Правитель

Глава 6

Запрещенные книги

Перл

После жестокой лжи Хана о том, что он защищал меня от язычников, желающих принести меня в жертву своим богам, я научилась критически относиться к его словам.

Он был бесстыден и открыто признавался во лжи, когда это служило ему на пользу. Конечно, мне следовало этого ожидать, но за свои тридцать лет я никогда не встречала такого лжеца, как он.

Дело было не в том, что на Родине никто никогда не лгал; я уверена, что лгали. Я тоже говорила вещи, которые были не совсем правдой. Я сказала своей подруге, что мне нравится ее яблочный пирог, чтобы пощадить ее чувства, и я сказала Магни, что не знаю, где Лаура, чтобы защитить ее. Я ни в коем случае не была святой, но, по крайней мере, я никогда не лгала ради собственного развлечения или чтобы причинить кому-то боль.

Хан был настроен конфронтационно, но я стояла на своем, когда каждую ночь он настаивал, чтобы я спала в его постели.

Внимательно наблюдая за ним, я становилась смелее и непосредственнее в общении с ним. Это было все равно что научиться говорить на языке туземцев. Использование мягких тонов и приукрашивание моего мнения, как мы делали дома, только приводило его в бешенство. Хан свободно высказывал свое мнение и просил меня о том же.

Дни проходили как близнецы. Хан продолжал говорить о возвращении Лауры, но она так и не появилась, и это явно расстраивало его.

Может быть, он думал, что проведет несколько дней в качестве моего защитника и отправит меня обратно в Совет, где я буду всем рассказывать, как он по-королевски обращался со мной. Может быть, он думал, что было бы интересно узнать больше о наших обычаях, или, может быть, он действительно думал, что сможет повлиять на меня, чтобы я посмотрела на вещи с его точки зрения. Он, конечно, пытался.

— Они действительно сказали «да»? — спросил он, когда однажды вечером я взволнованно сообщила ему, что получила новости от Совета.

— Это не так просто. Они согласились, что эта идея имеет свои достоинства, и они хотят, чтобы я подготовила более подробный план того, как будет выглядеть школа с детьми с обеих сторон границы.

— Хорошо. — Хан кивнул. — Я немного подумал об этом, и у меня есть несколько замечательных идей. Я также выбрал наставника для управления школой.

— Управление школой?

— Да, его зовут Арчер, и мальчики из его учебного заведения круче и сильнее, чем из любых других школ. — Хан громко зевнул и поправил подушки.

— Почему это должен быть один из твоих людей, управляющих школой? Почему не один из наших учителей?

Он фыркнул, давая понять, что я веду себя нелепо.

— Я бы предложила нам найти двух терпимых и непредубежденных учителей для совместной работы. Если ты хочешь назначить этого Арчера, я встречусь с ним и задам ему вопросы, чтобы убедиться, что он подходит для этой работы, — сказала я. — Очевидно, ты можешь сделать то же самое с кандидатами, которые будут предложены с нашей стороны.

— Справедливо, но как ты планируешь заставить учителя и детей приехать сюда в Северные земли?

— Я еще не знаю, — честно ответила я. — Моей первой мыслью было, что это должен быть учитель-мужчина по соображениям безопасности, но я думаю, что это противоречит цели. Это должна быть женщина.

— Эй, приводи всех женщин, которых захочешь, — усмехнулся Хан. — Но будет лучше, если мы пока оставим этот проект в тени. Может быть, даже стоит найти для школы уединенное место для проведения эксперимента. Десять или пятнадцать девочек в школе для мальчиков будут отвлекать. Я хочу дать детям совершенно другую школу, где не будет никакого внешнего влияния.

— Хорошо, — кивнула я. — Я согласна.

— И я хочу, чтобы Арчер был главным наставником.

Выпятив челюсть, я произнесла:

— Ты хочешь саботировать этот проект еще до того, как он начался?

— Нет.

— Как могут два учителя работать бок о бок, если один выше другого?

Он пожал плечами.

— Они не могут! — пришла я к выводу. — Именно поэтому они разделят ответственность.

Хан задумчиво пожевал верхнюю губу, прежде чем заговорить.

— Я поговорю об этом с Арчером.

— А что, если этого не делать? — медленно спросила я. — Здесь нам нужно действовать стратегически.

— Я всегда придерживаюсь стратегического подхода, — заявил он.

— Тогда как, по-твоему, он отреагирует, если ему скажут переехать из его нынешней школы в уединенное место, чтобы работать только с одним классом, и вдобавок к этому пойти на компромисс с учительницей-женщиной о том, как растить и обучать и девочек, и мальчиков?

Хан выдохнул воздух.

— Да, это может быть трудно подать, если только она не молода и не хочет стать его женой.

— Ни за что! — пробормотала я. — Это не брак по договоренности. Мы выберем преподавателя, который является профессионалом и имеет многолетний опыт работы. — Я пошевелилась на своем месте и указала на него. — Тебе лучше гарантировать мне, что он будет джентльменом.

Это заставило Хана рассмеяться.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказала я, понимая, что ожидать, что мужчина Севера будет джентльменом, может быть, немного наивно. — Я думаю, что лучше всего было бы найти кандидатов, с которыми мы оба сможем договориться, и позволить им влюбиться в проект, прежде чем мы раскроем сложную часть об их разделении ответственности.

Хан прищурил глаза.

— Звучит интригующе для меня, разве это не противоречит вашему прекрасному этическому кодексу?

— Нет, мы не будем лгать им, — защищалась я. — Мы просто стратегически выберем, когда раскрыть весь масштаб проекта. Они будут наняты для управления школой, в которой будут учиться как мальчики, так и девочки. Если они согласятся и встретятся друг с другом, мы, конечно, сможем убедить их работать вместе над проектом.

Хан пожал плечами.

— Меня это не беспокоит. Арчер сделает то, что я ему скажу.

— Ну, в таком случае, все, что нам нужно сделать, это убедить квалифицированную учительницу женского пола с Родины приехать и пожить в Северных землях по крайней мере три года в рамках эксперимента. — Я вздохнула, зная, что надеялась на чудо. — Теперь, когда мы с этим согласны, давай обсудим учебную программу.

Перл

Я завидовала Кристине, которой приходилось каждый день покидать поместье, чтобы работать на раскопках, которые привели ее сюда в первую очередь.

Несколько раз за первые три недели Хан позволял мне помогать ей, но в основном я была вынуждена часами сидеть в своей золотой клетке.

Я много читала, медитировала и работала над своими планами по проекту школы, который мы с Ханом обсуждали ежедневно.

Мы не договорились об учебной программе — да и как мы могли, когда он настаивал на том, что все мальчики должны научиться охотиться? Расстроенный моей стеной отказа, Хан сообщил мне, что не будет тратить свое время на споры из-за этого. Вместо этого составлять новую учебную программу придется вместе двум учителям. В конце концов, именно они должны были это реализовать. Мы бы позволили им разобраться с этим, а затем могли бы внести коррективы, если это необходимо.

Беспокойная и скучающая, я иногда ускользала, когда Хан был погружен в свои мысли, и несколько раз мне удавалось вернуться так, что он не замечал, что я отсутствовала пять или десять минут. Тем не менее, моего порыва свободы было недостаточно, чтобы развлечь меня надолго, и я постыдно получила виноватое удовольствие от книг и фильмов, которые были запрещены на Родине из-за жестокого и страстного содержания.

Хан был только рад, когда я исчезала в своем собственном пузыре и смотрела фильмы, снятые до великой войны, когда мужчины и женщины жили в совершенно другое время.

Сцены насилия заставили меня крепко зажмуриться. Эротические сцены тоже, но в последнее время я несколько раз украдкой подглядывала и поняла, почему эти фильмы были запрещены на Родине. Они заставляли тебя чувствовать то, чего ты не должен был чувствовать, и чем больше я видела, тем больше у меня возникало вопросов.

— Кристина, ты когда-нибудь слышала о чем-то под названием «Аллея позора»? — спросила я однажды поздно вечером, когда мы стояли одни в углу гостиной.

Она поправляла каштановые локоны, которые всегда выбивались из ее косы.

— «Аллея позора»?

— Да, я наткнулась на это выражение в книге, и я не уверена, что оно означает.

Кристина нахмурила брови.

— Я могла бы это выяснить.

— Как?

— Боулдер дал мне доступ к их Интернету. Ты же знаешь, что они построили его поверх старого, довоенного. Это означает, что некоторые вещи все еще там.

— Но ты не можешь доверять старому Интернету. Большая часть контента была удалена или фальсифицирована во время войны, — утверждала я.

— Я знаю, но для археологических исследований это здорово, и я уверена, что мы сможем найти определение для «Аллеи позора».

— Ха! — я улыбнулась. — Стоит попробовать, но я не могу поверить, что они все еще пользуются старым Интернетом.

Кристина покраснела и опустила глаза.

— Что не так? — спросила я.

Оглянувшись через плечо, она притянула меня ближе.

— Они в основном используют его, чтобы посмотреть запрещенные фильмы из прошлого.

— Ясно. — Я кивнула. Я едва ли могла судить их, так как и сама смотрела эти фильмы.

— Нет, — сказала она. — Ты не понимаешь. Я говорю о порнографии.

— Порнография?

— Да. Ты слышала о порно?

Я кивнула.

— Да, это концепция, существовавшая до большого просвещения. — Кристина была невинной, и я не хотела, чтобы она знала, что мы, члены Совета, были осведомлены об определенных группах девиантов в нашем обществе, которых привлекали сексуальные действия, которые она сочла бы тревожащими.

— Да, на пленке люди занимаются сексом, и, по словам Боулдера, здешним мужчинам это все еще нравится, — призналась мне Кристина.

Подозрение поразило меня.

— Ты видела это своими собственными глазами?

Ее взгляд блуждал по комнате.

— Однажды в запретном разделе университетской библиотеки. Я искала материалы, строго связанные с исследованиями, конечно.

— Конечно, — сказала я, приподняв брови.

— Пойдем. — Кристина взяла меня за руку и тихонько потащила за собой, из столовой и вверх по лестнице в их с Боулдером апартаменты.

Чувствуя себя мятежником, сбежавшим от моего тюремного охранника, или — от защитника, как любил называть себя Хан, я взбежала с ней по лестнице.

Мужчины стояли к нам спиной и обсуждали что-то, связанное с торговлей.

— Поторопись, — прошептала Кристина и сделала последние десять шагов, перепрыгивая через две ступеньки за раз, пропуская меня в свою комнату. — Ты думаешь, они заметили? — спросила она, запыхавшись, и прислонилась спиной к внутренней стороне своей двери, как будто была готова к тому, что ее вышибут в любую секунду.

— Скоро узнают, — сказала я с усмешкой, адреналин бурлил в моих венах.

— Тогда нам лучше поторопиться, — заключила она и оттолкнулась от двери, активируя свой браслет на запястье. — Зайти в Интернет, — проинструктировала она. — Просмотреть определение «Аллеи позора».

Ответил женский голос.