Улыбка пастушки

* * *

…Приехав в больницу, Влад испытал одновременно и облегчение и крепнущее раздражение. Матушка, восседая на постели, давала ценные указания отцу. Её бодрый тон и цветущий вид лучше всяких докторов говорили, что приступ благополучно миновал. Но с врачом Влад всё же поговорил. Он прошёл к нему, не заходя в палату. Молодой доктор, от которого слегка попахивало шампанским, весело сказал:

— Да ничего страшного, сердечный приступ не подтвердился. Остеохондроз часто даёт такие боли. Сердце у Елизаветы Сергеевны для её возраста великолепное.

— Что, и забирать её можно? — спросил Влад.

— Ну, если вы хотите обследовать матушку хорошенько, я бы рекомендовал платное отделение, — лучезарно улыбнулся доктор.

Влад поблагодарил его и пошёл к матери.

Если бы он не видел её несколькими минутами раньше, вид этой несчастной, еле живой женщины, несомненно, растопил бы его сердце. Матушка возлежала на подушках, скорбно поджав губы. Отец устало и чуть виновато кивнул Владу, уступая сыну место у постели матери.

— Доброе утро, мамочка, — сказал Влад, целуя её прохладную щёку.

— Здравствуй, сынок, — прошелестела Елизавета Сергеевна и посмотрела на мужа. — Иди, Игорь. Владик теперь побудет со мной.

— Подожди, папа, — попросил Влад. — Поедем вместе.

Мать быстро поражённо взглянула на него. Её лицо медленно наливалось краской гнева.

— И куда это ты так торопишься, сынок? — вкрадчиво спросила она, на мгновение забыв о роли умирающей. — К своей маленькой неряхе?

Влад поднялся и сказал спокойно:

— Мама, я говорил с врачом. Зачем был нужен этот спектакль? Ты добилась своего — я приехал. Но сидеть у твоей постели я не буду.

Елизавета Сергеевна захватала ртом воздух, беспомощно глядя на мужа:

— Игорь…врача…мне плохо!

— Погоди, папа, — остановил его Влад и снова присел к матери. — Мама, — сказал он ласково. — Ты хочешь остаться? Я заплачу за платное отделение, ты хорошенько обследуешься. Решай, мамочка, или поедем, наконец, домой, ведь новый год же! — он улыбнулся, но мать не разделила его попытки к примирению.

— Игорь, — я просила позвать врача, — плачуще простонала она. — Ты допустишь, чтобы я умерла?

Отец вышел из палаты. Влад с сожалением поднялся:

— Мама, — тихо сказал он. — Я не буду любить тебя меньше, даже когда заведу свою семью. Тебе нечего бояться!

Сделав матери укол, медсестричка строго сказала мужчинам:

— А теперь идите, больной надо поспать.

— Что с ней? — спросил Влад у врача, когда они вышли в коридор.

— Немного поднялось давление, — пожал тот плечами. — По-прежнему не вижу никакого повода для беспокойства, сердце работает нормально. Пусть Елизавета Сергеевна отдохнёт. Дама она у вас характерная. Вам нет смысла здесь сидеть — она будет спать после укола. Думаю, часика через 3–4 можно будет подумать о выписке.

Домой они с отцом добрались к девяти часам. По дороге Игорь Валерьевич спросил:

— Сын, у тебя что, действительно серьёзно с этой девочкой?

Влад улыбнулся:

— Хотелось бы.

Они некоторое время молчали, потом отец сказал:

— Зря ты так с матерью. Ты же знаешь, теперь она откроет ей войну. Нам с тобой надо подумать, как их помирить.

Влад пожал плечами.

— Не знаю, возможно ли это. Не у всякой девушки хватит терпения переносить фокусы моей мамы. Хорошо, что мы не живём вместе, не то Алёне и вправду не поздоровилось бы.

— Она…живёт у тебя? — осторожно спросил отец.

— Нет, — с некоторым сожалением признался Влад. Он подумал о том, как здорово было бы вернуться на дачу и застать её там, спящую, тёплую после сна… Влад тихонько вздохнул. Лучше бы он её не будил, тогда всё ещё могло сбыться. А теперь ему предстоит пройти путь с самого начала, и первый шаг в этом пути — найти эту упрямицу. Он ведь даже её фамилии не знает. Но сегодня начинать поиски точно бесполезно.

Дома они быстро, по-мужски, навели порядок. Хотя особого беспорядка и не было, слишком чопорной была компания.

— И правда, — вдруг сказал отец. — Эта Оленька…слишком никакая.

Влад улыбнулся:

— Ты ж всегда говорил, что все молодые девушки красивы?

— Я не о красоте, — с досадой откликнулся отец. — Она полностью мимикрировала под твою мать и всю ночь смотрела той в рот.

— Большая буря была? — с сочувствием спросил Влад.

— Да нет, — улыбнулся отец. — Думаю, маме и стало плохо оттого, что нельзя было отвести душу немедленно. — Поспишь немного?

— Давай лучше ты ложись, — посоветовал Влад. — Я немного поработаю.