Джо и Лори

15. Ссора

На следующее утро, и по общему убеждению, стало ясно, что ночь выдалась на славу. Ночь их блистательного триумфа в городе, равнодушном к подобным победам. Все случившееся делало возвращение домой весьма нежелательным событием.

Но пришло время уезжать в Конкорд, несмотря на то, что никто из них не испытывал по этому поводу особенной радости. Джо уже запихнула свой «писательский» наряд в чемодан и пыталась тот застегнуть, когда в комнату впорхнула Мег с платьем от Уорта на руке и безнадежным выражением лица, которое она подчеркнула тяжелым вздохом.

Джо нажала посильнее.

– Ради всего святого, Мег, прекрати ты уже страдать по старине Бруку! Ну потанцевал он с тобой, и что? На балах этим и занимаются.

Мег сердито посмотрела на сестру.

– Ни по кому я не страдаю. И потом, это же ты у нас любительница поговорить. Почему бы не рассказать о том, как Чарльз Диккенс пожал тебе руку и назвал тебя мисс Марч, еще пятьдесят пять раз?

– Может, и расскажу! Это же Чарльз Диккенс! – Джо оставила попытки закрыть чемодан и зашагала по комнате. – Никак плащ не могу найти.

Старшая Марч разгладила рукой серебристую материю платья, расправляя складки на вышивке. Как бы она не отнекивалась, мысли ее все еще были заняты балом и Джоном Бруком. Мег вспоминала, как радовалась тому, что рядом с ней друг, который знает ее и которому она нравится такой, какая есть, – бесприданница в платье, созданном для сестры, – особенно после того, как испарился Лори.

Мег не рассказала сестре всего, что произошло минувшим вечером. Она умолчала о волне шепота, прокатившейся по залу, когда Леди Хэт обнаружила, что Лори оставил Мег на балу одну. Мег сразу же догадалась, куда тот поехал, не сомневалась, что сердцем он с самого начала был вместе с Джо на выступлении Диккенса, – сюрпризе, который так тщательно продумал и от которого был вынужден отказаться из-за дедова каприза.

Но кроме нее никто не знал, куда джентльмен подевался и почему.

Никто также и не подозревал, отчего это так встревожило Леди Хэт.

Мег не знала, что Лори просил мистера Брука проводить ее после окончания бала. Она поняла это потом. А поначалу видела, как злорадствует Леди Хэт, как светится ехидством ее личико от нежданного открытия, пока Мег танцевала вальс с Бруком.

– Что? – воскликнула Хэрриет, достаточно громко, чтобы услышали все и каждый. – Уехал и бросил ее? Нашу дорогую кузину Мег?

Какое унижение испытала она, когда все обернулись и начали перешептываться. «Бедняжка, – думали, должно быть, они. – Бедная, бедная девочка, ее оставили одну на самом важном светском мероприятии года!»

И только после того как мистер Брук настоял на втором танце, шепотки наконец утихли и Мег снова смогла наслаждаться балом. По завершении вечера, когда Брук сказал, что за ними приехала карета Лори, и попросил разрешения проводить домой, она последовала за ним с радостью, с благодарностью: он оказался истинным джентльменом, который ни разу не произнес ничего такого, что могло бы смутить или испугать ее.

А когда они оказались в гостиной пансиона, Джон Брук пожелал ей спокойной ночи и поцеловал в щеку.

На минуту Мег позволила своему воображению представить, каково было бы быть похожей на леди Хэрриет – богатой светской львицей, повсюду находящей себе поклонников.

– Благодарю за вашу прелестную компанию, мисс Марч, – сказал он. – Надеюсь, скоро смогу насладиться ею вновь.

Он назвал ее прелестной! Но с другой стороны, то же самое говорил и Хэрриет. Мег пришлось признать, что половину вечера мистер Брук провел, флиртуя с Хэрриет, а другую половину – с ней.

Почему Мег это так заботило? Как и предполагала Джо, Мег не позволила бы себе испытывать к нему подобные чувства. Книга оказалась прозорливой. В ней Мег изначально собиралась отказать Бруку из-за его бедности, а в итоге ответила согласием, лишь бы досадить «тетушке Марч». Мег была обязана найти богатого жениха. Не могла сглупить, как в свое время их родители, раздавшие свое состояние и жившие в благородной бедности, о чем книга Джо растрезвонила всему свету. Мег желала для своих детей большего. Они должны были иметь все то, чего у нее никогда не было.

«Какие имена им дала Джо? Дейзи и…»

Она уже и не помнила.

И все же Мег не переставала думать об этом на протяжении всей ночи – о танце и поцелуе. Даже когда вернулась Джо и бросилась на постель, когда та за завтраком все уши прожужжала о Диккенсе и «Больших надеждах», когда в очередной раз завела рассказ о том, как какая-то девушка робко похлопала ее по плечу и поинтересовалась, действительно ли она американская писательница Джозефина Марч, и если это так, то не распишется ли она в программке.

Мег снова и снова прокручивала перед внутренним взором воспоминания о минувшем вечере – и о мистере Бруке! – будто они были чем-то настолько мягким, что ей нестерпимо хотелось взять их в руки, но в то же время до того хрупким, что она боялась к ним даже прикасаться. Подобно, возможно, роману, который не терпелось прочесть и который упрятывался под подушку. Или рождественскому подарку, который она только что получила и еще не успела развернуть.

Как бы сильно она ни любила своих сестер, это принадлежало только ей одной.

Мег не стала ничего рассказывать Джо. Та непременно принялась бы дразнить и подкалывать сестру по поводу говоруна Брука, и Мег пока не была уверена, что готова этим делиться. Сама еще не знала, что все это значит для нее, а что – для него.

Он.

Одно только это коротенькое слово вызывало у нее дрожь.

«Под подушку тебя». Мег аккуратно уложила платье от Уорта в свой небольшой чемоданчик и закрыла крышку.

– Я просто подумала, что, вероятно, ни у тебя, ни у меня больше не будет шанса его надеть. Это все, что я хотела сказать.

Что-то странное, – может быть, грусть? – в голосе Мег выдернуло Джо из собственного плохого настроения. Она тут же прекратила поиски плаща и повернулась к сестре.

– Но ты была в нем такой красавицей, Мег! Серьезно, настоящим воплощением красоты. И еще, если хочешь знать мое мнение, это платье – пустая растрата денег, даже для нашего Тедди. Зря он все это затеял. – Джо никогда не дожидалась, пока ее спросят: она в любом случае высказывала свою точку зрения.

В этот момент в дверь постучалась горничная. Джо поспешила впустить ее.

– Мистер Брук желает видеть мисс Мег, – застенчиво проговорила та с сильным ирландским акцентом. – Он ожидает вас в гостиной, мисс. Это касается приготовлений к дороге.

– Спасибо, Бриджит, – ответила Мег. Ее голос казался спокойным, но сердце было готово выскочить из груди.

Мег направилась к двери.

– Единственное, что вышло впустую, так это старания Лори сделать тебе невероятный подарок, который ты даже не надела. И не́чего на него за это злиться.

– А я и не злюсь, – рассердилась Джо под взглядом Мег. – Хорошо хоть ты это платье не сожгла, – добавила со вздохом. – Если полагаешь, что у нас не выдастся другой возможности надеть его, то почему бы не оставить платье Леди Хэт? Уж она-то точно найдет ему применение.

– Она точно найдет, – согласилась Мег, вздрагивая от одной только мысли о флирте между Хэрриет и Бруком. – Но у нее и так достаточно красивых платьев. Мы заберем его с собой и сохраним, Джо. Может быть, когда-нибудь ты наденешь его на свою свадьбу.

Лицо Джо перекосилось от ужаса.

– Я уже обвенчана со своими книгами, Мег. Скорее, ты выйдешь в нем замуж. За мистера Брука, например.

– Джо! Я даже не думаю об этом, – настаивала Мег.

Джо послала ей хитрый взгляд, говорящий о том, что она знает о мыслях Мег и что ее так просто не надурить.

На вокзале, где носильщики грузили багаж по вагонам, а пассажиры сновали туда-сюда в поисках своих мест, Мег и Джо, Лори и Брук сели в поезд и приготовились к долгой поездке обратно в Конкорд.

Вчера все они поздно легли спать – да и неделя в целом выдалась насыщенная, – и никого из них особо не радовала мысль о возвращении домой.

После представления Диккенса Джо посетило вдохновение, и она полночи провела, делая заметки к своему роману и даже написала новую сцену: настолько сильно на нее повлияли слова великого писателя о пороках современного общества.

«А может, это было следствие постукивания по плечу».

Она задумалась о том, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к встречам с собственными читателями. Ведь одно дело получать от них письма или даже апельсины, и совсем другое – видеть лица, пожимать дрожащие руки, слышать, как их впечатлили ее слова.

«Какая странная штука жизнь!»

Джо планировала продолжить писать в поезде, но сейчас, смотря в измазанное сажей окно, чувствовала себя слишком взбудораженной. Она подумала о своем чердаке в Конкорде, который стал казаться еще меньше, а после манхэттенских приключений чересчур тесным и сумрачным.

Мег тоже притихла, погрузившись в раздумья. Больше всего ей сейчас хотелось хоть ненадолго побыть наедине с Бруком, чтобы понять глубину своих чувств к нему, или его к ней, если таковые имелись. «Но я совсем запуталась», – думала она.

«Очарован ей и считает очаровательной меня».

«Ей целует руку, а меня в щеку».

«Что ему по душе, Конкорд или Кенсингтон?»

Между мистером Бруком и Лори в это время разгорелся спор по поводу прекращения последним подготовки к университету и пробелов в его познаниях греческого.

– Вы грызетесь между собой, как две старушенции, – не выдержала наконец Джо.

– Джо! – нахмурилась Мег.

– Прошу прощения, – удрученно отозвался мистер Брук.

– Да ладно тебе, – проворчал Лори. – Мы всего лишь оживленно дискутируем.

– Оживленно дискутируете? – фыркнула Джо. – Если бы у меня были деньги, я бы пересела в частный вагон, чтобы спокойно поработать. – Она вычеркнула только что настроченное предложение.

– Ты сама знаешь, что не сделала бы этого, – заметила Мег, покачав головой.

Джо понимала, что сестра права, но все же.

Лори тоже никак не удавалось отогнать от себя мрачные мысли.

«Ссоры не избежать, старина. Надо собраться с духом и принять это как данность».

Конечно же, от деда не укроется тот факт, что он пренебрег знакомством с ректором и сбежал с бала на выступление Диккенса. Старик непременно прочтет внуку гневную проповедь: о долге и чести, о месте в обществе.

«О благодарности. Моей матери, которую он никогда не одобрял. Имени Лоренсов».

Предчувствовал он и вторую ссору – по причине того, что оставил Мег одну на балу, – ведь либо Брук, либо вдовствующая леди Кармайкл-Карлтроп непременно доложат обо всем старику.

«Жаль, что дед близко знаком с матерью Хэрриет».

Лори вздохнул. Ему не хотелось этого признавать, хотя он и сам понимал, что по этому пункту нагоняй он в самом деле заслужил.

Особенно боялся представить, что скажет ему миссис Марч.

Мистер Брук взглянул на него поверх греческого текста.

Лори отвернулся к маленькому окошку с пятнами сажи и пробегающим мимо пейзажем.

«Это же не самое худшее, правда? Чего ты так расклеился?»