Полет миражей

Нервный смех нарушил молчание отдыхающей после стихийной волны полупустыни: вот оно — облегчение. Откинувшись на спину, Морган вставать не стал. Глубоко изнутри поднялось удовлетворительное чувство правильности. Щурясь от полуденного солнца, он поймал себя на мысли, что при резком перепаде света левый глаз впервые не кольнуло за последние несколько недель. Сознание снова начало проваливаться в тяжелый, затягивающий сон. Снова увязнуть в липком забытье мешала только ноющая боль в паху.

— И что это было, парень? — послышался над головой смачный бас.

Где-то вдалеке послышался рев двигателей и звук полицейских сирен. Их заглушали разрозненные крики медиков, прибывших на место первыми. Протянув руку, Морган не без труда и значительного содействия Трэвиуса встал, но полностью разогнуться так и не смог.

— Ты просил решить проблему, — сдавленно ответил Морган, отмахиваясь от облепивших его врачей, — Я ее решил.

— Ты в этом уверен?

В воздухе не появилось ничего: ни голограмм, ни звуков аплодисментов толпы. Только вездесущие раздражающие камеры, с жаждой внимающих всему, что видят вокруг.

Позади послышался ропот. А затем — крики.

Мир наваливался на плечи невыносимым страданием, переплетающимся с мерзким, сыровато-промозглым отчаяньем. Всепоглощающее, полное очарования видение сменялась мерзкой реальностью. Девушка не хотела возвращаться. Сквозь отвратительное чувство безысходности начинала чувствоваться боль. Слезы, залившие щеки, соленостью раздражали раны на вспухших губах. Свисающие вниз безжизненные локоны пугали своими седыми прядями. Врачи что-то кричали. Кажется, требовали другие носилки. Пара крепких рук попыталась приподнять землянку, но она их оттолкнула. Не успев подняться, Медея схватила тонкий прибор, похожий на скальпель в одном из расставленных вокруг медицинских ящиков, полоснула лазером по волосам и диким усилием воли встала.

Нет. Она не хотела сделать то, о чем все подумали в первые секунды. Вверх метнулся дрожащий кулак, зажимающий все еще упругую спираль волос. Седая прядь имела в себе лишь несколько черных полос, не тронутых прикосновением полета миражей. Девушка явила знак победы всему Марсу. Он подумал, что этот жест посвящен ему. Так оно и было. Вот только публика была тут совсем ни при чем.

Полковник Брефф Амдфинн, возникший за спиной девушки сразу, как только послышались первые недоуменные возгласы, едва успел поймать ее на руки, когда в следующую секнду та потеряла сознание от боли.

— Да пошло оно все… — тяжело сглотнув тугую слюну, на выдохе сказал Морган, — Везите меня к Одрину!

Рядом с боссом возникла высокая фигура Хамфрида. Глядя на своего друга, он почему-то молчал, не говоря ни слова. Его оттопыренные мясистые уши загородили добротную часть солнца.

Схватив куртку Хамфрида и с силой натянув ткань, он снова согнулся пополам. Тот никак не реагировал, несмотря на то, что Морган на нем практически повис. Только, о чем-то крепко задумавшись, смотрел куда-то в сторону.

— К доку везите, — буквально взвыл Морган, чувствуя, что лихорадочный озноб начал охватывать все тело, — Хамфрид! Ты что, оглох?!

— Нет, — очнулся Хамфрид. — Не оглох.

— Тащи его к врачу, а я приторможу законников, — отбрасывая в сторону сигару, сплюнул Трэвиус.

Солнце стояло в зените. Обжигающая жара заставила выползти на поверхность жаждущих погреть свою кожу хладнокровных. Они были чем-то похожи на миллионы людей, населяющих Марс и греющих свои души в свете памяти о материнской планете. Однако, в отличие от них, пресмыкающиеся не хотели уничтожить источник своего тепла.