Конец времен

ГЛАВА 4

Помещение прогрето солнцем. Должно быть, время идет к полудню. Как же здорово передохнуть от всего этого безумия.

Я еще не готова отказаться от драгоценных часов сна, но стакан воды не помешает. Распахнув дверь, я замечаю Раффи, сидящего в коридоре с закрытыми глазами.

И хмурюсь.

— Ты чем тут занимаешься?

— Слишком устал, чтобы идти к софе, — отвечает он, не поднимая век.

— Продолжаешь бдеть? Попроси ты меня — я бы тебя сменила. Из-за кого нам вообще переживать?

Раффи пренебрежительно фыркает.

— Я имею в виду — прямо сейчас. Кто наш враг в эту самую минуту?

Он сидит лицом к двери Пейдж. Что ж, могла бы и догадаться.

— Она не тронет меня.

— Велиал тоже так думал. — Глаза Раффи по-прежнему закрыты, губы еле шевелятся. Если бы он молчал — сошел бы за крепко спящего.

— Велиал ей не сестра, он её не растил.

— Можешь считать меня сентиментальным, но целой ты мне нравишься больше. Кроме того, твоя вкусная плоть интересует не только ее.

Я склоняю голову набок:

— Кто сказал, что я вкусная?

— Не слышала старую поговорку? Вкусный как глупец!?

— Ты сам ее придумал.

— Ха. Должно быть, она из ангельского фольклора. Предупреждает дурачков о ночных страшилищах.

— Вообще-то, день на дворе.

— Ааа, так ты не отрицаешь, что не очень умна? — ухмыляясь, он наконец открывает глаза. Пристальный взгляд на меня и веселья как ни бывало.

— Что на тебе надето? — Он пристально изучает мой наряд.

Разомлев от комфорта, я совсем позабыла, что на мне лишь короткая майка и боксеры. Я опускаю глаза и думаю о том, должна ли сейчас смутиться. Вполне целомудренный вид, не считая живота и ног, оголенных чуть больше, чем Раффи уже видел.

— Спросил меня тот, кто вечно расхаживает без рубашки.

На самом деле, мне вроде как нравится видеть его таким: с голым торсом и всеми шестью кубиками пресса напоказ. Но об этом я умолчу.

— Проблематично подобрать рубашку, имея крылья за спиной. Да и к тому же, жалоб я не слышал.

— Как и комплиментов. Так что не обольщайся.

Мне даже хочется добавить, что на земле своих ребят хватает, которые ничем ему не уступают, но мне бы пришлось безбожно соврать.

Он продолжает тщательный осмотр.

— На тебе мужские трусы?

— Полагаю, что так. Но они мне как раз.

— Чьи они?

— Ничьи. В комоде нашла.

Раффи протягивает руку, подцепляет распущенный край белья и неспешно подворачивает ткань на моем бедре, укорачивая и без того короткие боксеры.

— И что ты будешь делать, если нам придется бежать? — голос Раффи становится хриплым, в то время как он завороженно глядит на задранную ткань.

— Схвачу свою обувь и побегу.

— В таком-то наряде? На глазах у попирающих законы необузданных мужчин? — Он переводит взгляд на мой живот.

— Печешься по поводу извращенцев, которые могут ворваться в дом? Нет никакой разницы, буду я в этой одежде или в толстовке и мешковатых джинсах. Дело в порядочности этих людей. Их действия зависят от них самих.

— Но действовать во время знакомства с моими кулаками им точно будет непросто. Неуважения не потерплю.

Я дарю ему полуулыбку:

— Ведь уважение — это твой пунктик.

Он вздыхает и выглядит недовольным самим собой.

— Похоже, в последнее время моим пунктиком стала ты.

— Это еще почему? — Хотела бы я говорить с меньшим придыханием.

— Я сижу на жестком полу у дверей твоей спальни, пока ты сладко дремлешь в уютной постели, разве не так?

Прислонившись к стене, я опускаюсь вниз. Мы почти соприкасаемся руками. И молчим.

Спустя пару минут я говорю:

— Думаю, сон пошел бы тебе на пользу. Можешь занять постель, а я подежурю немного.

— Исключено. В опасности ты, а не я.

— Да что со мной может случиться? — Повернувшись, чтобы взглянуть на Раффи, я задеваю его рукой.

— Список бесконечен.

— С каких пор в тебе проснулся маниакальный защитник?

— С тех пор, как враги уверились в том, что ты моя дочь человеческая.

Я сглатываю. В горле пересыхает.

— Уверились?

— Велиал видел нас вместе на маскараде. И Уриил, невзирая на маску, прекрасно знал, что на пляже с тобой был я.

— Так значит, — мой голос опускается до шепота, — я — твоя дочь человеческая? — Сердце бьется так гулко, что, кажется, я его слышу; а когда понимаю, что и Раффи его слышит, пульс ускоряется вдвое.

Он отворачивается.

— Некоторые вещи просто недопустимы. Но ни Ури, ни Велиал не могут это понять.

Я выдыхаю — сдержанно, не торопясь. В этот список непонимающих Раффи мог бы добавить и меня.

— Ну так и кто конкретно будет меня преследовать? — спрашиваю его.

— Помимо очевидных подозреваемых? Я отнял у Велиала крылья на глазах у целой толпы воинов, а ты была рядом. Они думают, ты напарница «демона» в маске, отрезающего «ангелам» крылья. И этого достаточно, чтобы открыть на тебя охоту, в надежде поймать и меня. Кроме того, тебе, как ангелоубийце, уже подписан смертный приговор. Ты довольно популярная девчонка.

С минуту я перевариваю услышанное. Могу ли я хоть как-то повлиять на сложившуюся ситуацию?

— Мы же все для них на одно лицо? Как они нас различают? Ангелы для меня как близнецы. Гребанные совершенства с олимпийскими телами, идеальными чертами и шевелюрами. Не знай я тебя, решила бы, что вы взаимозаменяемые клоны.

— Хочешь сказать, я совершеннее прочих?

— Нет. Но ты очень скромный.

— Скромность просто зашкаливает.

— И чистый эготизм[1], как я вижу.

— Настоящие воины не выносят психотрёпа.

— С рациональным мышлением у воинов тоже проблемы.

Раффи бросает взгляд на мои голые ноги.

— Да, признаю, этого нам не хватает. — Он встает на ноги и предлагает мне руку. — Давай, поспи еще немного.

— Только в обмен на твой сон. — Я принимаю руку, и он поднимает меня с пола.

— Если это тебя уймет, я согласен.

Мы проходим в комнату и, забравшись на кровать, я устраиваюсь поверх покрывала, полагая, что Раффи просто хочет убедиться, что я действительно лягу спать. Но вместо того чтобы уйти, он ложится рядом со мной.

— И как это называть? — спрашиваю я.

Он опускает голову на соседнюю подушку и с долей облегчения смежает веки.

— Сиестой.

— Не собираешься спуститься вниз?

— Не-а.

— А как же софа?

— Слишком неудобная.

— Ты же сам сказал, что ночевал на камнях под снегом.

— Ночевал. Потому и сплю на мягких постелях так часто, как только могу.