Полет миражей

— Лабиринт Ночи, — вторя толпе, пропел Дин-Сой.

Тихий шепот, срывающийся с фиолетовых неоновых губ заглушил все крики. Мягкий приятный тембр лился в уши толпы, превращая ее в слаженный, отныне совсем не расстроенный механизм. Теперь это был один живой организм, объединенный единой целью.

— Чем дальше от старта, — на выдохе снова пропел Майф, и народ тут же подхватил: — Тем жизнь твоя короче!

Пятьдесят тысяч человек пели официальный гимн всеобщего Гона. Гона не на жизнь, а на смерть.

После того, как отгремел первый куплет, Майф высоко поднял руки и широко расставил длинные, унизанные разноцветными кольцами пальцы. Резкий жест походил на мольбу, на восхищение, на поклонение. Все еще обращенное к небу лицо запечатлело переливающиеся цвета официальной эмблемы Гона. Массивная и громоздкая, она пришла на смену вопросительным знакам и норовила задавить всех, находящихся внизу.

Толпа вторила словам песни, живая и текучая, словно бескрайняя поверхность морей Марса. Ведущий взмахнул руками, раскинув их в стороны. Огромные крылья бабочки раскрылись за его спиной. С полупрозрачными синими прожилками, с большими пятнами-глазками по рваным бархатистым краям, они затрепетали в воздухе, распыляя голубоватую пыльцу. Гитарные рифы вспороли пространство. Солист издал гортанный, глубокий звук и запел вместе со шоуменом. На удивление, вовсе не резко и совсем не отрывисто. От былого рыка не осталось и следа. Голос его лился плавно, соединяясь с нежным, но сильным тембром Дин-Соя. Внезапный дуэт восхвалял глобальнейшее по своему масштабу сплетение каньонов западного конца Моря Маринер. Много десятков лет назад первые игроки пытались преодолеть труднейшее испытание в непроходимых, полузатопленных долинах. Так появился Гон.

— Да, мои котятки, — продолжил Дин-Сой, когда отзвучали последние слова гимна. — Они уже здесь! Вы готовы?!

— Да! Да! Да! Мы готовы! — прозвучало со всех сторон.

Черные вопросы снова заняли свое законное место. Настала гробовая тишина. Весь Марс притих. Томное напряжение почувствовалось в воздухе. Протяни руку — и оно ударит кусачим электрическим разрядом. Зрители затаили дыхание. Игроки приготовились делать свои первые ставки, а больджимары — первые прогнозы. После представления торментеров со следопытами время шло на секунды.

Ведущий обнял толпу, а потом — самого себя. Поежившись, словно ему было холодно, Дин-Сой громко вздохнул. Немного задержал воздух в легких, в потом резко распростер руки.

— Бранна Уна, — на выдохе выпалил Дин-Сой первое имя. — Виргово. Любит апельсины и убивать!

Один из черных вопросов над головами зрителей рассыпался на множество мелких квадратов. Вместо него появилось овальное, не лишенное мясистых скул лицо с ирокезом на бритом черепе. Высокий, стройный виргово в армейских штанах вынул кинжал пару раз полоснул им воздух.

Не прошло и пятнадцати секунд, как полетели первые ставки. Сначала неуверенно, робко, а потом напористо и мощно, неудержимым потоком заполняя внешний лимит букмекерских контор.

— Магдид Бронк. Беордив. Может гнать жертву до конца, пока кто-то из них двоих не умрет. Как мы все видим, Магдид пока еще жив! — засмеялся ведущий, театрально подмигнув. Вслед за Дин-Соем взорвалась хохотом и толпа.

— Рхив Трих. Мужчина-твинкс. Ради гона вынул кибернетический глаз. Но намерен получить свои деньги и с одним!

Социальная сеть напряглась до предела. Больджимары вычищали ее подчистую: в биографиях торментеров не осталось ни единого скрытого факта. Изучалось все: возраст, привычки, год выделенной по рождению квоты, характеристики пола, навыки и умения. Новоиспеченные фанаты, безумно влюбившиеся в новые образы, мгновенно начали подражать своим кумирам. Социальные сети заполонили тысячи фотографий с подражанием внешности торментеров.

В общей сложности было представлено девять торментеров, только двое из которых были Тенями. Их расположили на дальних платформах. Подальше от того, кого должны были представить чуть позже.

— Ууу, — дрожащим голосом паузы взвыл Дин-Сой. — Наши следопыты!

На отдельном постаменте поднимались трое. Вспышки огня вновь рванули ввысь, отгородив сцену от присутствующих. Следопыты сухо поприветствовали публику.

— Гормер Виззарид, — раскрытой в широком жесте ладонью Дин-Сой указал на подтянутого, слегка худощавого мужчину лет пятидесяти. — Вангод. Опытный наемник со стажем в не один десяток Марсианских лет и сотней гонов за спиной. Есть еще порох в пороховницах!

Прижав руку к груди, Гормер с улыбкой, учтиво поклонился. Сделав это сдержанно и вдумчиво, он тут же выказал свое уважение к присутствующим. Следопыт выглядел расслабленным и уверенным в себе.

— Морган Алонсо, — немного запнувшись, продолжил ведущий. — Единственный Жнец на этапе Гона!

Восторг толпы чуть сбился. Кое-где прошел ропот.

— Поговаривают, у них особое чутье, — заговорщицки сощурив глаз, прошептал Дин-Сой, — Посмотрим, действительно ли это так! Хотите особого зрелища?!

— Да! Хотим! — тут же подхватила толпа, заглушая начавшееся кое-где возмущение на местах.

Практически мгновенно общим энтузиазмом прониклись и те, кто оказался недоволен. Желание взглянуть на нечто особенное пересилило животный страх, плотно засевший внутри.

Приветствуя толпу, Морган поднял кулак вверх. Выглядел он напряженным, а веко его левого глаза нервно подрагивало.

— Сид Палдур. Женщина-асклет. Скорбит, когда упускает добычу. Правда, это чувство она испытывала всего раз в своей жизни. И только потому, что жертва сдалась сама!

Явно приукрашенное резюме не очень молодой женщины тут же начало изучаться больджимарами, расщепившими ее биографию буквально на атомы.

Присев на корточки, Сид Палдур кивнула толпе и развела руки в сторону. Зарычав, она оскалила острые зубы с двумя длинными клыками. Оригинальное приветствие явно пришлось толпе по вкусу.

Трое следопытов спустились с высокого постамента по стальным ступеням и заняли свое место на сцене.

— А их, мои дорогие котятки, — глубоко вздохнул Дин-Сой, томно приложив ладонь к зеленому жабо, — мне представлять не нужно! Встречайте наших главных участников! Отныне они не земляне! Отныние они…

— Гирру! Гирру! Гирру! — начала скандировать толпа.

— Встречайте наших гирру!

— Баргет! Баргет! — отчетливо послышалось сквозь новую волну безумия, накрывшую стадион.

Замысловатый узор на сцене пришел в движение множеством подвижных деталей. Медленно, под всеобщее одобрение наверх поднимались трое молодых людей. Оказавшись на поверхности, они поклонились зрителю. В знак благодарности за возможность выступать. За право получить гражданство.

— А теперь, пожмите друг другу руки. И пусть честная битва ознаменует сегодняшний день! — вскинул ладонь ведущий.

Ладонь указала на возникшую в небесной выси государственную эмблему Марса — неизменный Двуликий Янус. Золотое изображение крутилось, посменно являя народу каждое из своих лиц. Оборот. Еще один. Пожатие ладони. Лицо с большими щеками, отлитыми из золота, улыбалось, утопая в не менее золотых кудрях.

Баргет Скайни, шедший первым, высоко вскинул голову. Он отважно смотрел каждому торментеру в глаза. Множество камер, отмечающих сей знаменательный момент, освещали воинственное выражение лица юноши. Это выражение тут же стало украшением популярного бренда одежды, начавшего выпускать свою продукцию как только изображение начало набирать популярность в сети. Медея, шедшая следом, уперлась взглядом в спину Баргета. Казалось, она испытывала страх от многочисленных вспышек витающих повсюду голограмм. Ашера задерживалась равно на пару шагов, стараясь получше разглядеть лица соперников.

После очередного оборота эмблемы, сопровождающегося скрипучим механическим звуком, подул странный ледяной ветер. Потоки неожиданно неприятного посреди знойной пустыни морозного воздуха коснулись кожи. Медея чуть было не уткнулась носом в спину внезапно остановившегося Баргета. Процессия замешкалась. В это неловкое мгновение вдруг обострилось чувство тревоги, быстро переросшее в панику. Едва впереди идущий юноша двинулся дальше, сердце Медеи вдруг екнуло. Глядя на протянутую ей загорелую ладонь, она вдруг отшатнулась назад. В одно мгновение ноги стали ватными. Девушка медленно подняла голову. Над ней нависло некрасивое, угловатое лицо, расчерченное уродливым шрамом. Проходя через забеленный, безжизненный глаз, он будто делил лицо на две разные части. В эту секунду Медее показалось, что стал слышен воздух, со свистом покидающий ее легкие. Сердце, с трудом отсчитав пару ударов, тяжело упало вниз. В последний момент девушка одернула ладонь, разминувшись рукопожатием на пару сантиметров. Ладонь Жнеца рассекла воздух.

Не способная даже шевельнуться, Медея так бы и стояла, если б не крепкие руки Ашеры. До боли сжав хрупкие плечи, темнокожая бестия с силой толкнула ее вперед. Тяжелые подошвы с трудом отлипли от пола. Не долго думая, Ашера схватила все еще раскрытую ладонь Моргана. Сжав ее с силой, какой позавидовали бы многие, она взглянула прямо в глаза Жнецу. Готовые пронзить насквозь, сверкнули электрические разряды голубой радужки глаз. Девушка медленно покачала головой из стороны в сторону. Перехватив инициативу, Морган стиснул ладонь Ашеры так, что хрустнули костяшки ее пальцев. Та сжала зубы до скрипа.

Вездесущие камеры запечатлели момент маленького конфликта. Рекой полились теории и предположения его причин. Больджимары мгновенно сделали выводы, отметив сочувствие землян населению. Рейтинги гирру подскочили. Марсу симпатизировала эта ненависть. Она объединяла ребят с народом.

Под всеобщие аплодисменты гирру обменялись приветствием с остальными торментерами. На этот раз заминок не произошло. Знакомство закончилось.

Двуликий Янус замер. Замерли и трибуны. Всего через несколько мгновений сквозь неподвижность массивного золота начала пробиваться мелкая дрожь. Звеня, Двуликий Янус начал расти. Ненастоящий, неосязаемый металл отливал благородной желтизной. Он внушал невольный трепет своими гигантскими размерами, словно был сделан вовсе не из воздуха и пыли. Казалось, если монета сорвется с невидимого постамента и скользнет вниз, то задавит всех.

Рост прекратился, но дрожь осталась. Она с каждой секундой набирала свою силу, пока не переросла в отчаянную вибрацию. Толпа ахнула. Двуликий Янус взорвался, разлетевшись на тысячи мелких монет. Золото сыпалось вниз сплошным потоком, накрывая заполненный до отказа стадион. Публика пыталась ловить блестящие монеты, словно действительно надеялись ощутить твердый металл в ладонях.

Не успела последняя монета коснуться восторженных зрителей, как в руках Дин-Соя появилась длинная трость из черного дерева с серебряным набалдашником на конце. Сощурив один глаз, шоумен вскинул руку с тростью и подался вперед. Все его тело превратились в один большой указательный знак.

В бездонном голубом небе Марса возникли гигантские цифры. Начался обратный отсчет.

Десять, девять…Неумолимое движение к нулю заняло все внимание зрителей. Четыре, три, два… Одна секунда до ровно одиннадцати часов утра. Когда огромная цифра «одиннадцать» замерла, толпа взорвалась вновь.