Колыбель времени

Глава 13. Новые перчатки Эверилд

Эверилд придирчиво осмотрела то, что собрала с собой.

— Так, шпагу взяла, два пистоля взяла, кинжал за сапог засунула, сменную одежду взяла. Кстати, пленные сшили ребенку вещи. Это бессмысленно — он слишком быстро растет. Проще его одеть в детское кимоно.

— Кимоно, а что это такое? — проснулось любопытство у Миринды.

— Японская одежда, делается из куска ткани. Просто надо уметь правильно себя обматывать, хотя это звучит грубо. Кстати, где мои перчатки из кожи малыша? — внезапно вспомнила Эверилд.

— Я до последнего надеялась, что это ваша злая шутка! Но они готовы, вам надо зайти в комнату матери ребенка, которого вы убили.

— Хорошо, молодец, не ослушалась. Надеюсь, их качество меня не расстроит, — спокойно заметила Эверилд.

— Вы бессердечная женщина, — снова осмелела Миринда, что не могло не позабавить Эверилд.

Она подошла к кормилице и, забрав ребенка, переложила на диван, потом мягко взяла руку кормилицы, та вздрогнула и внутренне сжалась, но шелохнуться не смела.

А Эверилд тем временем приложила ее к сердцу.

— Что, чувствуешь сердцебиение? А для пущей убедительности можешь пощупать пульс, я научу, как это делать, — великодушно сказала Эверилд.

— Нет, не чувствую, вы холодная как труп, — она зябко повела плечами, ее не покидало ощущение, что пиратка смеется над ней.

— Я и есть труп, милочка. Я уже мертва полторы тысячи лет. Я умерла в 538 году, во времена расцвета Византийской империи. Мое сердце остановилось в тот день, когда меня муж изнасиловал вместе с пьяными дружками.

— И правильно сделал, вы другого недостойны! — зло проговорила Миринда и сама испугалась своей реакции. Она ожидала удара, даже зажмурилась, Эверилд замахнулась, но рука ударила в стену, и кормилица в ужасе отпрянула — стена просто раскрошилась, словно ее не было.

— Да что ты знаешь о жизни, гадкая девчонка?! — Эверилд взяла ее за волосы. — Твое дело — сапоги лизать своим господам! А не рот открывать. Что ты знаешь о той маленькой девочке, которая мечтала о счастливом будущем, представляла себя играющей на флейте! Девочке, которая мечтала подарить мужу ребенка, но не могла?! Которая делала всё, чтобы ему угодить!.. Что ты знаешь о ней?! О ее разбитых мечтах и ожиданиях! Что ты вообще можешь знать о жизни, соплюшка? Ты еще краем только коснулась ада, который прошла я за полторы тысячи лет! Ты еще никого не потеряла, кроме своего ребенка и мужа. Ах, да, а где твой муж? Умер, или ты нагуляла ребенка?

Миринда потупилась, щеки запылали от стыда. Эверилд отпустила ее волосы, с удовлетворением отойдя.

— Значит, я права. Так заткнись и не учи меня жизни, блядь малолетняя! — Миранда как рыба открывала рот, а потом разрыдалась, осев на пол.

— Он обманул меня. Предал. А я влюбилась в него, с первого взгляда влюбилась. Думала, он меня возьмет в жены. А он сказал, что я ему нужна была как подстилка! Что мне оставалось делать, как не избавиться от ребенка? Да, Эверилд, я такой же монстр, как вы. Только я убила собственного ребенка, а вы — чужого. Мы очень с вами похожи. Я кормилицей согласилась стать только из-за того, что надеялась искупить свой грех. Я думала, если выращу чужого ребенка, то духи меня простят! — она рыдала и размазывала слезы по щекам.

Было ли Эверилд жалко ее? Нет. В свое время ее никто не пожалел, когда ей так же было плохо. Все ее презирали, считали грязной, никчемной. Она с молчаливым равнодушием смотрела на слезы своей рабыни. Она плакала полчаса, как только Эрик не проснулся?

— Вставай, пойдем за перчатками, — холодно повелела Эверилд.

Кормилица поднялась, у нее дрожали ноги. Эверилд бросила мимолетный взгляд на ребенка. Он спал. Вампирша стремительно вышла из комнаты. Миринда последовала за ней. Они прошли коридор и спустились на нижние этажи, в подземелье, справа и слева находились комнаты. Она зашла в третью по счету, с треском распахнув дубовую дверь, и посмотрела на мертвенно-бледную женщину — под глазами круги, сильно похудела. Она держала готовые перчатки в руках.

— Госпожа, ваши перчатки готовы.

Она их протянула с брезгливой гримасой, но за этой гримасой скрывалась дикая душевная боль. Женщина словно обезумела от горя, столько пустоты и отчаяния было в ее глазах.

— Вы можете делать со мной, что хочется. Я больше не хочу жить. Вы убили моего ребенка, а остальных троих продадите в рабство, я не хочу видеть, как они мучаются, я не хочу на это смотреть.

Только Эверилд забрала перчатки, как несчастная мать извлекла кинжал из складок одежды и вонзила себе в сердце.

Эверилд не обратила на это внимания, примерила перчатки, сидели они хорошо, в них было комфортно, она вертела рукой так и эдак, сжимала пальцы в кулак и разжимала, вращала кистями — они иногда выгибались под неестественным углом. Ничего не жало, рука двигалась свободно. Новые перчатки Эверилд доходили ей до локтя. Она с нежностью поцеловала их, ей казалось, что они еще хранят детское тепло.

Эверилд ощутила рядом движения и резко оглянулась, Миринда бросилась к женщине:

— Нет! Нет! — закричала она. — Ты не можешь умереть, когда победа так близко.

Эверилд напряглась, кажется, среди рабов зреет заговор, надо будет предупредить пиратов.

— Отличная работа. Эй, кто-нибудь за дверью, уберите труп! — крикнула она и сглотнула: жажда обожгла горло.

— Я, пожалуй, пойду, а ты помни, что уже через час мы отплываем, — обратилась вампирша к Миринде.

Эверилд вышла из комнаты и поднялась наверх, голова кружилась. Накатила какая-то слабость, неужели в воздухе распылили наркотик? Откуда такая слабость, она ведь ничего не употребляла и охотилась три дня назад… Значит, надо срочно выйти на охоту. Что делать? Она же так долго не протянет, сорвется, а своих она убивать не может. Остается лишь один выход — переплыть через залив на другой остров и там открыть сезон охоты.

«Черт возьми, я не успею, мы уже отплываем через час. Черт! Черт!»

Головокружение прошло, и она вернулась в комнату капитана.

— Красный Бард, вы пока отплывайте, а мне срочно надо поохотиться, иначе ты станешь моей первой жертвой. Я вас потом нагоню, — пообещала Эверилд и стремительно вышла из комнаты.

Она ураганом промчалась по коридору, сбежала вниз по ступенькам и бросилась в море, усиленно гребя руками. Он должен всё понять. Она плыла с час, прежде чем оказалась на другом берегу.

Вампирша скинула одежду и скрылась среди зарослей. Увы, сейчас она не может охотиться в городе, слишком рано, остается уповать на глупцов и охотников. Она скользнула за ближайшие кусты.

Вот удача! Несколько туземцев танцевали свой ритуальный танец, видимо, готовясь к бою или призывая духов. Эверилд осторожно перемещалась между бамбуками, мангровыми деревьями. У костра танцевало шестеро человек, еще двое били в барабаны.

Она молнией скользнула и сбила с ног ближайшего крупного мужчину, придавила его к земле и жадно впилась в артерию.

Барабаны забили сильнее, туземцы заулюлюкали, неужели они призывали демона? Эверилд, выпив человека до капли, поднялась и голодным взглядом осмотрела остальных. Ее привлек юноша с ясными глазами, она перепрыгнула через костер и сбила пацана с ног. Он забился, пытаясь вырваться.

— Их ешь, не меня, — парня трясло, а Эверилд впадала в еще больший экстаз. К запаху горькой травы и ржавого железа примешался запах кислоты.

Она ласково поцеловала его в губы, потом поцелуями спустилась ниже, не разжимая хватки. Юноша затих, затаил дыхание, лицо озарилось радостью, за которой последовали короткий вскрик и блаженная улыбка. Они все сначала кричат и боятся. А потом просят, чтобы их укусили еще. Как-то однажды вампиры пытались завести питомник, но потом решили, что их слишком затратно содержать, и поубивали всех — около сотни человек — за сутки.

Выпив парнишку, она окинула других внимательным взглядом, все напряженно замерли.

— Далиса, кого ты выберешь себе в мужья и подаришь могущество, о, великая?! — спросил седой мужчина.

— Вот даже не знаю, все хороши, — она растянула губы в хищной улыбке, слизнув капли крови с губ. Шагнула прямо через костер и краем глаза заметила, как барабанщики покидали свои инструменты и стали спешно отступать в заросли.

«Умные ребятки», — подумала Эверилд про себя. А потом убила старца, просто убила — их кровь безвкусна и отдает горечью. Она остановила свой взгляд на трех оставшихся. Третьей жертвой стал мужчина средних лет, со смуглой, почти черной кожей.

А потом она убила оставшихся двоих, правда, за последним пришлось погоняться. Когда юнец осознал, что никто не выживет, дал деру, а зря! Поведи он себя смелее, Эверилд, возможно, его одарила бы милостью, а так скучно — даже никто не захотел вступить в бой, защитить себя. Они все были покорны воле демона, которого вызывали. «Кстати, надо посмотреть, кого они звали на самом деле».

Но осмотр площадки ни к чему не привел, она разочарованно пожала плечами. «Надо будет придумать способ, как ментально отлавливать таких дурачков. Кто-то захотел принести жертву мнимому демону — в голове звоночки и зов, ты идешь на него. Раз–два — и ужин готов. Тогда жизнь бы стала намного проще».

Эверилд покинула остров и поплыла навстречу корсарским кораблям.