Извращённая любовь

Джулс была самым убедительным человеком, которого я когда-либо встречала. Хорошее качество для начинающего адвоката, но не очень для невинного друга, то есть меня, который хотел держаться подальше от неприятностей.

Той ночью я забралась в кровать и закрыла глаза, пытаясь разобраться в своих бегающих мыслях. Операция "Эмоция" должна была стать веселым, беззаботным экспериментом, но она заставила меня нервничать, и не только потому, что она оказалась на грани подлости. Все в Алексе заставляло меня нервничать.

Я содрогалась, думая о том, как он будет мстить, если узнает, что мы задумали, и мысли о том, что меня сожгут заживо, поглощали меня, пока я не провалилась в легкий, некрепкий сон.

Помогите! Мамочка, помоги мне!

Я пыталась выкрикнуть эти слова, но не смогла. Напрасно. Потому что я была под водой, и если я открою рот, вся вода хлынет внутрь, и я больше никогда не увижу маму, папу и Джоша. Так они мне сказали.

Они также сказали мне не подходить к озеру в одиночку, но я хотела сделать красивую рябь на воде. Мне нравилась эта рябь, нравилось, что один маленький камешек может вызвать такой большой эффект.

Только эта рябь теперь душили меня. Тысячи и тысячи их, затягивали меня все дальше и дальше от света над головой.

Слезы текли из моих глаз, но озеро поглотило их и похоронило мою панику, пока не остались только я и мои безмолвные мольбы.

Я никогда не выберусь, никогда не выберусь, никогда не выберусь.

- Мамочка, помоги! - Я не могла больше сдерживаться. Я закричала, закричала так громко, как только позволяли мои маленькие легкие.

Кричала до тех пор, пока у меня не пересохло в горле, и я почувствовала, что потеряю сознание, или, может быть, это вода хлынула мне в грудь.

 Очень много воды. Она везде. И никакого воздуха. Недостаточно воздуха

Я молотила руками и ногами в надежде, что это поможет, но это не помогло. Я стала тонуть еще быстрее.

Я плакала сильнее - не физически, потому что я уже не могла отличить плач от существования, а в сердце.

Где была мама? Она должна была быть здесь. Мамы всегда должны были быть со своими дочерьми.

И она была рядом со мной на палубе, наблюдая за мной... пока не вернулась. Вернулась ли она? Что, если она тоже погрузилась под воду?

Чернота приближалась. Я видела ее, чувствовала ее. Мой мозг затуманился, глаза закрылись.

У меня больше не было сил кричать, поэтому я пробормотала слова.

- Мамочка, пожалуйста…

Я резко выпрямился, мое сердце забилось миллионами предупреждающих барабанов, в то время как мои приглушенные крики проникали в стены. Покрывало обвилось вокруг моих ног, и я сбросила его с себя, по коже поползли мурашки от ощущения того, что я запуталась в ловушке, не имея возможности освободиться.

Светящиеся красные цифры моего будильника сообщили мне, что сейчас четыре сорок четыре утра.

Ужас расцвел у основания моей шеи и скользнул вниз по позвоночнику. В китайской культуре число четыре считается несчастливым, потому что слово, обозначающее его, звучит как слово "смерть". Sì - четыре; sǐ — смерть. Единственная разница между их произношением - это интонация.

Я никогда не была суеверным человеком, но озноб охватывал меня каждый раз, когда я просыпалась от одного из своих кошмаров в четыре часа утра, что было почти всегда. Я не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась в другой час. Иногда я просыпалась, не вспоминая, что мне приснился кошмар, но таких счастливых случаев было очень мало.

Я услышала тихий топот шагов в холле и заставила свои черты лица выглядеть иначе, чем просто ужасом, прежде чем дверь открылась и Джулс проскользнул внутрь. Она включила лампу, и меня охватило чувство вины, когда я увидела ее взъерошенные волосы и измученное лицо. Она работала долго и нуждалась во сне, но всегда проверяла меня, даже когда я настаивала, чтобы она оставалась в постели.

- Насколько все плохо? - мягко спросила она. Моя кровать просела под ее весом, когда она села рядом со мной и протянула мне кружку чая с чабрецом. Она прочитала в интернете, что это средство помогает от кошмаров, и начала делать его для меня несколько месяцев назад. Это помогло - мне не снились кошмары более двух недель, что было рекордом, но, видимо, удача закончилась.

- Ничего необычного. - Мои руки дрожали так сильно, что жидкость перелилась через край кружки и капнула на мою любимую футболку с Багз Банни. - Спи, Джей. У тебя сегодня презентация.

- К черту. - Джулс провела рукой по своим спутанным рыжим волосам. - Я уже встала. Кроме того, уже почти пять. Готова поспорить, что сейчас на улице бегают трусцой десятки чрезмерно амбициозных, одетых в одежу для йоги фитнес-наркоманов.

Я слабо улыбнулась.

- Мне очень жаль. Клянусь, мы можем звукоизолировать мою комнату. - Я не была уверена, сколько это будет стоить, но я справлюсь с этим. Я не хотела продолжать будить ее.

- Как насчет "нет"? Это совершенно лишнее. Ты моя лучшая подруга.- Джулс крепко обняла меня, и я позволила себе погрузиться в ее утешительные объятия. Конечно, иногда она втягивала меня в сомнительные ситуации, но с первого курса она была для меня любовью до гроба, и я не хотела бы, чтобы кто-то другой был рядом со мной. - У всех бывают кошмары.

- Не такие как у меня.

 Мне снились кошмары - эти ужасные, яркие кошмары, которые, как я боялась, были вовсе не кошмарами, а настоящими воспоминаниями - столько, сколько я себя помнила. Для меня это был возраст девяти лет. Все, что было до этого, было дымкой, холстом, испещренным слабыми тенями моей жизни до "Затмения", как я называла разрыв между моим забытым детством и последующими годами.

- Прекрати. Это не твоя вина, и мне все равно. Серьезно. - Джулс отстранилась и улыбнулась. - Ты меня знаешь. Я никогда не скажу, что что-то в порядке, если на самом деле меня это не устраивает.

Я тихонько рассмеялась и поставила пустую кружку на тумбочку.

- Правда. - Я сжала ее руку. - Я в порядке. Иди спи, бегай трусцой или сделай себе карамельный мокко или что-нибудь еще.

Она сморщила нос.

- Я, бег трусцой? Я так не думаю. Мы с кардио давно расстались. К тому же, ты знаешь, что я не могу работать с кофеваркой. Вот почему я спускаю всю свою зарплату в "Утреннем жарком". - Она осмотрела меня, крошечная складка прочертила ее гладкий лоб. - Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Я прямо по коридору, и я не ухожу на работу до семи.

- Окей, люблю тебя.

- Люблю тебя, детка. - Джулс обняла меня в последний раз, прежде чем уйти, и закрыла за собой дверь с тихим щелчком.

Я опустилась обратно в кровать и натянула одеяло до подбородка, пытаясь снова заснуть, хотя знала, что это бесполезное занятие. Но даже несмотря на то, что я лежала под одеялом в хорошо изолированной комнате в середине лета, холод оставался — призрак, предупреждающий меня о том, что прошлое никогда не остается в прошлом, а будущее никогда не разворачивается так, как мы хотим.