Её холодное пламя

— Однако… Страшная сила — женское воображение. — Поднял ладонь, заметив, что я собираюсь разразиться очередной тирадой. — Спокойно, ящерка. Давай я ознакомлю тебя со своей правдой, а потом продолжим.

И, не дожидаясь моего согласия, ровным голосом, не отводя от меня взгляда, начал рассказывать. По-военному чётко, кратко, но доходчиво. О том, что заинтересовался мной с первого нашего разговора в резиденции, как наблюдал, отдавая должное не только красоте, но и чертам характера. Отзывчивости, острому уму, умению радоваться мелочам. Как всё яснее понимал: он хочет быть рядом со мной. Как его и ирбиса бесила невозможность действовать, не нарушая регламента. Как он решил дождаться конца отбора, чтобы с полным на то правом ухаживать за мной. Как поставил ментальный щит, потому что вторая ипостась сходила с ума, не понимая, что мешает прийти ко мне, раз чувства мага и его второй ипостаси идентичны. Как день за днём рушились внутренние барьеры. Как, не в силах удержаться, позволял себе краткие, в рамках допустимого, встречи и разговоры со мной. Та беседа, во время выезда на охоту, была одной из них. В завершение Ингвар быстрыми взмахами ладони начертил в воздухе знак и поклялся, что ни одно слово, произнесённое им сейчас, не было лживым. Я бы поверила и так, но оценила предусмотрительность маршала.

— А Розалинда? — тихо спросила я. — Я же видела, как ты её обнимал.

— Цепочка, — кратко пояснил маршал. Видя, что я не понимаю, продолжил: — Она сказала, что цепочка расстегнулась, а застёжка сложная. Попросила помочь. А когда я согласился, поинтересовалась, сумею ли я застегнуть застёжку не глядя. Это безобидные игры, огонёк, не переходящие грань допустимого, если хотя бы одна из сторон этого не желает. Я не желал. Застегнул цепочку и дальнейшие намёки вашей южной лисички проигнорировал.

— Так же, как мой поцелуй? — уточнила я.

Да, не могла забыть и простить, что Ингвар не ответил. Слишком много плохих воспоминаний осталось о том дне.

— Это было архисложно, ящерка, — без тени улыбки проговорил ирбис. И зрачки в его глазах на миг стали вертикальными. — Ещё несколько секунд — и я бы не устоял. Впервые в жизни потерял бы над собой контроль и послал к демонам все запреты.

Последнюю фразу он произнёс тише, не сводя с меня взгляда потемневших глаз. Ох… По телу прокатилась жаркая, тягучая волна, сердце застучало быстрее, чаще. И состояние вмиг стало таким особым, которое просто невозможно описать словами.

Я облизнула вмиг пересохшие губы, только это не помогло. А бирюзовые глаза Ингвара тем временем стали чернее северной ночи.

— А что тебя сейчас останавливает? — прошептала я. — Убеди меня в своих желаниях.

И моментально оказалась в плену его рук. Жаркие губы коснулись моих, уверенно, требовательно, но при этом нежно. А я отвечала, как могла, как умела, желая максимально продлить этот поцелуй. И мой огонь, который уже не сдерживали печати, мягкими волнами расходился по телу, раскручиваясь по спирали, переплетаясь с холодной, морозной магией Ингвара. Пальцы запутались в мягких прядях его волос, снежно-белых с чёрными кончиками. И хотелось прижаться еще ближе, без помех провести ладонью по твёрдой груди, коснуться мускулистых плеч, изучить такую интересную татуировку… Саламандра, млевшая от тепла, от близости мягкого и пушистого снежного барса, план полностью одобряла.

Жар колыхался внутри, переполнял до самых кончиков пальцев, а я не отстранялась, наоборот, с отчаянной страстью отвечала на требовательную ласку губ, откликалась ненасытно и жадно. Даже не представляла до этого, что чувства могут быть настолько острыми, настолько всепоглощающими. Тонула в них и не хотела выплывать.

Ирбис отстранился первым. Медленно, через силу, не скрывая безумного коктейля из страсти, тягучего голода и отчаянного желания обладать. Хрипло выдохнул:

— Достаточно убедительно, ящерка?

Уж не знаю, какой именно мелкий демон вселился в меня в этот миг, только я подалась вперёд, прикасаясь к Ингвару грудью, и промурлыкала:

— Не знаю, не знаю… А можно более весомое и наглядное доказательство? Чтобы окончательно развеять все сомнения.

На секунду охватил лёгкий и запоздалый страх: зачем я так откровенно его провоцирую? И тут же сменился уверенностью: раз провоцирую, значит, надо! Сам разжёг пламя, сам пусть его теперь и утихомирит. Любыми способами.

— Можно, — легко согласился маршал. Притянул меня к себе и выдохнул, почти касаясь губ: — Выходи за меня замуж, Элиана.

А вот этого я не ожидала! Замерла в его объятьях, тихо спросила:

— Вот так сразу?

— Вот так сразу, — серьёзно ответил он. В глазах мелькнули демонические огоньки, голос стал бархатным, чувственным: — Или тебя поуговаривать, м? Но самые «убедительные» доказательства — после помолвки.

— Поуговаривай, — охотно согласилась я.

Выяснилось, что в понимании Ингвара «поуговаривать» означало опуститься на диван, устроить меня на коленях и зацеловать до огненных точек перед глазами. Моё пламя, такое жаркое и яркое, послушно склонялось перед напором его страсти — мощной, цельной, обжигающей. Не отследила, в какой момент лиф на платье оказался расшнурован и плотная ткань поползла вниз, открывая для прикосновений пальцев и губ нежную кожу. Я тихо застонала от острого, пронзительного желания, и этот стон заставил маршала замереть, оторваться от увлечённого изучения моего тела.

— Соглашайся, Элиана, — выдохнул он. — Обещаю — сделаю всё, чтобы ты ни минуты не пожалела о своём решении.

На его ладони соткалось изящное серебряное кольцо с тёмно-фиолетовым аметистом.

— Соглашусь, — кивнула я. — Но при одном условии. — Замолчала, собираясь с силами, чтобы сказать прямо то, что задумала. Чувствуя, как горят от смущения щёки, прошептала: — Не будем ждать официальной помолвки. Хочу гореть для тебя этой ночью.

В бирюзовых глазах полыхнули страсть и безграничная нежность. Прохладный металл скользнул на мой палец. А потом маршал легко поднялся вместе со мной, ногой открыл дверь в спальню и бережно опустил меня на кровать.

— Будем гореть вместе, ящерка, — заверил он. — Только вместе. И никак иначе.

А потом не осталось ничего, кроме прикосновений его рук, его губ, шёпота «Эли… огонёк мой». Его ласк, вначале сдержанных, осторожных, а затем рваных, то мягких, то почти болезненно резких, вынуждающих меня пылать еще жарче, хотя куда уж жарче. Я утонула в чувствах, полностью, безоговорочно доверяя своему ирбису, откликалась, забыв о робости и застенчивости. Искристый вихрь страсти снежного высшего мага переплёлся с моим огнём, разливаясь по телу чувственным наслаждением, и хотелось парить вместе с этим сумасшедшим вихрем, отдаваясь ему без остатка. И я парила.

Всё выше…

Выше…

Выше…

Много позже, измотанная и эмоционально, и физически, я вытянулась на широкой горячей груди маршала. Блаженно вздохнула. Уютно…

— А еще говоришь, что не ящерка, — с тихим, довольным смехом проговорил ирбис. — Улеглась на тёплом и повыше.

— Полагается же мне компенсация, — сонно шепнула я в ответ. — Раз некий северный пятнистый котик называет саламандру ящеркой, так пусть изволит терпеть некоторые неудобства. Тем более, не в первый раз.

— Я не против, — уверил меня Ингвар, продолжая посмеиваться.

— Тогда мы точно поладим, — пробормотала я.

Прежде, чем окончательно провалиться в сон, успела подумать, что теперь наследный принц точно не отправит меня куда-нибудь в дальний и самый морозный закуток Северного королевства. А ещё — что надо будет как-то убедить Ингвара научить меня пользоваться боевой магией. Не для того я получала вторую ипостась, чтобы тихо и мирно ждать, пока мой маршал победит всех ледяных демонов и прочих им подобных исчадий. В этих битвах я собиралась стоять рядом с ним. Только вместе и никак иначе.