Колыбель времени

Часть 3. Восхождение на престол Екатерины Великой. Глава 7. Тряпичная кукла

Пока волки скулили, в дом ворвалось еще несколько вампиров, они окружили Эверилд. Шер, обжигаясь серебряным подсвечником, кинула его в ближайшего противника, потом метнула серебряный нож в другого. Эверилд посмотрела на нее.

— Бегите! — сказала телохранительнице и тут же получила ментальный удар. Упав на колени, она застонала. Ее потащили прочь от дома. Некоторые вампиры из личной охраны попытались помешать похищению. Одного черный вампир опрокинул подсечкой, другому бросил мелкие стекла в глаза. Третий вампир прыжком отсек похитителям путь к Эверилд.

«Уходите, — приказала та мысленно. — Вам меня не отбить», — но телохранители не сдавались, несколько вампиров сошлись в рукопашной, пока всех внезапно не накрыла ментальная волна… Вампиры Совета обменивались ударами с вампирами Екатерины Дашковой, но в итоге сопротивление было сломлено, и подданные Темного Эрика проиграли, потому что подчиненных Совета было больше.

Вампирша, скрученная двумя похитителями, глазами искала своего сына. «Интересно, как они собираются нас транспортировать?» Но ответ очень быстро нашелся, к дому подъехало несколько повозок, на них были большие серебряные клетки.

Пока вампиры Совета удерживали личную стражу Эверилд, подкупленные люди накидывали цепи из серебра на пленных.

Раздались первые вопли боли, вампиры корежились в цепях, сторожевые псы Совета шустро отскочили, чтобы раскаленное серебро не коснулось их. Екатерина Дашкова упрямо сжала губы, смотря на своих мучителей с вызовом. К вампирше подошло два человечка с маслеными глазами, один ощупывал ее взглядом.

— Дадите с этой красоткой развлечься? — спросил он голосом, полным похоти. Это был мужчина средних лет, с черными волосами, черными поросячьими глазами и пивным брюшком.

«Накидывай цепь», — приказал в ответ на это вампир ментально. Мужики дрогнули, покорно сделали свое дело, а Эверилд заорала — кожа запузырилась. Пленители отскочили, чтобы серебро их не коснулось. Вампирша закусила губу, сдерживая боль, чтобы больше не кричать. Она повалилась на колени.

— Закиньте их в серебряные клетки!

Некоторые вампирши выли в голос. Эверилд казалось, что к ее телу приложили раскаленное железо, кожа местами обуглилась. Потом по мозгам ударила мощная ментальная атака, и все пленные кулями свалились к ногам людей.

— Тащите их, пошевеливайтесь! — раздался зычный голос высокого вампира. По его плечам вились мышиного цвета волосы, он обладал выразительными глазами синего цвета, одет был в белый халат.

Люди потащили вампиров к клеткам. Они забрасывали их, как мешки с мусором, пихая в одну клетку по двое–трое.

Когда все клетки были заполнены до отказа, повозки тронулись в путь. Пленные вампиры не приходили в себя, оглушенные ментальной атакой. Люди в страхе поглядывали на вампиров с обугленной кожей, их сердца сжимались, словно кровь в венах застудили. Вся эта кучка вампиров казалась мертвой. Люди в полном безмолвии ехали уже около двух часов, окруженные своими хозяевами, когда некоторые вампиры в клетках стали подавать первые признаки жизни. Они стонали, кто-то, только проснувшись, завопил, ему казалось, что его тело горит. И только Эверилд пыталась как можно глубже уйти в летаргический сон, усилием воли возведя ментальные щиты. Она твердила себе, что сильнее их, что им не пробить ее блок, как бы они ни пытались.

«Эрик, нас схватили», — послала она ментальную волну, молясь Кали, чтобы ее сигнал не уловили, а затем окончательно ухнула в бездну — спасительный кокон от боли — хотя понимала, что это ненадолго: серебро всё равно, подобно яду, проникнет в кровь и пропитает ее всю, прожигая адской болью. Ничего не боятся вампиры и боги так сильно, как боли, это единственное их слабое место, и самое страшное, когда они не могут это закончить.

***

Эверилд вышла из глубокого транса. Она лежала на холодном каменном полу, кругом была сырость, вампирша со стоном села и осмотрелась — какой-то каменный мешок, так она назвала комнату из каменных стен.

Вдруг стена дрогнула и отошла, в комнату вошли три черных вампира, они осмотрели Эверилд.

— Очнулась, красавица? — насмешливо спросил вампир, похожий на негра.

— Лучше бы умерла.

Вампиры расхохотались.

— Смешнее шутку мы не слышали! Сама пойдешь, или тебя силой повести? — уточнил низкорослый вампир с блеклыми черными волосами.

— Пожалуй, пойду сама, — сказала Эверилд, понимая, что сопротивление бесполезно.

— Вот и умничка, тебя хочет видеть Совет.

— Какая великая честь мне оказана, — насмешливо ответила вампирша.

— Рады, что вы это понимаете, дети солнечного затмения, — сказал третий мужчина, худой, как высушенная слива, с козлиной бородкой.

Эверилд расхохоталась истеричным смехом, заломив руки. Вампиры стали перешептываться:

— Кажись, она с ума сошла от боли.

— Угу. Кто перед вечными пытками так может смеяться?

— Тот, кто оказался в безвыходном положении, — раздался глубокий голос, его обладатель раздвинул черных вампиров. В глаза сразу бросились мощная фигура, жесткое властное лицо, казалось, этот вампир всем телом излучал силу, власть и самоуверенность. Одет он был в черные тряпки, так в Совете ходил только он: Али Хаимсон.

— Здравствуй, дочь моя, — обратился он к Эверилд. Вампиры поставили ему табуретку, и он сел, скрестив ноги, сложив руки. — Будем сотрудничать? — с вызовом поинтересовался он.

— С кем? С вами?

— Ты здесь наблюдаешь еще кого-то? — приподнял он одну бровь. Эверилд снова расхохоталась, а вампир сказал: — Твоя натуральная внешность тебе идет гораздо больше, чем чужая личина.

Вампирша вздрогнула, словно ее стеганули серебряной струной. Она посмотрела на свои руки, ноги, тело.

— Твое лицо обрело прежние черты, так идущие тебе. Посмотри на свои волосы. Сразу видно, что ты еще не проснулась до конца. Кстати, могу поздравить — твои ожоги почти зажили и больше не появятся, если ты будешь вести себя как послушная дочь Совета, — спокойно сказал Али, вытянув свои идеальные руки: длинные красивые пальцы были увенчаны тонкими золотыми кольцами, они ему шли, придавая какой-то неуловимый шарм. Он всегда импонировал Эверилд, но, увы, сейчас их пути разошлись: она с Темным Эриком, а он по ту сторону баррикад — теперь они враги, а когда-то были хорошими друзьями. — Надеюсь, ты понимаешь, почему именно меня послал Совет к тебе?

— А как не понимать? Мы были с тобой друзьями, пока наши пути не разошлись. Если ты надеешься, что я испугаюсь и всё тебе выложу о Темном Эрике, принце Дарте, ты глубоко заблуждаешься.

— Очень жаль, — печально сказал он и, дав отмашку, вышел. В комнату завели Эрика, бледного как смерть, с кровавыми подтеками под глазами, он едва передвигал ногами.

— Эрик, боже, что они с тобой сделали?!

Вампиры отпустили Эрика, и он упал на колени, таким измученным она еще сына не видела: он был весь грязный, волосы спутались, несколько пальцев было отрезано, шла кровь. Он тихо всхлипывал. Вампиры закрыли стену, оставив их в полной темноте одних.

Эверилд разрыдалась, бросившись к сыну, обнимая его, но он вскрикнул, и вампирша поспешила отпрянуть.

— Тебе больно.

— Помнишь, я в детстве спрашивал, что будет, если мне отрубить руки? Теперь я знаю ответ на этот вопрос, — сказал он разбитыми губами, зубы были выбиты, сын слабо улыбался.

— Кали, как ты могла его не уберечь?! Мальчик мой, что они с тобой сделали… — причитала Эверилд, потрясенная увиденным. Дашкова точно бы уже лишилась чувств при виде такого зрелища, она же мрачно улыбнулась.

— Если бы я тебя послушал, то никого бы не подверг опасности. Я достоин смерти, я молил их убить меня, но был нужен живым. Прости меня, мама.

— Ты ни в чём не виноват. Мы сами виноваты.

— У тебя обгорела кожа.

— Ерунда, ожоги пройдут, — заверила она.

— Они хотят знать, где Эрик Дарт.

— Знаю, — ответила она, с трудом сдерживая рыдания.

— Мама, отсюда есть выход? Ты же можешь проломить стены?

— Глупости всё это, шум привлечет внимание, и нас бросят в камеры, состоящие из серебра, отсюда невозможно сбежать, если только кто-нибудь поможет извне. Хотя, думаю, выход есть. Надо подумать. Ведь как-то они открывают стены, а значит, есть тайный механизм. Его возможно взломать. Наверное, хотя нас навряд ли надолго здесь оставят. Я слишком опасна, и правда — стены мне не преграда. Они пользуются тем, что я пока слаба, как тряпичная кукла.

— Мама, прости меня, я сдал Темного Эрика.

Вампирша вздрогнула, посмотрев на сына потрясенно.

— Что ты сказал?.. — спросила она одними губами, настолько было велико удивление.

— Я рассказал Совету, где найти принца Эрика, надеялся, что они меня выпустят, а тебя не тронут.

Эверилд не могла поверить своим ушам, в эту минуту она бы предпочла остаться глухой. Вампирша одарила сына ледяным взглядом и отвернулась, в комнате повисла напряженная тишина.

— Я совершил глупость? Знаю, — Эрик опустил глаза в пол. — Но они обещали меня отпустить, если я им всё расскажу, — попытался оправдаться ребенок. Эверилд молчала, не в силах поверить в сказанное.

«Кали, что мне сейчас делать? Темный Эрик был единственной надеждой на то, что сын будет жить. Принц Эрик не прощает предателей. И что теперь остается делать, если все мои старания полетели прахом. Предать Темного Эрика и рассказать всё, что я знаю, или…» — она не хотела додумывать мысль. Эверилд медленно повернулась к сыну и слишком спокойно спросила:

— Ты знаешь, что Темный Эрик не прощает предателей? Если бы ты не был так глуп, у тебя был бы шанс на будущее. Ты всерьез думаешь, что Совет тебя пощадит? Они убивают дампиров, и жив ты только потому, что они хотят как можно больше причинить мне боли. Мне жаль тебя, но ты сам подписал себе смертный приговор, — в глазах вампирши видна была холодная уверенность, она уже приняла какое-то решение. — Темный Эрик дал тебе всё, что мог. Он писал тебе письма, дарил подарки, обучал военному делу.

— Знаю. Я тебе не говорил, но, когда я ушел искать отца, часто навещал Темного Эрика. Жил в его резиденции. Мне очень стыдно, что я оказался так слаб. Но ты не представляешь, что они делали со мной! Они меня отдали какому-то старику-вампиру, и он насиловал меня, пытал, издевался. Это… было невыносимо.

— Ты нашел отца? — перебила его вампирша.

— Да, им оказался Пауль Дрейк. Он насиловал женщин, чтобы они ему родили дампиров, а потом, когда они вырастали, насиловал своих дочерей. Он пытал их, услаждая свой слух их криками. Он так же упивался моими воплями. Этот вампир — мой отец. Мама — это ужасный монстр. Я не мог больше этого выносить.

— Понятно, и что мне с тобой делать? — спросила она.

Эрик поежился — из заботливой любимой матери она превратилась в чужого вампира.

— Теперь я точно знаю, что ты любишь принца Эрика. Я пошутил, просто хотел проверить твою реакцию.

— Не ври, — спокойно проговорила вампирша. Эрик пискнуть не успел, как она вырвала сердце из его груди, оно окровавленным шматом билось в ее руке, по щекам матери лились слезы. Эрик удивленно смотрел враз остекленевшими глазами. — Лучше такая смерть, чем тебя запытают. Это всё, что я могу для тебя сделать… Да простит меня богиня Кали.