Извращённая любовь

- Это кажется, слишком острая реакция на простую шутку, - сказала я, сжимая челюсть. - Мне жаль, что я дотронулась до тебя без разрешения, но ты мог бы сказать мне остановиться, а не произносить целую речь о том, что ты считаешь меня беспомощной идиоткой.

Его ноздри раздулись.

- Я не думаю, что ты беспомощная идиотка.

Мой гнев превзошел мой страх.

- Да, это так. И ты, и Джош. Ты всегда говоришь, что хочешь "защитить" меня, как будто я не взрослая женщина, которая вполне способна справиться сама .Если я вижу в людях хорошее, это не значит, что я идиотка. Я думаю, что оптимизм - это хорошая черта, и мне жаль людей, которые идут по жизни, веря в худшее, что есть в других.

- Это потому, что они видели худшее.

- Люди видят то, что хотят видеть, - возразила я. - Есть ли в мире ужасные люди? Да. Случаются ли ужасные вещи? Да. Но есть и замечательные люди, и замечательные вещи тоже случаются, и если ты слишком много внимания уделяешь негативу, то упускаешь все позитивное.

Невыносимое молчание, которое стало еще более неловким из-за того, что я все еще сидела на ноге Алекса.

Я была уверена, что он накричит на меня, но, к моему потрясению, лицо Алекса расслабилось в намеке на улыбку. Его пальцы коснулись моей спины, и я чуть не выпрыгнула из кожи.

- Эти розовые очки тебе очень идут, Солнышко.

Солнышко? Я была уверена, что он сказал это насмешливо, но бабочки в моем животе все равно зашевелились, сгоняя гнев. Предатели.

- Спасибо. Ты можешь одолжить их. Они нужны тебе больше, чем мне, - сказала я с укором.

Из его горла вырвался негромкий смешок, и я чуть не упала на пол от шока. Сегодняшний вечер был ночью открытий.

Рука Алекса проследовала вверх по моему позвоночнику, пока не легла на заднюю часть шеи, оставляя за собой каскад мурашек.

- Я чувствую, как оно капает на меня.

Он не… что? Мое тело поглотил ад.

- Ты... ты... нет, не я! - прошипела я, отталкивая его и сползая с него. Мой клитор пульсировал. О Боже, что, если это так? Я не могла смотреть, боясь увидеть мокрое пятно на его джинсах.

Мне пришлось бы переехать в Антарктиду. Построить себе ледяную пещеру и научиться говорить на пингвиньем языке, потому что я никогда не смогу показаться в Хейзелбурге, Вашингтоне или любом другом городе, где я могла бы снова столкнуться с Алексом Волковым.

Его усмешка переросла в полноценный смех. Эффект от его настоящей улыбки был настолько разрушительным, даже несмотря на мое потрясение, что я могла только смотреть на то, как засветилось его лицо, и на блеск, который превратил его глаза из красивых в захватывающие.

Святое дерьмо. Возможно, я должна быть благодарна ему за то, что он никогда не улыбался, потому что если бы он так выглядел, когда делал это... у женщин не было бы ни единого шанса.

- Я говорю о твоем кровоточащем сердце, - проворчал он. - О чем, по-твоему, я говорю?

- Я... ты… - Забудьте про Антарктиду. Я должна переехать на Марс.

Смех Алекса утих, но блеск в его глазах остался.

- Какой следующий фильм?

- Прости?

Он наклонил подбородок к DVD на столе.

- Ты принесла два фильма. Какой второй?

Внезапная смена темы заставила меня вздрогнуть, но я не жаловалась. Я не хотела говорить о том, что у нас с Алексом что-то произошло. Никогда.

Мои бедра сжались, и я выдавила из себя:

- "Марли и я".

- Вставляй.

Вставляй... о, DVD.

Мне нужно было вытащить свои мысли из сточной канавы.

Пока шли вступительные титры, я села как можно дальше от Алекса и "случайно" положила между нами две подушки. Он ничего не сказал, но краем глаза я заметила его ухмылку.

Я была так сосредоточена на том, чтобы не смотреть на него, что почти не обращала внимания на фильм, но час спустя, когда мои глаза опустились и меня потянуло в сон, я все еще думала о его улыбке.