Полет миражей

Глава 26. Путь в пустоту

Поселение «Пентреф» являлось одним из многочисленных мест, которых так же называли муравейниками. Такое прозвище было выбрано не случайно. Невысокие гладкие дома возвышались над землей, отражая солнце зеркальной поверхностью. Закрытые наглухо, без балконов, внешних парящих капсул и, зачастую, даже прозрачных окон. Многоэтажки становились похожи на закругленные сверху пули, стремящиеся порвать небо. Таковых, по обыкновению, насчитывалось всего несколько штук, ибо население муравейников никогда не превышало тысячу человек. Высокая концентрация Жнецов могла нанести вред другим жителям, хоть те и имели, в большинстве своем, сопротивляемость. Собранные в кучу и расположенные вплотную друг к другу, дома огораживались по периметру прозрачной энергетической стеной. За ней находились различные хозяйственные постройки и гаражи, разбросанные вокруг на сотни метров.

Правительство иногда финансировало постройки подобных населенных пунктов по стандартному проекту, но чаще всего Жнецам приходилось доводить их до ума своими силами. На то имелись веские причины, ибо в муравейниках, в частности и в «Пентрефе» жили, в основном, семейные. Повышенные меры предосторожности призваны были оградить членов семьи Жнецов от нападений. За столетия противостояния их с Тенями последние вынесли для себя одно полезное знание: если нельзя победить врага напрямую — отними у него то, что ему дорого больше всего. Так начиналась охота на родственников: жен, родителей, детей. И те Жнецы, что выбирали не Олимп, вынуждены были селиться в подобных местах, чтобы всегда держать в поле зрения не только свою семью, но и семьи других соратников, находящихся в это время на работе. Последняя, по большому счету, заключалась в том, чтобы проявлять тварей на каких-нибудь на задрипанных аренах, ибо ходить на жатвы становилось слишком опасно. Лишнее внимание никому еще не сослужило хорошую службу, а сам факт того что ты — Жнец, был потенциально опасен сам по себе. Поэтому приходилось вкалывать за небольшую плату, сидеть тихо и не высовываться.

Морган заглушил байк, остановившись в нескольких десятках метров от ближайшего мелкого здания. По внешнему виду было трудно определить, для чего оно предназначалось. Аккуратный каменный короб, скошенная крыша которого плавно стекала вниз, образуя нечто вроде гладкой горки. Мужчина оглянулся вокруг. Вдалеке виднелись закругленные верхушки домов, отражавшие солнечные блики. Без видимых окон и чего-либо, за что мог уцепиться глаз. После хаотично рассыпанных построек в том месте, где жил сам Морган, виды казались совсем непривычными.

В этой части планеты весна в долгие шесть месяцев уже заканчивалась, и на плодородной, только что оттаевшей почве уже пестрела толстая шапка травы. Желтый океан одуванчиков плотным непрерывным потоком тянулись до самых ворот с энергетическим щитом, плавно огибая вокруг все встречаемые по пути препятствия. Кое-где основательно примятые, а кое-где и вовсе стоптанные, они разделялись, разве что, прямыми линиями дорожек между постройками. Веселое поле беспечных желтых солнц упиралось в небольшую рощицу орешника, полностью закрывающего обзор справа.

Где-то недалеко, по всей видимости, находилось озеро или какая-нибудь речушка, ибо вместе с бодрящим весенним ветром доносился и приятный запах отдохнувшего за зиму водоема. Несмотря на то, что температура воздуха стояла около пятнадцати градусов, из-за постоянного потока воздуха, к слову, в этой местности практически никогда не прекращающегося, ощущалось все десять. Морган поежился, закутавшись поплотней в куртку. После жаркой пустыни такой перепад воспринимался малоприятно. К тому же, сильный ветер периодически нагонял тучи, полностью скрывающие солнце.

Морган явился на полчаса раньше назначенного времени. Принюхавшись, он уловил отчетливый запах гари. Вскоре стало понятно, почему. Очевидные догадки подтвердило первое же пятно выжженной до черноты травы. Пепел с кончиков обуглившейся растительности уносился вдаль вместе с промозглым ветром. Темный стебель одной из былинок сломался пополам, когда его чуть коснулся тупой носок ботинка. Жнец вздохнул, ненадолго засунув руки в просторные карманы штанов. Затем поднял взгляд, в нескольких метрах сразу уловивший от еще одно пятно, а потом — еще. А за ними — черную полосу голой земли, на которой от травы не осталось даже пепла. Полностью сожженное невысокое здание, по-видимому, чей-то бывший гараж, и все большая площадь выжженной земли намекали о том, что он уже почти на месте. Где-то поблизости отчетливо чувствовалось колебание нестабильного Пламени, а пару раз даже его интенсивные всплески.

Морган пождал губы: удержать в себе Пламя — дело не из легких, особенно когда внутренняя самодисциплина дает слабину. Сначала это кажется чем-то далеким и тебя вовсе не касающимся… Живешь силой с младенчества и воспринимаешь это как данность, нечто совсем естественное, само собой разумеющееся. Чувствуешь себя с Пламенем единым целым и вглядываешься в него, словно на свое отражение в зеркале. С возрастом все начинает меняться. Стоит только ослушаться внутреннего голоса и начать отвлекаться на внешние обстоятельства, как идет жесткое расхождение. Ощущение, больше похожее на раздвоение личности плотно селится внутри Жнеца, разрывая душу в клочья. И, порою, этой душе с Пламенем становится не по пути.

Долго идти не пришлось. Больного держали вдали от жилой зоны, и две человеческих фигуры около чего-то, похожего на склад, стояли у стены рядом со входом и курили. Хорошо вычищенная тропинка вела прямо ко входу, а на ее поверхности иногда встречались нелепые рисунки не поддающихся опознанию животных. Даже дождь не смог смыть разноцветные каракули местной ребятни, то и дело сбегающей из своих скучных жилищ. Видимо, они облюбовали все местные пристройки, несмотря на всю строгость родительского присмотра. Совсем не праздный взгляд то и дело натыкался на полуразобранные автомобили, видимо, вытащенные из гаражей с целью ремонта, груды бесполезного металла и заплесневелые бочки с дождевой водой.

В узких продолговатых окнах постройки полыхнуло. Жнец сделал глубокий вдох, когда волна силы прошила его насквозь, вызвав звон в ушах. Трава около твердых плит тропы колыхнулась и прильнула к земле, словно боялась быть соженной так же, как и соседние одуванчики. Караульные, даже не затушив, мгновенно побросали сигареты. Они скрылись в дверном проеме так быстро, что Морган не успел сказать и слова. Жнец растерянно встал около лежащих в траве сигарет, которые еще дымились и не знал, что делать дальше. Зайти внутрь он не решался, а стоять и глазеть по сторонам было как-то неловко. Встав ровно на то место, где курили караульные, мужчина тоже вытащил сигарету из-за пазухи и сделал вид, что занят делом. Правда, было совсем неясно, для кого предназначался этот спектакль. Тем не менее, Морган успешно притворялся минут десять. Ровно до того момента, пока не услышал рев двигателя.

Зависнув рядом со складом, подлетел небольшой аэромобиль на пару-тройку человек. Легкий свист глушителей марсианских антигравитаторов говорил о их перегрузке, а, следовательно, и о том, что пассажиры прибыли издалека. Это подтверждал и терпкий запах нагревшихся добела топливных элементов. Острый стальной нос машины был покрыт тонким слоем интерактивного вещества, настроенным на изображение языков пламени. Пара пушек по бокам узкого, обтекаемого корпуса красноречиво говорили о том, что внутри сидят Жнецы, активно посещающие жатвенные мероприятия. Правда, увидеть пассажиров до того, как они вышли, не удалось, ибо лобовое стекло, составляющее практически половину аэромобиля, было наглухо затонировано.

Припарковавшись неподалеку, прибывшие заглушили мотор. Натужно воя и не веря своему счастью, он стал медленно успокаиваться. Морган поспешил навстречу, ибо подумал, что торчать у входа будет не совсем красиво.

Вышли двое. Первый — среднего роста, ниже Моргана на полголовы, а второй и того короче. Причем, значительно более тощего телосложения, чем соратник. Правда, заранее судить об этом не приходилось, ибо оба Жнеца были при полной экипировке.

Тот, что повыше, мужчина лет сорока с угловатым вытянутым лицом, бледной кожей и карими глазами, на ходу кивнул Моргану и снял перчатку.

— Тин Вергил, — представился он, пожав Жнецу руку.

— Дханг Хван, — нарочито важно проговорил спутник Тина, пытаясь сделать голос более басистым, а потом с таким же важным видом тоже подал Моргану руку.

Жнец с максимально серьезным лицом пожал руку подростку, которому от роду можно было дать лет четырнадцать земных. Юноша с миндалевидными глазами и такой же бледной кожей, как и у наставника, старался подражать ему даже в манере стоять.

«Как я в свое время», — подумал про себя Морган.

Жнец не обманывался, и прекрасно знал, что он, как и все остальные, по интеллекту и характеру уже вполне взрослый мужчина. Но, порою, этот факт никак не влиял на желание выглядеть перед наставником в максимально выгодном свете.

— Воспитанник? — задал риторический вопрос Морган, взглянув в глаза Тину Вергилу.

— Угу.

— Не маловат? — Морган задал некорректный, но вполне резонный вопрос, стараясь не смотреть в сторону Дханга.

Еще не сформировавшийся организм, входящий в подростковый возраст, мог плохо отреагировать на вспышки Пламени. Тем более, неконтролируемые.

— Ничего-ничего, — строго ответил Тин, недовольно поджав губы, — Ему полезно.

Теперь-то Морган на Дханга посмотрел. Тот с некоторой досадой опустил глаза, и, стараясь не отставать, сразу последовал за наставником по тропе.

— Ты откуда? — спросил Моргана Тин, когда тот с ним поравнялся.

— Я с Хамфридом.

— Понятно. Дежурим по четверо. Двое внутри, двое снаружи. Чую, и твари скоро подгребут. Продержится пару дней, максимум, а там — все.

— Как его зовут?

— Кроэн Лледр.

— Из-за чего?

— Наркотики, — вздохнул Тин. — В основном, наркотики. Нужно успеть отправить его на Олимп до того, как отступит Пламя. После этого и недели не протянет.

Жнец без Пламени представлял собой жалкое подобие человека, истязаемое внутренней болью. К концу недели без источника своей силы он превращался в нечто, обтянутое кожей, со впалыми глазами и выпирающими ребрами. Организм не усваивал не пищу, ни воду, ни лекарства. Он хирел и таял на глазах, снедаемый внутренними кошмарами. Без сна и отдыха, до тех пор, пока тело, полностью истощившись, не погибало. Некоторые поговаривали, что только тогда и начинался настоящий ужас. Тени, изгнанные Жнецом при жизни, приходили по его душу и навечно сжимали ее в своих тисках. Правда, многие считали это лишь байками. Тема частенько становилась причиной животрепещущих споров между успевшими изрядно подвыпить Жнецами, нередко приводившая к дружественному мордобою. Последствия отступления Пламени лечили только на Олимпе. Это была еще одна привилегия для переселенцев, служившая стимулировать Жнецов работать упорней.

Внутри помещения, аккуратно обшитого стальными листами, находился небольшой узкий коридорчик, по обе стороны которого располагались несколько дверей. Морган насчитал ровно шесть. По всей видимости, склад оказался не складом, а чем-то совершенно иным. Хотя, Жнец уже имел некоторые предположения, что же это все-таки могло быть.