Добыча хищника

Глава 29

Около двух недель назад я была лишь маленькой девочкой, трясущейся от мыслей о чужаках. Я была беглянкой, такой же, как и миллионы других девушек, живущих в резервациях. Я была жуткой плаксой.

Понять не могу, что со мной стало, и когда я обрела мужество, чтобы смотреть в глаза подполковника Сурова с вызовом и бесстрашием?

– Я хочу увидеть Шилова, – произнесла, чеканя каждое слово. – Если хотите расставить точки над «и», людям следует просто поговорить с Таем и выяснить все у него. Сделаете это, товарищ-подполковник, или будете прятаться за мою юбку?

Еще ни разу Суров не выглядел столь уязвленным.

– Я никогда не прикрывался тобой, – прорычал он сквозь зубы. – И я уже имел честь перекинуться парой фраз с твоим дружком!

Свидетельство этого разговора – пара кило титановых болтов в его руке.

– Если нам нужны настоящие переговоры, то участниками должны быть главы государств и политические лидеры…

– Евросоюз, ООН и НАТО… – беспечно закончил Суров. – Твой дружок планирует баллотироваться в президенты? – и язвительно усмехнулся: – Не проси меня за него голосовать.

– Вы… – запыхтела я, – пытаетесь обойтись малой кровью. Не получится!

– Так задевает, да? – его губы тронула усмешка. – Неужели самое лучшее качество твоего чужака – красноречие?

– Он…

– Что «он»? – нахмурился Суров: – Почему ты так в него влюбилась? Только потому, что он был у тебя первым?

Я растерянно схватилась за стойку, к которой была приделана капельница.

– Это не ваше дело!

– И все же, Эля. Что в нем такого особенного? Смазливая рожа?

– Нет.

– А что?

– Он… – и порываясь сказать что-то грубое, я вдруг поняла, что не могу объяснить, почему так сильно полюбила Тайгета Касара. – Он особенный!

– Конечно, раз уж не прикончил тебя сразу. Это главная его особенность, или у него есть еще что-то? Огромный член, например? Нет, правда, может, именно это тебя так впечатлило?

Боже…

– Вы можете избавить меня от своей ревности?

– Она идет в комплекте, – парировал мужчина. – Почему я должен сдаваться без боя? – и нагловато усмехнулся: – Кроме того, ты еще не видела мой член.

Он поднялся, и, перекинув куртку через здоровое плечо, пошел к выходу.

***

– Что это? – мириться с дресс-кодом в условиях мирового апокалипсиса – чушь!

Севастьянов сел на край моей постели, предварительно повесив на ручку шкафа вешалку с брючным костюмом.

– Мне кажется именно так одеваются на встречу с первыми лицами.

Встрепенувшись, я села на кровати, ощущая, как со дна моей души поднимается паника.

– Что?

– Это ведь вы устроили, Эля? – произнес он. – Шилов сегодня несколько часов об этом договаривался. Константин заверил, что вы сможете уговорить на это чужака.

Сглотнув, я испуганно глядела в глаза профессора. Одно дело хорохориться перед Суровым, совершенно другое – принимать участие в самых настоящих межвидовых переговорах.

– Мне нужно будет поговорить заранее с Таем, – сказала я, скрывая чудовищный страх, – возможно, он сочтет, что в этом нет смысла.

– Вам будет предоставлена отдельная комната в другом корпусе. Будет организовано видео-сообщение по закрытым каналам связи для глав различных государств-участников проекта. Чужак должен быть готов к тому, что будут задаваться разные вопросы. Состав присутствующих будет сильно ограничен в целях безопасности.

У меня кровь застыла в жилах – это я натворила?

– Прибытие первого лица ожидается на шесть вечера, – произнес Севастьянов. – Эля…

Вздрогнув, я подняла поникший взгляд.

Алексей Станиславович коснулся моей руки:

– Возможно, я стою на пороге страшного открытия, – он понизил голос до дрожащего шепота, – мне кажется, я понял одну вещь, и теперь она не дает мне покоя. Я не знаю, с кем мне ею поделиться, – его кадык дернулся, слабой рукой Севастьянов снял очки и потер глаза: – Около одиннадцати процентов генома всех млекопитающих одинаковы, а четыре процента характерны для всех живых организмом, имеющих клеточное ядро. То, что делает человека человеком, вовсе не структура его ДНК, а сам процесс, вшитый в него. Большая часть наших генов говорят нам, как именно все в нашем организме должно работать. Это похоже на то, будто кто-то незримый вдохнул в нас жизнь, научив нас быть нами. И теперь я думаю, кем является эта пронизывающая все вокруг материя, которую чужаки называют Халар. Чем больше я работаю над этим, тем сильнее убеждаюсь, что мы имеем дело с категориями, совершенно неподвластными нашему разуму. Я словно пытаюсь бороться с самим мирозданием.

Сжав мои пальцы, Севастьянов поднялся.

– Мне кажется, все идет к завершению, – раздались его слова. – Возможно, эта встреча – апофеоз этой войны.

В порыве какой-то отчаянной теплоты, профессор склонился и обнял меня.

– Чтобы не случилось, Эля, вы сделали все, что могли. Я не смел бы просить больше.

Оторвавшись от меня, он пошел прочь, оставляя в моей душе неприятный осадок горечи.

Когда время подошло к шести, я была готова: строгий костюм, пучок и дьявольская собранность. Если мы говорим о судьбоносном событии – все идет слишком гладко. Когда еще мир был готов объединиться, бросив все на свете, чтобы прийти к миру?

Свет на базе приглушили, была снижена мощность «Вепрей». Корпус «Б» и вовсе утопал во мраке. Забавно было бы увидеть здесь вывеску: «Добро пожаловать, дорогой гуманоид!»

Шилов взялся проинструктировать меня лично.

– Вы должны убедиться, что чужак не станет нападать, – произнес он. – При любом исходе, главная задача – обеспечение безопасности первых лиц и ученых проекта. Эля, вы будете на прослушке… В случае негативного развития, мы обеспечим эвакуацию наших гостей.

В сопровождении военных, я преодолела путь до корпуса «Б».

Комната, в которой я должна была говорить с Таем, была до смешного аскетичной – длинный стол, а по обе стороны стулья. Нам придется сидеть в паре метров друг от друга.

Сняв куртку, я отдернула жакет и прочистила горло, готовясь ко встрече, словно какая-нибудь ведущая вечернего ток-шоу. Оно, должно быть, называлось бы: «В постели с пришельцем».

– Все хорошо? – осведомился Шилов, замечая, что я нервничаю. – Ты уверена, что он станет с нами говорить? Мы подвергаем опасности таких людей, Эля…

– Я справлюсь.

– Отлично, – он обошел все помещение и замер у выхода: – Удачи.

Я кисло усмехнулась. В случае с Тайгетом Касаром на удачу не приходится сильно рассчитывать.

Дверь за Шиловым закрылась, и я мысленно досчитала до шестидесяти.

Несмотря на наши вполне однозначные отношения с Таем, я сильно волновалась.

На столе стоял графин и стаканы, и я пару долгих минут просто накачивала себя жидкостью в надежде, что это поможет мне успокоиться.

Следующие пять минут я размышляла, какую именно занять позу – сесть за стол или встать у окна…

Еще две минуты я была занята тем, что решала расстегнуть жакет или оставить его застегнутым.

Когда послышался звук прибывшего вертолета, поняла, что медлить дальше глупо. Мой голос был похож на едва уловимое дыхание, он звучал нараспев, как индийская мантра:

«Тайгет Касар».

Белокурый локон, выпущенный из моей прически, слегка качнулся.

Его шаги – музыка для моих ушей. Первые ноты пятой симфонии Бетховена, исполненные на органе, не способны зародить в душе столько же горького смятения.

Мрак обрел знакомые очертания, заставив меня покрыться сладкими мурашками предвкушения.

Тай не спрашивал меня, какого черта здесь происходит, и почему я выгляжу, словно собралась сдавать экзамен. Его не смутило, пожалуй, наличие военных на улице, боевая техника и «готовность номер один» для всех электромагнитных приборов.

Он принял условия игры.

Меня прошиб ток, когда он – невообразимо небрежный – сел за стол напротив меня. Тай был развязнее, чем гитарист какой-нибудь андеграунд-группы. Чем опрятнее и аккуратнее сегодня были люди, включая меня саму, тем вульгарнее выглядел он. Волосы вились и падали ему на лицо, его губы сохраняли ироничный изгиб. Чертова сережка могла свести с ума толпы человеческих фанаток, если бы он был каким-нибудь поп-идолом. Длинные рукава черного свитера открывали сильные пальцы, покрытые татуировками.

– Ты сегодня просто… – я закусила губу. – Как дела?

Он, как обычно, был соткан злым мраком. Я видела в его янтарных глазах, что единственный ответ на этот вопрос был очень лаконичен: «Хочу снова почувствовать твою кровь на своих губах».

Тайгет Касар – единственный мужчина, чье молчание могло меня убить.

– Ты знаешь игру «Правда или действие»? – я с трудом сохранила спокойствие, ощущая на себе его голодный взгляд. – Я предложу тебе сыграть, но сама сразу начну с правды: сегодня утром я пообещала, что ты поговоришь с кое-какими важными людьми. Это главы государств нашего мира. Я понимаю, что тебе нет до этого никакого дела, но я попрошу тебя сделать это для меня. Просто выслушай их, пожалуйста. Это не займет много времени.

Он положил на стол локти и сцепил замком пальцы – само внимание. Его горячий взгляд все еще резал меня на лоскуты.

– Меня не интересуют люди, помимо тебя, Эля.

В его голосе было столько холода и непререкаемой уверенности, что я не сразу решилась на возражение.

– Это всего лишь минутный разговор.

– Не рационально.

– Ты можешь рассчитывать на любое мое ответное действие. С тебя всего пара фраз… Что-то типа «Мы пришли с миром».

– Это расходится с реальностью, Эля.

Какой же он рациональный!

– Может: «Давайте жить дружно?»

– Наивно.

– А что насчет: «Давайте придем к компромиссу?»

– Не интересно.

– «Пойдем на уступки?»

– Нет.

– «Дадим вам еще один шанс»?

– Нецелесообразно.

– «Сохраним вашу популяцию»?

– Не имеет смысла.

– Тай, – протянула, от отчаяния покусывая губу: – Не находишь, что бесчестно уничтожать целую расу, не пожелав даже выслушать ее представителей?

– Мне достаточно слушать тебя.

Он так упрям – я готова расплакаться! Это не просто фиаско, это самая настоящая катастрофа.

– Тогда выбирай, – сдерживаю досаду: – Правда или действие.

Не думаю, что он был настроен со мной играть. Наверняка, он хотел заняться чем-то более полезным.

– Правда, – на удивление, он преспокойно попадает в мою ловушку.

– Ты сказал, что жить или умереть – это твой выбор. Это действует в отношении любого чужака?

Его взгляд фокусируется на моих глазах, будто этим вопросом я хорошенько его растормошила. На его губах возникает усмешка.

– Нет, не любого.

– Отвечать нужно развернуто, Тай, иначе я потребую действие.

– Я убил Ксура. Среди таких, как я, делать выбор за других могут только некоторые. Я имею эту возможность.

– Из-за татуировки?

– Из-за своего имени и связи с Халаром.

– Так значит, его звали Ксур?

– Это лишь вторая часть его имени.

– Почему среди них ты такой особенный? – я сгорала от нетерпения узнать все его тайны. – Связь с Халаром делает твой выбор более важным, чем их?

– Нет. Более правильным.