Джо и Лори

14. Отклонение от запланированного

– Мой дорогой Брук! – воскликнула Леди Хэт, собственнически кладя ладонь ему на плечо.

Мег не могла не заметить этого движения, в чем, возможно, и заключался расчет.

– Послушайте, вы знаете нашу дорогую Мег лучше меня. Кто будет для нее хорошим партнером?

Мистера Брука поймали врасплох. Мег отвела от него глаза.

– У мисс Марч неограниченный выбор, в этом я не сомневаюсь. Что касается партнера по танцу, то даже не знаю. Я лично мало с кем знаком, потому как практически не вращаюсь в столь высоких кругах.

– Полно вам! – отозвалась Хэрриет. – Вы ничем не хуже… нет, даже лучше всех присутствующих здесь мужчин. – Она подошла к нему еще ближе. – Солдат. Философ. И, я бы даже сказала, герой.

«Вот бы засунуть это павлинье перо в твое миленькое горлышко», – подумала Мег.

– Откуда вам известно? – спросил Брук. – Вы меня совсем не знаете. Может, я вовсе окажусь… пиратом.

Брук флиртовал с Хэрриет, поняла Мег, если такое вообще было возможно.

Брук. Флиртовал. С Хэрриет.

– Думаю, мистер Лоренс не доверил бы вам воспитание своего внука, не будь вы интеллектуалом и джентльменом высшей пробы, – ответила Хэрриет. – Тем паче это для сопровождения нашей дорогой кузины Мег.

– Я приложу все усилия, чтобы не разочаровать вас, мадмуазель.

– Вы уж постарайтесь. – Перо качнулось в ее волосах.

Тем временем кузине Мег хотелось провалиться сквозь землю. Слушать все это было для нее невыносимо.

– Почему бы вам не пригласить ее на первый танец, мистер Брук? – предложила Хэрриет.

Брук сухо поклонился Мег и произнес:

– Я был бы счастлив.

Радость Мег от этого вечера начала рассеиваться. Ей не хотелось, чтобы Брук танцевал с ней из жалости.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она, сгорая от стыда. – Вам вовсе не обязательно это делать.

Хэрриет и Брук, казалось, ничего не заметили.

– Вы просто душка! – сказала ему Леди, отправляя их к остальным танцующим. – А после вашего танца я подыщу ей другого партнера.

– Может, и вы окажете мне честь? – поинтересовался у нее Брук.

– Безусловно.

«Ой, нет». Мег казалось, что она вот-вот станет крохотной малышкой и исчезнет насовсем.

Брук отвесил Леди Хэт галантный поклон и повел Мег танцевать.

– Спасибо, – прошептала девушка, когда они отошли от Леди Хэт на приличное расстояние. – Крайне любезно с вашей стороны пригласить меня на танец.

– Нет, мисс Марч, это я должен вас благодарить, – ответил мистер Брук с теплой улыбкой на устах, словно успел позабыть о Хэрриет. – Я весь вечер только и ждал этой возможности и рад, что та леди мне ее предоставила.

Мег залилась краской и немного расслабилась.

Мистер Брук – Джон – снова стал тем, кем был раньше.

«Может, я сама все навоображала», – подумала девушка и закружилась в танце вместе с философом-героем.

Лори с интересом наблюдал за ними с другого конца залы.

Он видел, как его давний друг и воспитатель вел Мег в вальсе. Видел, какими счастливыми оба выглядели, кружась по залу в новейшем танце, совсем недавно завезенном из Лондона.

Именно по этой причине он попросил Брука сопроводить Мег домой этим вечером.

Лучшего решения и представить было нельзя, в этом Лори не сомневался, а если после совместного танца дружба между наставником и его подругой мисс Марч укрепится, он будет только рад. В таком случае она останется в Конкорде, рядом со своей семьей, что будет лучше для всех.

«В том числе для меня».

Видел он и другое: как Хэрриет смотрела на их танец, как быстро отыскала Брука в толпе, стоило закончиться музыке, как часто подхватывала его под руку. Бедняжка Мег была в ужасе, но молчала.

«Опять ее старые штучки».

Это было вполне в духе Хэрриет – увлечься Бруком, человеком без титула и денег, одно только присутствие которого в числе ее ухажеров довело бы мать-вдову до белого каления.

Подобное уже случалось, когда в Лондоне она закрутила роман с одним бедным музыкантом, приятелем Лори. Даже грозилась убежать с ним, что вызывало нескончаемые ссоры с матерью. Весь город гудел об этом несколько месяцев. Романтика бедности, ажитация от незаконной связи и прочая ересь – Хэрриет наслаждалась всем этим. И лишь угроза матери лишить ее наследства убедила Хэт отказаться от своей авантюры, как она в итоге и поступила, гневно и в слезах.

Возможно, это и послужило основной причиной переезда Кармайклов-Карлтропов в Нью-Йорк. Прямо об этом никто не говорил, но Лори понимал, что решение было мудрым: вдова увезла дочь в Америку ради ее же блага, пытаясь оставить произошедший скандальный инцидент позади.

Однако Хэрриет обладала талантом впутываться в приключения где бы она ни появлялась. Женихов у нее всегда было в избытке, бедных и не очень.

Лори не считал, что Брук чем-либо лучше того музыканта. В довершение к бедности и отсутствию титулов, последние несколько месяцев он был по уши влюблен в Мег Марч. Это видели все.

И даже чарующей красоте леди Кармайкл-Карлтроп, не говоря уже о внушительном состоянии, будет не под силу совратить Брука за один вечер.

Нет, невозможно.

«Ничто здесь не сравнится с яблонями у Орчард-хауса».

Леди Хэт издали перехватила его взгляд, приподнимая бокал с шампанским.

Лори взял бокал с проносимого мимо подноса и ответил тем же.

Она рассмеялась и затерялась в толпе.

Он залпом опрокинул бокал.

– Черт с ним, с Гарвардом.

Подумав об этом, Лори направился прочь из зала.

Добравшись до главного входа, возле которого ранее приказал извозчику ожидать его «на всякий случай», Лори вышел в жаркую летнюю ночь. Экипаж, припаркованный неподалеку, был готов умчать его к Стейнвей-холлу.

Лори забрался внутрь, веля кучеру ехать как можно быстрее. Они неслись по Бродвею, огибая ямы на мостовой и бранящихся на них прохожих, пока, наконец, не оказались перед входом в Стейнвей-холл. Лори позволили войти не сразу, но когда он предъявил квитанцию за билеты, указанная сумма на которой была настолько внушительной, что швейцару не оставалось ничего, кроме как впустить его. И он по темному коридору скользнул в зал.

Сцена пока пустовала, но свет уже был зажжен. Гул в зрительном зале сделался таким взволнованным, и Лори понял, что считанные секунды оставались до появления на сцене гвоздя программы – самого Диккенса.

Среди множества голов Лори искал глазами одну, со слегка растрепанными кудряшками.

Вот она.

Он разглядел ее с расстояния в несколько рядов. Сам не ведая, как так получалось, Лори мог распознать ее где угодно. В поле с дороги, на улице в толпе за целый квартал. По особому движению руки, наклону головы. По очертаниям силуэта, выученным им наизусть. По цветовым оттенкам, которые он помнил, как ничто другое.

По стремительной походке. Живости темперамента. Настроению.

Он наблюдал за ней из прохода. Она увлеченно разговаривала с немолодым на вид мужчиной, своим соседом справа.

Лори улыбнулся.

Никаких павлиньих перьев, лишь тонкая бархатная лента в ее непослушных волосах.

Место слева от нее – то, которое предназначалось для Лори, – оставалось незанятым, будто она ждала его.

Все остальные были давно заполнены, но она оставила одно свободным.

На всякий случай.

«Как и ты поступил бы на ее месте».

Лори не мог сказать, когда именно это случилось и почему. Вряд ли можно было выделить какой-то определенный момент или событие. Правда раскрывалась ему постепенно, сезон за сезоном, и наконец прорвалась наружу, расцвела вслед за яблонями, растущими меж их домов. Лори рос, обучаясь тому, как надобно любить ее. Единственный предмет, в котором он преуспел, потому что Джо лично преподавала ему основы, сама о том не подозревая.

Сама создала его.

И сейчас, она была той, кто делала его счастливым, цельным, той, кто составляла самый смысл его существования.

Все, чего ему хотелось – это быть рядом с ней.

«И пропади он пропадом, этот Гарвард».

Лори глубоко вздохнул, нащупывая в кармане маленькую бархатную коробочку.

С кольцом его матери внутри.

Он носил ее с собой всю неделю: на природу в жару, на набережную в дождь.

Именно поэтому они приехали в Нью-Йорк. Поэтому пришли посмотреть на Диккенса. Ему хотелось, чтобы все сложилось идеально, но в самый последний момент дедушка расстроил его планы.

Дедушка, Гарвард, леди Хэрриет…

И…

«С кем это она разговаривает?»

Джо не сразу заприметила Лори: настолько сильно она была вовлечена в разговор со своим немолодым собеседником. Тот был не очень опрятно одет, с потертыми манжетами и видавшей виды шляпой, лежащей на коленях, и по-видимому рассказывал что-то о своей работе во время войны. Лори расслышал слова «поле боя» и «фотография».

Джо не удавалось сдерживать охватившее ее волнение.

– Значит вы были там? В Геттисберге?

– Да, но слишком далеко, чтобы наблюдать за битвой. Я слышал пушечные выстрелы и видел дым.

– Но вы же потом побывали на поле боя? Вместе с Мэтью Брэди, знаменитым фотографом?

– Да, это так… Нелегкая была работенка, если не сказать больше.

– Могу себе представить.

Подойдя ближе, Лори увидел неподдельный интерес в сверкающих глазах девушки, чье внимание было направлено исключительно на фотографа. По улыбке на лице незнакомца, работой которого так восторгалась Джо, было понятно, что ему тоже приятна их беседа.

Внимание Джо оказывало опьяняющий эффект на того, кто являлся его объектом – Лори уже довелось испытать это на себе.

И не терпелось повторить снова.

Он приблизился к ним еще на несколько шагов.

– Что привело вас на выступление Диккенса? – спросила Джо.

– Я буду фотографировать его по окончании, – с гордостью ответил мужчина. – Уже обо всем договорился.

– Христофор Колумб! – воскликнула Джо. – Вы же встретитесь с ним лично!

– Верно, – кивнул он. – В самом деле волнительная встреча, полностью с вами согласен. Только это секретная информация, выражаясь профессиональным языком.

Лори догадывался, что сейчас последует.

– Не думаю, что… – начала она, но остановилась.

В следующую секунду она попытается напроситься на приглашение пройти за кулисы вместе с этим пожилым фотографом, дабы увидеть Диккенса при личной встрече. Или, хуже того, фотограф сам это предложит. Диккенс Диккенсом, но Лори не собирался уступать свое место какому-то старику-фотографу с потрепанными манжетами.

Он вытащил руку из кармана.

Коробочка пусть пока полежит.

Сейчас не время.

Лори шагнул вперед и, оказавшись в поле зрения Джо, поинтересовался:

– Вы случайно не американская писательница Джозефина Марч? – Он сделал размашистый поклон. – Скажите, место рядом с вами никем не занято?

Со всех сторон к ним стали оборачиваться головы. За поворотом голов последовало перешептывание.

– Прощу прощения? – возмущенно начал сосед Джо.

Джо на мгновение растерялась, а затем ее лицо осветилось счастьем.

– Ой, Тедди! Ты пришел!

– Ты знаешь, что я никогда не променял бы тебя на светский бал, Джо.