Воитель

По правде говоря, он понятия не имел, почему пошёл за ней. Она могла бы идти дни, недели и не найти ничего, никакого спасения от будущего, для которого она была рождена. Она ничего с собой не взяла, и он знал, что она гораздо умнее. Её отчаянное желание убежать от него было настолько сильным, что затуманило её разум.

Хорошо. Это будет держать её на расстоянии. Единственным его желанием было, чтобы она исчезла с его глаз и из его мыслей. Но он не хотел, чтобы она умерла на пляже, одна, в муках. У неё оставалось так мало времени, меньше обычного хрупкого человеческого существования, и он не хотел, чтобы его у неё украли.

К тому времени, как он добрался до лагеря, она начала шевелиться, и ощущение её тёплого, сильного тела в его руках сделало то, что он и ожидал. С его членом всё было в порядке, ничего не пропало в его желаниях. Он просто решил не обращать на них внимания. И с течением времени это становилось гораздо труднее.

Он легко приземлился у французских дверей, пинком распахнул их, вошёл в комнату и бросил её на кровать. Она тут же попыталась подняться, но он просто толкнул её обратно.

— Я не собираюсь прикасаться к тебе, — сказал он. — Никогда. Тебе не нужно рисковать своей жизнью, убегая в никуда, и поверь мне, пляж ведёт абсолютно в никуда. Единственный выход из Шеола — через ворота, и они охраняются, защищаются, оберегаются. Ты не сможешь их открыть. Так что перестань пытаться сбежать, и я обещаю оставить тебя в покое.

Она ничего не ответила. Она лежала на середине кровати. Её тёмные волосы выбились из косы, лицо было ещё бледнее, чем обычно, зелёные глаза сверкали, глядя на него. Ему становилось всё труднее и труднее отводить взгляд от восхитительной округлости её груди, от соблазна её рта. "Нет, — он резко напомнил себе. — Нет".

— Даёшь ли ты мне слово, что не попытаешься сбежать?

— Нет.

— Прекрасно, — он развернулся на каблуках и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Замки и обереги со щелчком встали на место, запечатывая комнату. Она сможет открыть окна, впустить морской бриз, но не сможет убежать. Пусть она снова попробует радости домашнего ареста, и посмотрим, как ей это понравится.

Его же это вполне устраивало. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Он чуть не поцеловал её снова. Должно быть, он сошёл с ума. Потому что если он позволит себе это, то прекрасно знал, что последует за этим, так же точно, как ночь следует за днём, а он этого не хотел. Он не мог этого хотеть.

"А почему бы и нет? — потребовал голос в его голове. — Кому это может повредить? Марта говорит, что ты должен. Она всё равно умрёт. Так почему бы и нет?"

Сто лет безбрачия, двести лет кормления только от Источника — и это сделало его сильным, непобедимым. Он наблюдал за развитием истории со своего места рядом с Уриэлем, видел бедствия, вызванные похотью. Похоть поставила Падших на колени, разрушила города и миры. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы рисковать потерять хоть каплю своей силы.

Его кожа была натянута, сердце колотилось, и он всё ещё был твёрд, его проклятое, предательское тело говорило ему то, в чём он не хотел признаваться. Отрицать это было пустой тратой времени. Он хотел её. Нуждался в ней.

Он не возьмёт её.