Добыча хищника
- Автор: Елена Ромова
- Жанр: Любовная фантастика / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Добыча хищника"
Глава 17
Это существо рушило мои самые добродетельные представления о самой себе.
Я с неловкостью вздернула очки на переносице.
Говорить с Тайгетом Касаром – это балансировать на канате между башнями Всемирного торгового центра в Нью-Йорке[1].
Мне было жарко. В животе теплилась сладкая дрожь.
– Итак, значит именно вы сотворили человечество, – протянула я. – А как же Земля? Она тоже была создана для нас?
– Скорее, для нас.
– Вы действительно создали целую цивилизацию?
– А ты считаешь, что двести двадцать три твоих гена это продукт эволюции? – мягко спросил он.
В комнате пылал камин. Он был единственным источником света, так что между мной и чужаком привычно висел полумрак. Но даже сквозь него я ощущала себя раздавленной на лобовом стекле мошкой.
– Я, вообще, не знаю ничего про гены. Извини, но сегодня у тебя берет интервью дилетант, – смутилась я. – Просто это кажется мне невероятным. Не в том плане, что ты лжешь, – что я несу, черт возьми? – А в том плане, что это не укладывается у меня в голове. И, кроме того, я хочу верить, что нас создал Бог.
– Ты можешь верить во что угодно.
– Весьма великодушно, – я расстегнула пуговицу на пиджаке и поддела пальцем тугой ворот рубашки. – Будешь задавать свой вопрос?
Капелька пота скользнула у меня между лопаток.
– Кто такой Веном?
Он не мог удивить меня сильнее, даже если бы сказал, что вера – величайшее заблуждение человечества.
Меня словно током ударило, и я от досады потерла шею. Наше общение слишком сильно напоминало разговор двух людей, пытающихся нащупать острые грани в понимании друг друга. Мы будто слегка соприкасались собственным мировоззрением, чтобы осознать, насколько сильно наше влечение.
А оно было чертовски сильным.
– Веном – это внеземной монстр, который пожирает людей. В конце фильма он осознает, как прекрасно человечество и остается жить среди людей.
– Обожаю твои намеки, Эля. Но такой исход неправдоподобен.
– Это же супергеройский фильм, – закатила я глаза. – Если бы он всех убил в конце, то не оправдал бы чаяния фанатов. Иногда люди любят злодеев, вставших на сторону добра.
– То есть кем бы он ни был «до», его полюбят после раскаяния?
– О, ты просто зришь в корень христианской религии, – усмехнулась я. – Да, мысль примерно такая.
Мы, кажется, снова отвлеклись.
Может, пора бы послать к черту блокнот с вопросами?
Мне просто нравилось говорить с ним, особенно, когда он покорно сидел в кресле, не думая, кажется, меня убивать или калечить.
– Ты можешь мне объяснить, почему мои глаза стали светлее? – спросила я.
– Из-за гормональной перестройки и нарушений в работе центральной нервной системы.
– Кажется, мне нужно к врачу сию же секунду, – обеспокоенно нахмурилась я.
– Твоей жизни ничего не угрожает.
– Кроме тебя.
– Кроме меня.
Сейчас это казалось игрой. Безопасной, волнующей и азартной. Но, очнись же, Эля, перед тобой не просто красивый мужчина, он – убийца! За пять лет я лишь единственная, кого он пощадил. Но надолго ли?
– Я запуталась, чей сейчас черед задавать вопросы, – откашлявшись в кулак, произнесла я. – У меня в блокноте еще несколько… гм, личных.
– Слушаю.
Он согнул руку в локте и опустил подбородок на костяшки пальцев. Даже сейчас в этой задумчиво-расслабленной позе он создавал опасность для моего нравственного спокойствия.
И он был так кроток.
О, цари Египта, он просто образец покорного послушания!
– Ты можешь сам определять свою внешность?
Он умел так изгибать бровь, что мое сердце судорожно трепыхалось в груди.
– Эля, я именно так и выгляжу.
– Вот так, то есть, – очертила его рукой с зажатым карандашом. – Как человек? Как мужчина? А одежда? Твой запах и… – я почувствовала, что краснею. – Почему вам вообще нужны все эти штучки?
– Ты считаешь, что я выгляжу так для тебя? – пожалуй, он казался оскорбленный таким предположением. – У меня нет в этом необходимости. Привлекать и нравиться – это не то, чем я обычно занимаюсь. Это не я создан для тебя, а наоборот. Разве ты не видишь, что идеально мне подходишь. В тебе есть все, что я люблю, и даже больше.
Это его «люблю» вызвало волну сладкой дрожи, которая прокатилась по моему телу так беспощадно, что я сглотнула. На лбу выступила испарина.
– Прости, но твое отношение ко мне слишком потребительское…
Он усмехнулся, а затем коснулся своих губ пальцами, тонко провел вдоль, будто пытаясь имитировать этим прикосновение к моей коже.
Я сжалась где-то там внутри, и почувствовала, что пропадаю…
– Мы… мы можем закончить? – пискнула, желая сбежать так далеко, чтобы забыть это зрелище. – Пожалуйста…
Его кресло скрипнуло – он снова изменил позу. Теперь он медленно откинулся назад, на мягкую спинку, придирчиво меня разглядывая.
– Твое «пожалуйста», – его глубокий, волнующий голос звучал столь порочно, что я больше не могла слушать: – это почти спусковой крючок, Эля, – и он втянул носом воздух и на секунду прикрыл веки: – Ты едва ли понимаешь, как сильно я хочу услышать, как ты стонешь или кричишь.
– В такие моменты я совсем не привлекательная, – на шее у меня болезненно билась жилка. – Я больше не стану говорить тебе «пожалуйста».
– Ты вся мокрая, Эля.
Он имел в виду вовсе не то, что я покрылась испариной или вспотела, как проклятая, под его взглядом. Он имел в виду…
– Не надо, – и все же я не удержалась от просящих нот, понимая, что на записи попадет каждое наше слово.
– Почему бы тебе просто не сделать то, что ты хочешь? – спросил он ласково, предлагая окунуться в сладкий порок. – Я тоже этого хочу.
– Нет, – это совершенно не вязалось с интонацией, которая говорила скорее «да!»
– Я никогда не делал это просто так, – произнес он, ввергая меня в самый ад, – мне было бы интересно. В том числе понять, смогу ли я удержаться.
– Не надо.
– Мне нравится твой запах, – он смотрел на меня сквозь ресницы так волнующе, что я всхлипнула и выронила блокнот, – смесь желания, стыда и страха.
– Хватит…
Под его взглядом я свела ноги и тихо мучительно застонала.
По телу разливались волны дикого возбуждения. Я никогда не испытывала ничего подобного, даже самую малость…
– Я хочу уйти! Дай мне уйти, – это было легче сказать, чем сделать.
Я не была уверена, что, вообще, способна стоять на ногах.
– Нет, Эля, – он покачал головой. – Эта ночь только началась.
Он поддался вперед, взялся за свитер и снял его через голову. Сверкнула сталью монетка на его широкой обнаженной груди.
– Что ты делаешь? – взвизгнула я. – О, Господи…
Я уже видела его торс в ловушке, когда он был нашим пленником, и тогда я не испытывала при виде него ничего, кроме жалости, но сейчас… Я не должна смотреть на это… только не так!
– Ты сказал, что привлекать и нравиться – это не то, чем ты обычно занимаешься! – упрекнула я.
– Сейчас не очень обычный случай.
– Хуже не придумаешь, – я должна была отвернуться, вскочить или бросить циничную фразу, вроде: «Ничего особенного!», но единственное, что я делала, это сходила с ума от созерцания его идеального тела.
И во всем этом спектре чувств, до меня дошло с поразительной ясностью – он мог просто сделать со мной то, что делал с другими. Силой. Без согласия.
– О стриптизе речи не было! – я зажмурилась. – Оденься, пожалуйста.
– Ты сказала «пожалуйста»?
– Прости.
– Может, мне снять еще и брюки? – в его голосе почувствовалась мягкость.
Он, кажется, улыбался.
Это просто двойное комбо.
– Тебе стоит притормозить! – взмолилась я. – Хотя бы сегодня. Пожалуйста.
Между нами повисло молчание.
Я поняла, что дышу часто, надсадно, глубоко до хрипа. Просто втягиваю воздух распахнутыми губами и жмурюсь до красных фейерверков под веками.
Прикосновение!
Разряд тока прошел сквозь макушку до самых пят.
Я дернулась от неожиданности и распахнула глаза.
Сердце забарабанило всюду с такой частотой, что я задохнулась.
Мужская ладонь обхватило мое лицо под нижней челюстью.
Чужак возвышался надо мной – близко, как никогда. Он смотрел на меня сверху вниз с такой властностью, что я потерялась.
Разжав пальцы, он нарочито мягко провел ими по моим губам, затем очертил спинку носа и линию челюсти.
Я даже подумать не могла, что он прикоснется так нежно и бережно, и потянулась за его пальцами. Я хотела эти пальцы всюду…
– Только не так… не так, пожалуйста. Не так… – бормотала я, заставляя его янтарный взгляд становится лишь острее и пронзительнее: – Не надо… не сейчас…
Это были лишь отголоски сознания, потому что в душе я уже умоляла его об обратном. О продолжении этой чертовой пытки.
– Это сопротивление мне нравится даже больше, – произнес он. – Ты так отчаянно этого хочешь, но умоляешь, чтобы я этого не делал. Ты лжешь мне, Эля.
Его рука опустилась ниже, он стиснул ткань рубашки у меня на груди и выдернул меня из кресла, поставив прямо перед собой. Указательным пальцем он поддел мой подбородок, и мы встретились взглядами – до адской боли.
– О, нет… нет, – застонала я.
Я чувствовала, что он вновь очень горячий. Жар его тела в такой катастрофической близости обрекал меня на провал всей обороны.
Я медленно опустила голову, цепляясь взглядом за монету у него на груди. Если сконцентрироваться на ней, то…
С большим удивлением я вдруг обнаружила, что мои ладони коснулись его твердого живота – он застонал так, будто я доставила ему внеземное наслаждение. Опьяненно запрокинув голову, он замер, и я на секунду растерялась.
Боже, это я сделала с ним?
Его кадык дернулся – он сглотнул и зашипел, будто теперь я причиняла ему боль.
Его руки вдруг стиснули меня – он обхватил мои плечи, резко притянул к себе, почти приподнимая над полом и опустил голову. Наши губы едва не соприкоснулись – он яростно дышал мной.
– Сука…
– Что? – опешила я.
Он оттолкнул меня – до того неожиданно, что я влетела в нутро кресла, как пуля, выпущенная из ружья.
– Кажется, я переоценил свою выдержку, – его голос дрожал.
Он запустил пальцы в свою челку и сжал кулак.
– Испугалась? – он выглядел безумным, почти слетевшим с катушек. – Ты боишься, Эля. Я хочу тебя еще больше. Успокойся, иначе…
– Я… я постараюсь, правда, – заверила его.
– Я прогуляюсь немного.
– Что?
– Прими душ.
– А?
– Я чувствую твой запах…
– Да, я…
Он вдруг склонился ко мне, опустив ладони на подлокотники моего кресла. Его взгляд был наполнен первобытным голодом.
– Мы не станем торопиться, верно?
Я кивнула, наблюдая за движением его губ. На самом деле, в эту секунду я хотела торопиться, потому что этот голод был обоюдным.
***
Горячая вода бежала по моему телу, пока я стояла в душевой кабинке, упершись ладонями в стену. Из-за шума воды я почти не слышала собственных мыслей, но вот чувства бились во мне с ревом морских сирен.
Любые прикосновения к собственной коже были предательством, ведь ее должны были касаться совершенно другие руки – его руки.