Пенсия для морского дьявола

* * *

Сердце молотило в груди, как бешеное. С хрена ли? Пробежал-то километра три, не больше, да ещё и налегке, без выкладки. Стареешь Скат, скоро подымаясь на третий этаж, на втором привал будешь устраивать!

Так, всё, стоп! Где я? Кто я? Что вообще происходит? Взгляд скользит по плетёным стенам какой-то хижины, земляному полу, цепляет босые стопы, голые худые ноги, без сомнения мне принадлежащие, останавливается на тощих, загорелых руках...

В голове сумбур и кавардак. Словно вчера, изрядно набухавшись, пересмотрел кучу фильмов, а на утро сюжеты наложились один на другой, смешавшись в забавный винегрет.

И в этом винегрете, один фильм, где героем был парнишка-абориген с острова в океане, наложился на другую киноленту, длинную, временами страшную, временами тяжелую про жизнь совсем иного персонажа.

Пацану-аборигену, по имени Хе́ху, был посвящен даже не фильм, так, короткометражка. Он рассказывал о его незатейливой жизни: родился в семье ... да как лучше назвать-то? Фермера? Земледельца? Крестьянина? Ну, вот, что-то похожее. Четвёртый ребенок уже немолодых родителей. Рос, ни с кем особо не дружа, тайком подглядывал за девчонками, собирал кокосы и бананы, помогал отцу и старшим братьям на поле. Не очень-то и помогал — сколько раз отец хотел отлупить за то, что сбежал с семейной делянки. Только мама, добрая и отходчивая, заступалась всякий раз, жалела, говорила, что вот-вот подрастёт, уже скоро обряд посвящения. Тогда-то и возьмётся за ум.

Вот и на это раз, сбежав от работы, слонялся он по джунглям, и, будучи совсем недалеко от пляжа, услышал голоса. Сколько раз отец говорил, чтоб не подходил к берегу, сколько раз твердил, что нечего сыну земли делать рядом с солёной водой. Ни пить её нельзя, ни урожай поливать, вред от неё один. Но юность есть юность. Подкрался к берегу, спрятался за поваленным стволом пальмы и аккуратно выглянул.

Шестеро таких же, как он подростков развлекались в воде, на глубине чуть-чуть глубже, чем «по грудь», устраивая своеобразное состязание: все вместе ныряли и сидели под водой, кто дольше продержится. Это люди воды? Или... Страшная догадка заставила сердечко пропустить такт. Может это ... люди глубин?!

Маленькая каста людей-рыб, что живут в воде, загадочная, гордая и о-очень богатая. Хеху вспомнил, как видел парочку таких на недавней ярмарке. Словно сошедшие с небес древние герои из легенд, они в невесомых одеждах из невиданной ранее белой ткани, с высокомерным видом рассекали толпу, а та расступалась перед ними почтительно, и даже самые крикливые продавцы умолкали, если они подходили к их товарам.

Видимо, это они и есть! Хеху во все глаза уставился на диковинных ребят. Хм, а они почти как обычные люди.

В состязании молодых людей обычно побеждал самый высокий парень, более атлетичный на фоне друзей, с густой кучерявой шапкой черных волос, орлиным носом и пронзительным взглядом голубых, как вода в лагуне глаз. Второй обычно была девушка, она лишь немного не дотягивала до результатов кучерявого. Волосы у нее были длинные, прямые, ниже лопаток, и когда она выныривала, обязательно резким взмахом откидывала их за спину, красиво взмётывая вверх и в стороны прозрачные брызги воды.

Хоть Хеху видел её лишь по плечи, всё равно девчонка казалась настоящей красавицей. У людей земли женщины широколицы, с большими губами, широким носом и массивными надбровными дугами, а эта была другая: и ротик аккуратный, и нос тонкий, и чёрные брови вразлёт. Словно сама лесная нимфа вышла искупаться.

Хеху уже хотел уходить, как ребята наконец решили выбраться на берег: может устали, может надоело. Четверо загорелых до смуглоты, сухощавых пацанов и две девушки.

Интересно, а ниже они такие же? Или у них хвосты? Или плавники? Да не может быть, те, кого он тогда видел, были обычными — две руки, две ноги. А может они прячут их? Хеху решил задержаться. Совсем чуть-чуть. Ведь интересно же!

Напоследок длинноволосая девушка видимо шагнула в яму, скрывшись в воде по шею. Но вот из воды вновь показались плечи. Ещё несколько шагов, и жаркому солнцу предстали по очереди грудь, животик, бёдра...

И Хеху застыл, забыв про всё на свете.

Женщины касты земли постоянно ходили в длинных одеяниях. Обычно носили платья плетеные из растительных волокон, и только, кто побогаче — могли позволить платье из ткани. Но все они закрывали тело от подмышек до колен, а тут... Тут выяснилось, что эти девушки во время купания носят такие же набедренные повязки, что и мужчины. И всё!!!

Словно в насмешку, чтоб совсем добить Хеху, девушка решила поправить волосы, для чего закинула руки за голову. Два высоких, крепких холмика с темными овалами сосков, словно две половинки батата задорно уставились на совсем забывшего прятаться, ошарашенного сына земли...

Естественно, что его заметили.

— Эй, Кай, смотри! — один из парней пониже вытянул руку, указывая прям на Хеху, — Земляная крыса! Выползла из своего леса.

Хеху не сразу сообразил, что речь про него, поздно дернулся бежать, запнулся, упал. Его тут же настигли, выволокли на берег.

— А говорят, что, если крысу сунуть в воду она сдохнет! — давясь смехом крикнул одни из приятелей Кая.

— В воду его! — подхватили остальные, и девчонки захлопали в ладоши, радуясь предстоящему развлечению.

Названный Каем железной хваткой схватил Хеху за шею, потянул к воде.

— Ты ведь хотел посмотреть на наши тренировки, червяк? А давай проведем с тобой одну, что скажешь?

Он затащил оцепеневшего от страха парнишку по колено в воду.

— Чтоб стать ныряльщиком, надо продержаться без воздуха самое меньшее один удар малого гонга, — с презрением в голосе сказал высокий, — Для меня это сто ударов моего сердца.

— Давай, Кай, покажи этому червяку!

Хеху боялся глубокой воды. Панически! Вода чтоб утолять жажду, чтоб поливать урожай. Водой можно умыться. Со склонов горы рядом с их поселением тёк быстрый ручей. Ещё в корнях большого дерева собирался глубокий бочажок, где Хеху набирал воду в кувшины для полива. Но Большая вода?! Она не для людей, она страшила и пугала, сильнее чем все духи леса вместе взятые.

— Давай попробуем, — Кай пронзительно заглянул ему в самые глаза, — вдруг и ты тоже, ныряльщик?

И он макнул упирающегося пацана головой в воду.

Нет! Дышать! Он же не человек-рыба как эти ребята, ему необходим воздух. Он умрет без него. Дышать! Паника затопила сознание, и Хеху заорал!

Второй фильм из этого "микса" повествовал о судьбе уже немолодого, давно отставного офицера военно-морского спецназа, непосвящёнными именуемого «боевыми пловцами», посвящёнными — «водолазами-разведчиками» с позывным «Скат». Насмешливыми сослуживцами Скат частенько превращался и в «хрящевого», и в «пластинчатожаберного». И даже в «Мокрого дьявола», ибо ма́нта, подвид скатов, она «морской дьявол» и есть. «Скат» как раз потому, что родовая фамилия — Ма́нтин.

Одним холодным осенним днём поехал экс-«Скат» с друзьями-приятелями на водохранилище. Как говориться, «цель убытия — подводная охота», наверно последняя в этом сезоне, до ледостава. Накатили, конечно, по «маленькой» с вечера, куда без этого в тесной мужской компании? Хоть и не поощряется перед погружениями. Где-то глубоко, по сердцу тоской мазнули отголоски предшествующего поездке нервяка и переживаний, вызванных ссорой с очередной, третьей по счету, законной супругой.

А потом перед мысленным взором словно плёнку заново прокрутили: вот я натягиваю свою старую «гидру». Прохладно уже, в пяти миллиметрах неопрена, но все бабки буквально недавно ушли на новенькие карбоновые ласты. Ничего, на службе и не в таком ныряли. Маска-малообъёмка ложится на лицо.

— Николаич, влево, ближе к дамбе под берег не суйся, — советует Серёга, сосредоточенно проверяющий работу катушки на гарпунном ружье, — Там недавно дноуглубительные работы вели, могут надголовники[1] попадаться.

Наконец Серёга соскальзывает с мостков и, буксируя за собой ярко оранжевый буй, дельфином уходит вправо, в свою зону.

— Костя, а ты буй возьмёшь? — Михалыч, все ещё в одной куртке от гидрокостюма, почёсывая объёмистое пузо кивает на багажник своего L200.

Отмахиваюсь — только мешаться будет. И тоже вхожу в воду. Моя зона как раз левая, от мостков и до самой плотины.

Слегка шевеля ластами в разножку, отхожу чуть дальше. Да, карбон — вещь! Чувствую, как несильные вроде движения ног через упругую деформацию лопастей отталкивают меня от воды, заставляя её струиться вокруг. Опускаю лицо в воду.

Лёгкие гоняют воздух через трубку, насыщая тело кислородом, а глаза уже обшаривают открывающуюся взору картину. Водичка, конечно, мутноватая, не то, что в Средиземке, откуда Михалыч периодически привозит видосики. Но с моей подпиской после службы, только на Чёрное море ездить. Иль на Белое с Охотским. А остальное время — вот так: по карьерам, плотинам, да речкам нашим.

Было, было и у меня, и Красное, и Жёлтое, и каких только цветов не было морей в моей прошлой биографии. И Средиземка конечно. Только Михалычу про это знать не нужно. Вообще, никому знать не нужно. Знают те, кому по должности положено, и всё.

Так... а вот и интересная ямка, ну-ка, кто меня здесь поджидает? Кто сегодня пойдёт на вечернюю уху?

Складываюсь в поясе и тут же ухожу в глубину, будто субмарина на рулях. Поверхностный шум — посвист ветра в голых ветках, железный перестук далекого трудяги-локомотива, где-то тянущего длиннющий состав, гул далёкой автострады — всё отсекается. На смену приходит глухой, как сквозь вату «тум-тум-тум»— ещё работающий насос-поливалка. И — тишина. Тут вам не море, ни тебе китов, ни дельфинов, ни судовых дизелей.

Ружьё выставлено вперед, наконечник гарпуна сопровождает взгляд, словно ствол шестиствольной АК-630 повороты ТВ-визира.

Какая-то тень на границе видимости... Я замер, скользя лишь по инерции. Где-то в глубине сознания мелькнуло самодовольное: «Ну и кто сегодня первый с трофеем?» Ещё немного...

Рыба, словно кот, и не приближалась, но и не разрывала дистанцию, держалась буквально в нескольких сантиметрах от зоны уверенного выстрела. Терпеть, терпеть... Стрелять на «авось», не в моей привычке. Выстрелю — спугну, потом всплывай, заряжайся, трать время на вентиляцию легких... А за это время Михалыч или Серёга кого-нибудь да добудут. Нет, я как тот самый пожилой бык: «Не торопясь спустимся с холма, и отымеем всё стадо».

Лёгкие стало поджимать. Пока терпимо. В принципе, не рекомендуют терпеть дискомфорт, мы не спортсмены -фридайверы, нам не рекорды нужны, а рыба. Но тут же мелко — пара движений ластами, и я на воздухе. Так что есть ещё время.

Наконец, любопытство толкнуло рыбёху подойти чуть ближе. Ого! Это ж сом! Хороший такой сомик, кило на пять-семь потянет. Не супер-пупер, но счёт надо размочить. Мой будешь! Давай, ещё чуть-чуть подойди...

Желание вдохнуть становилось всё нестерпимее. Фигня, это психология, в лёгких ещё достаточно кислорода. Я шевельнул самыми кончиками ласт, подталкивая себя вперед и вниз. Ну, давай же!

Сом, видимо что-то заподозрив, вильнул хвостом. А, чёрт! Упуст... Не-а, не упустил. Вон он, опять вернулся. Ну давай... Ну...