Русский святочный рассказ. Становление жанра (2-е издание)

V. Святки

Вслед за Сундуковыми отправился в Москву и Кудрин. Он уверял себя, что едет только для рассеяния, однако в первое же воскресенье явился у обедни в церкви Василия Блаженного, которую Аграфена Ивановна предпочитала прочим. Там при выходе имел он удовольствие взглянуть на Анюту, но ни она, ни старушка его не приметили.

Добрая няня продолжала сохранять к нему прежнее усердие и нередко с ним пересылалась; даже находила случаи к свиданиям. И хотя барышня ее была уже просватана, а в душе Кудрина гаснул последний луч надежды, но она нашептывала ему разные утешения. Молодой человек охотно предавался руководству няни, охотно слушал утешения: и какой несчастный принимает их без удовольствия.

Наступили святки — некогда самое веселое в году время, которое с таким, бывало, нетерпением дожидались и девушки-невесты, и женихи-мужчины, которое разнообразием забав своих столько же занимало детей, сколько развлекало стариков и старушек, и которое, благодаря настоящему просвещению, теперь проходит у нас так же обыкновенно, как и все другие праздники. Ни слова о городах губернских, где все русское давно уже изгнано из нашего общежития — там старинные святки удачно заменены маскарадами и балами. Что заменило их в уездных, где также стыдятся теперь своих невинных удовольствий? Карты и неумолкаемый звук стаканов! Одно другого стоит. Но я разговорился не у места; продолжаю: наступили святки; знакомые целыми семействами начали по вечерам сбираться, хоронить золото, петь подблюдные песни, играть в фанты, переряжаться. Анюта приняла обыкновенное участие в сих забавах, но казалась к ним несколько равнодушнее прежнего: ей уже не надобно было выбирать, кому бы особенно понравиться, кому бы лишний раз положить в руку золотое колечко.