживающая мать после серьезной болезни. (В выдуманной истории Джо никак не могла написать о смерти мамы Аббы. Это, как она сказала Мег, было совершенно исключено).

В одной из версий даже выдала Бет замуж за Лори, желая подарить обоим немного того счастья, которое ускользнуло от них в реальной жизни.

«Не то, не то, все не то!» Джо смяла страницу в комок. Что за галиматья у нее получается!

И в этом была только ее вина. Убить столько часов на написание книги, которую никто, включая автора, не захотел бы прочесть.

Автор еще меньше остальных.

«Если ты даже наш брак представить не можешь, то не такой уж ты и хороший писатель, как я думал», – высказался тогда Лори.

«Теодор Лоренс, – простонала она, размахивая пером. – Ты проклял меня! Проклял своей потребностью во мне, своей любовью. Глупый, глупый мальчишка!»

«Я больше никогда не напишу ни слова».

«Никогда».

Забросив книгу, Джо направила свое внимание на домашние дела: занялась сбором урожая с Овощной долины, продолжила осваивать азы приготовления пищи, что начала делать еще до написания «Маленьких женщин», чтобы хоть как-то приносить пользу в доме и порадовать матушку. Мама Абба была единственным человеком, который никогда не сердился на Джо, и неважно насколько плохо у той все получалось. Мама только терпеливо улыбалась и убеждала попробовать снова, расхваливая дочь за старания держать свой характер в узде. Имея такой образец для подражания, Джо действительно хотела сделать ей приятное. К тому же, мамины требования были куда ниже, чем у Найлса.

В один из дней, когда Мег и Эми работали в Овощной долине, а Джо пыталась научиться месить дрожжевое тесто, Мег получила письмо от своей дорогой подруги Салли Гардинер, чье богатство и социальные связи не единожды позволяли Мег попасть в более фешенебельное общество, – по крайней мере, по меркам Конкорда.

Распечатав конверт, Мег обнаружила, что это вовсе не письмо, а приглашение на Бал Осеннего Великолепия. «Первый из многих, – писала Салли. – Во всяком случае, я на это надеюсь».

Сестры Марч, побросав кабачки и тыквы, капусту и репу, с визгом бросились к матери, упрашивая ту отпустить их на бал.

– Ну конечно, мои хорошие, – сказала она, обнимая Мег. – Конечно, я понимаю, как вам хочется побыть в молодой компании, особенно, – при этом она многозначительно взглянула на Джо, – когда вам не хватает ваших отсутствующих друзей.

Джо насупилась, приняв слова за критику, но мама взяла ее за подбородок и сказала:

– Все в порядке, Джо. Я никогда не стала бы заставлять тебя принимать предложение мужчины, если ты не питаешь к нему пламенных чувств. Решать только тебе.

Джо кивнула, позволяя маме себя утешить, пусть и делала вид, что в утешениях не нуждается.

Матушка потрепала ее по щеке.

– Но тебе придется согласиться, что у нас стало как-то тихо, с тех пор как молодой мистер Лоренс уехал в Кембридж.

– Имеешь в виду, с тех пор как Джо его оскорбила, – фыркнула Эми. – Повезло, что нас вообще куда-то приглашают после этого.

Мама строго посмотрела на младшую дочь.

– Думаю, никому из моих девочек не помешает вечер в веселой компании, – примирительно сказала она. – Музыка, танцы и другая молодежь – отличные средства от одиночества.

Джо вряд ли назвала бы себя одинокой. Ее постоянно окружали люди. Чего уж там, у нее ни минутки для себя не было с того дня, как она спустилась с чердака. «Собираюсь жить, – объявила тогда сестрам, – а не только писать о жизни».

Но бал, – а тем более устраиваемый в Конкорде, даже если на нем будет присутствовать одна из лучших подруг Мег, – не казался ей событием, особо волнующим или достойным внимания. Ему никогда не сравниться с Манхэттеном и Диккенсом.

Тем не менее, придя к Гардинерам пару дней спустя вместе с Мег и Эми, Джо решила извлекать удовольствие из всего, из чего только возможно. Пусть рядом не было Теодора Лоренса, – он же не единственный парень на свете в конце концов, – у сестер Марч имелись и другие друзья.

«Если ты даже наш брак представить не можешь, то не такой уж ты и хороший писатель, как я думал».

Ха!

После продолжительных полемик сестры решили, что платье от Уорта на этот раз не достанется никому. Джо наотрез отказалась его надевать. Слишком больно ей было вспоминать о любезности Лори.

«Это платье с портрета моей мамы, в молодости. На том снимке она смеется, такая счастливая, такая живая… и напоминает мне тебя, Джо».

Когда Мег и Эми не смогли поделить его между собой, матушка настояла, что платье не наденет никто.

– Неправильно, если одна из моих дочерей станет так сильно выделяться на фоне остальных. Особенно, если семья девушек не может позволить себе устроить им достойный дебютный бал. Вы сестры и должны быть равны, – пристыдила их мама. – Такое изысканное платье стоит поберечь для другого повода. Например, свадьбы, – добавила она, поглядывая на Мег.

Так они и сделали. Когда мама Абба принимала какое-то решение, спорить с ней было бесполезно.

Эми пришлось довольствоваться одним из старых вечерних платьев Джо, заштопанным и перешитым. Джо надела белое кисейное, в котором посещала оперу, а Мег мама отдала свое, лучшее в гардеробе, – из темно-зеленого жаккарда с кружевной отделкой на груди. Цвет не совсем подходил для девушки ее возраста, но само платье было вполне презентабельным и милым. Оно никому не будет бросаться в глаза и не привлечет излишнего внимания к небогатым сестрам Марч.

Они прошли в своих нарядах несколько кварталов до дома Салли пешком, планируя помочь Гардинерам с приготовлениями. К тому же, раннее прибытие позволяло им не выставлять на показ тот факт, что у них не было экипажа, как у других девушек из окружения Салли.

– Надо было попросить мистера Лоренса, – ныла Эми.

– Он за нас не в ответе, – отрезала Джо.

– Я думаю, он был бы рад помочь, – сказала Мег.

Джо зыркнула на сестру, и та сразу же замолчала. Сказать по правде, Джо было неловко смотреть старику в глаза, после того как отвергла предложение его внука.

Мег нервничала всю оставшуюся дорогу, жалуясь, что, пока они доберутся, ее туфли все запылятся.

– Да кто разглядит твои туфли под всеми этими юбками! Серьезно, Мег, вечно ты думаешь, что другие тебя оценивают, – сказала Джо.

– Потому что так оно и есть, – ответила Мег, вспомнив, как ликовала Леди Хэт, обнаружившая, что Мег осталась одна на Герцогском балу. Она так разволновалась, что у нее запылали щеки. «По крайней мере, хоть леди Хэрриет на сегодняшнем балу не будет», – подумала она.

– Настоящий бал, – вздохнула Эми. Он был для нее первым, и она прямо-таки светилась вся от радости, даже в старом платье Джо.

Марчи не могли позволить себе организовать дебютный бал для Мег, не говоря уже о Джо или Эми, поэтому младшей сестре его должен был заменить Бал Осеннего Великолепия. Мег и Джо согласились сыграть старших сопровождающих при условии, что Эми пообещает сдерживать свой неуемный восторг, как выразилась Джо.

– Я всегда веду себя сдержанно, – восторженно отозвалась Эми. Джо хотелось поспорить, но Эми поклялась, что будет сдерживать свои эмоции под контролем. На сей раз.

Когда они дошли до дома Гардинеров, – большого элегантного особняка, который послужил прототипом поместья Пламфилд, принадлежащего тете Марч, в «Маленьких женщинах», – Салли встречала их у ворот.

– Какие же вы красавицы! – воскликнула она. – У тебя такие розовые щечки, Мег! Все обзавидуются.

Салли была неукоснительно вежлива и никогда не пускала шпилек в адрес Мег, от чего не удержалась бы другая девушка. Не стала комментировать и тот факт, что они пришли пешком или что их вечерние наряды безнадежно устарели. Джо была рада встрече с ней.

«Небольшая прогулка всем нам пойдет только на пользу, – подумалось Джо. – К тому же, потративши ненужную энергию таким продуктивным способом, я успокоюсь и не стану злиться на Мег или других гостей. И позабуду о Лори».

Мама бы гордилась. Джо понемногу училась контролировать свой характер. «Ты становишься взрослой», – сказала бы мама, улыбнувшись ей своей улыбкой Моны Лизы.

Джо втайне подозревала, что и сама Мона Лиза чувствовала внутри себя гнев, хотя старалась казаться непоколебимой.