Добыча хищника
- Автор: Елена Ромова
- Жанр: Любовная фантастика / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Добыча хищника"
Глава 27
– Какого хрена ты забыл у меня в комнате, Шилов?
Щелкнула настольная лампа, освещая осунувшееся лицо полковника.
Уже почти утро – на базе постоянно шумят двигатели вертолета, раздается тарахтение грузовиков. Сюда почти сутки свозят оборудование и людей, необходимых Севастьянову. И Константин чертовски устал…
…но за всю ночь он даже глаз не сомкнул. Разве он мог спать, зная, чем именно этой ночью занималась Эля со своим сраным гуманоидом. А ведь об этом все вокруг трепались – этот чужак трахает его девочку, как самую последнюю шлюху. Каких только подробностей он не услышал от солдат, а те еще от кого-то – байки распространялись, словно чума. И, ощущая себя полным кретином, Суров хотел знать больше, все чертовы подробности их отношений.
– Когда ты последний раз спал, Кость? – щелкая выключателем, спросил Шилов. – Хреново выглядишь.
Сдернув полотенце с бедер, Суров прошел к шкафу. Ему было плевать, что он сверкает задницей перед старшим по званию. Во всяком случае, именно Шилов приперся сюда, когда Константин отмокал в ванной, свесив истерзанную руку с бортика.
А теперь он стоял перед шкафом, машинально выбирая одежду.
Он взглянул на себя в узкое зеркало, располагающееся на дверце. Глупо сравнивать себя с пришельцем. Суров понимал, что юные девочки сходят с ума от мрачных утонченных красавцев, а он слишком суров и властен, чтобы даже казаться манящим принцем. Он просто бульдозер. Мужик.
– Надень, наконец, штаны, – велел Шилов.
Суров посмотрел на него с ухмылкой:
– Только не говори, что ты педик, Петь. Прости, я не по этим делам.
– Сура, слушай… – голос Шилова вдруг надломился. – На меня давят. Если идея Севастьянова не выгорит, нам останется только молиться или… рассчитывать на твою Элю.
Ее имя.
Одевшись, Суров потянулся за сигаретами.
Он ни в чем ее не винил – она всего лишь юная девушка. Такая чистая и смелая – ангел, спустившийся с небес, чтобы открыть всем глаза.
Но именно сейчас Константин предпочитал оставаться слепцом. Его ненависть к чужаку, который забрал у него даже надежду на ее любовь, рубцом прошлась по его сердцу. Больше всего на свете он мечтал не просто убить его, а искупаться в его черной крови. Отвечать болью на боль – разве это не справедливо?
Закурив, Суров уселся напротив Шилова:
– Значит, к Севастьянову и молитвам у тебя меньше доверия? – криво усмехнулся он.
– Я ничего не списываю со счетов. Даже Галояна.
Суров насторожился:
– Ты хочешь в чем-то признаться, Шило? – и выпуская дым из легких: – Давай, облегчи душу, старик. Побуду твоим духовником на сегодня.
– Мы оба военные, Суров. И оба знаем, что такое долг.
– Я бы прослезился, если бы не слышал это от бесчувственного куска дерьма, – Суров осклабился: – С какого хрена такие пламенные речи?
Шилов взглянул на наручные часы.
– Твоя девочка…
«Твоя»…
Если бы это было правдой.
– … побывала в Никольской резервации, которая подверглась нападению.
Суров затушил сигарету, вперив в Шилова стеклянный взгляд. Нет, он не сразу поверил. У него будто щелкнули над ухом пальцами – он вздрогнул.
– Как она там оказалась? – спросил он, едва сдерживая негодование.
– Я приказал.
– Что ты сделал? – прошелестел голос Константина.
– Там оставались выжившие. Женщины…
– Что ты, блядь, сделал?!
Суров вспомнил ее трогательное прощание – она прощалась! – ее невинный поцелуй, в котором теперь оказалось столько смысла, что Суров до скрежета стиснул зубы.
– Неужели ты не понимаешь, что она пытается спасти на… – Шилов не успел договорить, потому что Константин проехался кулаком по его зубам.
Ударить старшего по званию? Да, он просто псих.
Но разве это имеет значение, когда весь мир катиться в ад?
Петр слетел со стула и впечатался в стену.
– Поэтому она и просила тебе ничего не говорить, – прохрипел он, вытирая кулаком окровавленные губы. – Сура, ты хоть понимаешь, что в нормальном мире ты уже себе места не найдешь? Ты хренов Рембо…
Да плевать…
– Где она сейчас? Где Эля?
– Объект увез ее. Машина без слежки…
– Идиоты, – выдавил Суров.
Шилов снова сел за стол, чертыхаясь. Он прижал к губам рукав форменной куртки:
– Посмотри это, – положил на стол флешку, – твоя девочка держит этого урода на крючке.
Суров молча притянул к себе лежащий на столе ноут, вставил флешку и включил видео – запись из Никольской резервации. Он увидел площадку перед убежищем, а затем, как Эля полоснула стеклом по своей руке, и как чужак спас ее.
– Она ему нужна, Костя, – убежденно заявил Шилов. – На что он готов пойти ради нее, как думаешь?
Суров взглянул на Шилова взбешенными, налившимися кровью глазами.
– Он ее просто имеет, Петь. Ему нравится весь спектр ее эмоций. В этом вся ее ценность для него. Или ты думаешь там внеземная любовь? Он убивал таких девчонок пачками, насиловал, мучил, избивал. А теперь добрый и пушистый, потому что влюбился? Ты это мне хочешь сказать, Шило? Ты рехнулся совсем? С каких пор ты веришь в сказки?
– Почему он не поставит на нее метку снова?
– Потому что ему нужно жрать. Помимо Эли, он сношает еще с десяток разных меченных девчонок. Он продолжает свою великую охоту, пока Эля выполняет возложенную тобой миссию по спасению человечества. Она всего лишь слабая девочка, и она влюбилась в него без памяти, только потому что проводила с ним слишком много времени. А он играет, как кот с мышью. Как еще тебе объяснить?
– Даже, если я сверну этот проект, чужак не оставит ее в покое.
– Просто не давай ей делать безрассудных поступков. Она своей жизнью сегодня рисковала из-за тебя, Шилов! Ты мог просто отвести ее в гостевой дом, где она была бы в безопасности. Когда у Севастьянова будет результат, я положу этому конец.
– Ждать этого можно еще с десяток лет.
– Сделай так, чтобы этот результат появился уже через пару дней.
Шилов удивленно вскинул брови, и Суров склонился над столом:
– Ты же умеешь стимулировать людей, товарищ-полковник. Боль и страх смерти – лучшее средство в достижении целей.
– Ты свихнулся, Кость… – пожалуй, это вылетело из уст Петра совершенно необдуманно и искренне.
– Я хочу, – и тот сощурил светло-серые глаза, в которых лед мешался с кровью, – убить этого выродка, заставить его страдать, забрать у него девочку… Если он любит боль, то я сделаю эту боль невыносимой. Я уничтожу и размажу его. Мне нужно это как можно скорее!
Суров не заметил, как побледнел Петр. Сердце Константина сладко забилось, стоило подумать, что все его мечты станут явью уже совсем скоро.
***
Сны иной раз бывают просто мега-реалистичными.
Вкус этих снов приобретает запретную сладость похоти. А еще тягучей призрачной боли. И, тем не менее, это очень приятно. Медленные движения губ, жар крепкого сильного тела и учащенное дыхание – это всего лишь крупицы сновидения, не так ли?
Я тянусь руками, чтобы обнять за шею самое безжалостное существо во Вселенной, для которого любовь – лишь пустой звук. Вдыхаю аромат его кожи, и внутри у меня все замирает, пока искры внутреннего огня не прокатываются по телу, заставляя трепетать.
В полусне касаюсь шеи Тая носом, а затем пробую кончиком языка – совсем чуть-чуть, но он ворчит что-то невнятное.
Его невозможно ненавидеть дольше секунды.
Спать в его руках так приятно – почему я не забралась ему на колени раньше? Нет в этом мире местечка лучше… и безопаснее, невзирая на то, кем является этот мужчина.
Его рубашка распахнута на груди – он надел ее после душа, она еще влажная. Его ладонь по-хозяйски лежит на моем бедре – мы сейчас просто одно целое, и неважно, что я слишком вымотана и хочу спать, я чувствую себя бесконечно счастливой рядом с ним.
Помешательство…
На самом деле, я рада оказаться безумной. И пусть Тай будет моим вечным наваждением.
Мы всю ночь занимались любовью, и теперь я засыпала в его объятиях, сидя на его коленях.
– Давай договоримся, Эля, – его голос такой восхитительно глубокий. – Больше ты не делаешь таких глупостей.
Я уже проваливаюсь в сон и тихо смеюсь, а затем снова целую его в шею.
– Только, если ты скажешь, что любишь меня.
– Если я солгу, тебя это устроит?
– Нет…
Проклятье, я пьянею рядом с ним. Разве может быть так невероятно хорошо, когда мир залит кровью, а я предаю собственный разум, просто желая быть счастливой? Я обманываю себя на каждом шагу, при каждом вдохе – я хочу верить, что Тайгет Касар способен на чувства.
– Приятного аппетита, Тай, – лениво играю пальцами прядями его черных волос у основания его шеи. – Уверена, никто еще не любил тебя так сильно.
Он наслаждается моими эмоциями, словно редким деликатесом. Когда-то он сказал, что станет всем для меня – это время пришло. Если он и планирует меня съесть, пора бы озаботиться приготовлением и подачей.
В глубине моего сознания зарождается боль: думать, что для него я всего лишь изысканный десерт, невыносимо.
– Тай, – зову мягко, пытаясь отпугнуть сон. – Я хочу быть твоей женой.
Какие только глупости не рвутся из меня, когда его руки бережно прижимают меня к себе.
Я чувствую, как замирает его грудная клетка, а затем он делает глубокий вдох. Он удивлен. С ума сойти, я до сих пор умудряюсь удивлять его!
– Отлично. Представь, что мы женаты.
Нет, я все же сплю.
Что он сказал?
Это все в самом деле?
– Тай, – я не хочу терять эту сказочную нить сновидений, но реальность слишком сурова, чтобы я и дальше бежала от нее: – Те чужаки сказали, что твой ирахор изменился. Что это значит?
Сейчас никаких потрясений с ним не происходит – его дыхание по-прежнему размеренное и глубокое.
– Это значит, что я выбираю иной путь.
– Какой?
– Я больше не так исполнителен.
Я не хочу открывать глаза. Пусть еще пару мгновений этот мир будет наполнен лишь моими грезами.
– Я у тебя… – и мне страшно продолжить, но я вдруг становлюсь настойчивой: – единственная?
Он смеется, и его дыхание касается моих волос.
– Тебе так важно это?
– Да.
– Восхитительно. Этого еще не было между нами.
– Чего?
– Ревности, – он выдергивает меня из мира иллюзий, – но она мне нравится. Ты можешь не переживать, дурочка, я сплю только с тобой.
А другие? Есть ли женщины, которых он…
Я сворачиваюсь клубочком и прячу лицо у него на груди.
– Откуда столько отчаяния, Эля? – его пальцы зарываются в мои распущенные волосы: – Твои эмоции слишком быстро сменяют друг друга.
– Я боюсь того, о чем я не хочу знать.
Он снова смеется и расслабленно перебирает мои спутавшиеся пряди.
– Так могла сказать только ты.
– Мне страшно…
Пожалуйста, успокой меня.
Он слышит меня без слов. Ему не нужно намеков.
Он слегка тянет меня за волосы, открывая доступ к моим губам, и ласково целует.
Я приподнимаюсь, потому что этот поцелуй буквально наполняет меня жизнью. Острая волна возбуждения сдергивает с меня остатки сна.
Какое чудовищное преступление так страстно желать одного из чужаков.
– Я умру без тебя, – шепчу ему в губы.