Воитель

ГЛАВА 10

Я ПОСТАВИЛА БАНКУ ДИЕТИЧЕСКОЙ КОЛЫ НА КАМЕННУЮ ТЕРРАСУ и начала подниматься.

— Просто выслушай меня, — сказала Рейчел. — Мы сражаемся не только за своё существование, но и за будущее человечества.

Я не стала скрывать своего скептицизма.

— С чего бы тебе беспокоиться о человечестве? Очевидно, я не подхожу для этого, и ты не жила среди них уже много лет.

Не то чтобы я в это поверила хоть на мгновение. Я ещё не видела доказательств, а до тех пор была полна решимости считать себя просто здоровой молодой женщиной.

— Этот мир был создан для человечества. Ангелы и боги существуют благодаря человеческой вере. Даже если мы выживем, наши жизни станут бесполезны без людей.

— Так кто же представляет большую угрозу для человечества? Сатана? Люцифер? — я небрежно бросила имена. С меня хватит этих лекций.

Люцифер предположительно был падшим ангелом, как и все остальные.

Если я надеялся обидеть Рейчел, то потерпела неудачу. Она криво усмехнулась.

— Полная противоположность.

— Боже? Ты хочешь сказать, что Бог собирается уничтожить мир?

— Я думала, Михаил объяснил тебе это. Во всех смыслах Бога нет. Он даровал людям свободу воли, а затем передал всё управление архангелу Уриэлю.

— Я так понимаю, это была ошибка?

— Самая большая ошибка. Как ты думаешь, откуда взялся Ветхий завет со всеми его побоями и соляными столпами? Уриэль всегда считал, что человечество — это ошибка, и с тех пор он пытается контролировать его. Теперь он просто хочет избавиться от него полностью.

— И Бог ему это позволит?

— Он больше ни при чём. Единственные существа, способные остановить Уриэля и небесные армии, это Падшие. Всё очень просто. И ты… ключ к этой победе.

— Как же так? — потребовала я ответа. — Но почему?

Рейчел покачала головой.

— Видения Марты не настолько точны, но до сих пор они были верны. Именно она поняла, что ты нужна нам, чтобы одержать победу. Без тебя мир обречён.

— Отлично. Итак, как только я спасу мир, стану ли я богом? — весело сказала я. — О нет, я забыла, я уже богиня. Так скажи мне, что именно заставляет тебя думать, что я богиня? Очевидно, я не бессмертна, графиня и Педерсен планировали убить меня. И как мне кажется, у меня нет никаких сверхспособностей, кроме определённого таланта к боевым искусствам. Так почему же я не могу метать молнии, ходить по воде и жить вечно?

— Потому что в тебя больше никто не верит, — решительно заявила Рейчел. — Нам нужна вера людей, чтобы обеспечить наше бессмертие, а люди забыли о твоём существовании. Если бы не прискорбная любовь человечества к войне, тебя, вероятно, вообще не существовало бы больше. Все остальные языческие боги полностью исчезли.

Я не смогла скрыть усмешку. Идея быть языческой богиней была настолько абсурдной, что в ней чувствовалась странная притягательность.

— Хорошо, я купилась. Где мои сверхспособности?

— Ты их откроешь в себе. Когда они тебе понадобятся.

— И по какой-то причине ты думаешь, что секс с Михаилом спасёт мир? — скептически спросила я. — Сомневаюсь. И он не выпьет моей крови. Я не настолько извращённая.

— Мы полагали, что Михаил просто привезёт тебя сюда, женится на тебе, и этого будет достаточно, чтобы одержать победу. Но Марта говорит, что этого мало. Брак должен быть настоящим.

— Если она думает, что я в него влюблюсь, то она не в своём уме, — сказала я. — Таким чувствам невозможно приказывать.

— Кто сказал, что брак имеет какое-то отношение к любви? — спросила Рейчел. — Взаимное уважение может быть таким же хорошим фундаментом, как и похоть.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. Я всё время забывала, что кино — это не настоящая жизнь. В кино всё было о любви и страсти. Я не была достаточно хорошо знакома с реальной жизнью, или её Шеолским вариантом, чтобы знать, что там происходит.

Я понятия не имела, есть ли взаимное уважение в нашем извращённом браке. Уважала ли я его? Я уважала его силу, его упрямство, его стойкость. Кроме того, время от времени, чёрт побери, во мне просыпалось вожделение, по крайней мере, с моей стороны, что приводило меня в полное уныние.

С другой стороны, если наступит конец света, что плохого в том, чтобы потакать этому?

— Значит, мы должны потрахаться как кролики, и он должен выпить мою кровь? Почему не он об этом меня просит?

— Он отказался.

Я была экспертом по утаиванию своих реакций и эмоций. Моя мать съела бы меня живьём, если бы знала, о чём я думаю. Мысль о том, что мой нежеланный муж не желает ни моего тела, ни моей крови, на самом деле, была до смешного болезненной. Я чувствовала себя отвергнутой на самом элементарном уровне.

— Значит, мы с ним в этом заодно, — сказала я. — По крайней мере, хоть раз он проявил здравый смысл.

— Его гордыня убьёт нас всех.

— Ты думаешь это гордыня?

— Я знаю Михаила. Он — жертва человеческих желаний, как и все остальные Падшие, и его аппетиты сильны, хотя он сумел сублимировать их. Он хочет тебя. Он хочет твоё тело, ему нужна твоя кровь, и он сделает всё возможное, чтобы держаться от тебя подальше, чтобы не поддаться искушению.

В этом не было никакого смысла.

— Но почему? Он не испытывал никаких угрызений совести, принуждая меня к браку. Зачем останавливаться на достигнутом?

В глазах Рейчел мелькнула лёгкая тень, но она исчезла прежде, чем я успела опознать её.

— Всё очень сложно.

Я оглядела идеальный маленький дворик, уединенный. Проникающий сквозь облака солнечный свет согревал меня.

— А мы не торопимся? Нужно что-то большее, чтобы заставить меня прыгнуть в постель.

Рейчел вздохнула.

— Михаил — воин. И ты это знаешь. Истории и легенды о его прошлом встречаются почти в каждой культуре, и на протяжении всего своего существования он был посвящён искусству войны, искусству битвы. Он абсолютно всё сосредоточил на этой цели, включая своё безбрачие.

— Так ты хочешь сказать, что у него никогда не было секса?

Она покачала головой.

— Когда его изгнали с небес, падение далось ему тяжело. На какое-то время он стал одержим чувственными удовольствиями. Он самый легендарный, изобретательный воин во всей вселенной, во всей истории. Он вложил такую же одержимость в секс.

Я вздрогнула. Я не хотела думать, почему. Секс с Йоханном был нежным и приятным после того, как я привыкла к первоначальному дискомфорту. Я действительно не могла представить себе, что этот конкретный акт будет исполнен с такой яростной интенсивностью, которую я уже видела в Михаиле.

— И? — мне удалось придать своему голосу лёгкость. — Он… как это называется? Секс-машина. Очевидно, для всех, кроме меня.

— Он остановился. Однажды он связал себя парой, но она была убита почти сразу одним из Нефилимов. И он только спал с женщинами, но никогда не брал их кровь. Он отказывается пить из кого-либо, кроме Источника, но всё же ему удаётся поддерживать свои силы. Если бы он связался с тобой, если бы он взял твою кровь, его силу было бы невозможно остановить.

— Ему же явно это неинтересно.

— Явно, что он слишком заинтересован, — поправила меня Рейчел. — Он отказывается связывать себя узами, настаивая, что это ослабит его. Конечно, он ошибается. Он отказывается пить, что позволит Уриэлю победить. То, что он потеряет в концентрации, связываясь с парой, он наверстает в силе.

— Это спорный вопрос. Он не хочет меня, а я не хочу, чтобы он прикасался ко мне.

В глазах Рейчел вспыхнуло нетерпение.

— Не притворяйся. Если я что и понимаю, так это то, что чувствуют женщины.

— Что же делает тебя таким экспертом? — парировала я.

Она издала пренебрежительный звук.

— Большинство здешних женщин — люди. Я нет. Я же сказала тебе, что уже побывала на твоем месте. Я живу почти так же долго, как и Падшие. Я — Лилит, первая женщина, покровительница женщин во всём мире. Я утешаю сломленных, помогаю бесплодным, я…

— Не очень хорошо справляешься с работой, помогая бесплодным здесь, не так ли? — спросила я. — Я не видела никаких детей с момента моего появления тут.

Она проигнорировала меня.

— Понимаю, — повторила она. — Ты им восхищаешься, а кто бы ни восхищался? Ты чувствуешь ту же тягу, что и он, и вы оба боретесь с ней. Всё, что тебе нужно сделать, это пойти в его комнату и раздеться. Обещаю, что он позаботится обо всём остальном.

— Всё, что мне нужно сделать? — в ужасе повторила я. — Я так не думаю. Если будущее мира требует от меня отдать своё тело тому, кто мне не нравится, тогда, думаю, цивилизации придёт конец.

— Этому не бывать, — раздался глубокий голос Михаила прямо позади нас, и я соскочила с шезлонга. Моё лицо пылало, сердце колотилось.

Рейчел двигалась гораздо медленнее, и мне стало интересно, знала ли она, что он слушает. И как долго он там стоял.

— Подслушивать — неприглядная привычка, Михаил, — мягко сказала она.

— Ты знала, что я там, — он подтвердил мои подозрения. — Ты должна была помочь ей раскрыть свои способности, а не превращать её в шлюху. Какого чёрта ты тут делаешь? Ты же знаешь, что я сказал.

Рейчел выглядела странно виноватой.

— Я знаю, что ты сказал, Михаил. И знаю, что мы боремся за наши жизни.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? — спросил он.

Я начала бочком уходить, не желая слушать, как они спорят о том, собираюсь ли я заниматься с ним сексом или нет, но он схватил меня за запястье своей сильной рукой, останавливая меня.

Я подумала, не попробовать ли мне его опрокинуть. Я знала, что могу разорвать его хватку, потому что он недооценивал меня, но я не была готова позволить ему осознать степень моих способностей. Я осталась стоять на месте и отвела взгляд, желая, чтобы жар ушёл с моего лица.

— Ты ведёшь себя как упрямый идиот. Если Разиэль приказал тебе…

— Нет. Я принял решение, она остается нетронутой.

"Уже тронута", — хотела я сказать, но благоразумно промолчала. Сама мысль о том, что я окажусь под его сильным, твёрдым телом, и как эта горячая, золотистая кожа прижимается к моей, была глубоко тревожной. У меня не было большого опыта, но секс с Михаилом был бы далёк от того, что я разделила с Йоханном. И эта мысль испугала меня. Очаровала меня.

Рейчел с отвращением всплеснула руками.

— Как пожелаешь. Остаётся только надеяться, что на этот раз Марта ошибается. Если ты откажешься слушать…

Но он уже тащил меня обратно в дом, подальше от Рейчел с её напряжённым взглядом и неожиданной добротой. Рейчел, первая женщина. Я забыла спросить её, что случилось с Евой.

Михаил не причинял мне боли, но после лёгкого рывка я поняла, что он не отпустит меня без серьёзного сопротивления с моей стороны. Я позволила ему тащить меня по коридорам дома, вывести на туманный солнечный свет, и затащить обратно в пристройку, где находились моя комната и тренировочные помещения. Его комната тоже была здесь, но я не собиралась туда заглядывать.

Он толкнул дверь в мою комнату и, наконец, отпустил моё запястье, очевидно ожидая, что я покорно войду внутрь. Опять недооценивает меня.

Я обхватила его за запястье и потянула за собой.

— Нам нужно поговорить.

Какое-то мгновение он не двигался, и это было противостояние. Наверное, я могла бы затащить его в свою комнату, но я не была готова зайти так далеко. Наконец он кивнул, отпустил мою руку и последовал за мной внутрь. * * *