Пенсия для морского дьявола

* * *

Правая рука шлёпает по воде. Она ещё плохо слушается, и её приходится просто бросать, сделав гребок. На предплечье наверняка останется шрам, сейчас там багровый рубец — след от ожога медузы. Бок и нога пострадали меньше и почти не болят. Тупо ноет правая сторона головы. Боль уже не резкая, терпеть можно.

А ещё сильно горят новые татушки — по одной косой черте от того места, где косточки образуют ключичную впадину, и сантиметров по пять, в направлении сосков.

Способ нанесения заставил меня содрогнуться — сначала надрезали кожу небольшим костяным ножичком. Больше всего мне он напомнил зуб акулы, со сколотым для остроты краем. А потом втирали в кровоточащие бороздки растительный краситель, смешанный с золой. Да тут половина, от заражения крови завтра откинется! Но, судя по виду окружающих, такой способ никого не удивил.

— Представляешь, Хеху, мы стали людьми глубины! Вот бабушка обрадуется. ещё никто из моих предков не был ныряльщиком, а я — стал!

Глазёнки малыша сияли от счастья.

— Ты сначала обучение пройди, — снисходительно бросил один из друзей Кая. — Да получи вторую такую. Вот тогда только, ты станешь настоящим человеком глубин!

— А если не пройду? — округлил испуганные глазёнки Хэч.

— У тебя и эти сдерут.

Хотел было подойти к Руйхе, поздравить, но рядом с ней неотлучно находился немолодой, немного скрюченный ныряльщик. Отец? Вроде девушка про отца говорила.

Зато боковым зрением поймал короткий, заинтересованный взгляд первой красавицы племени. Впрочем, когда повернул голову в её сторону, Айха тут же стёрла с лица интерес и ответила таким холодным недоумением, типа: «Ты что за червяк?» Но, похоже, эта игра взглядов не укрылась от влюблённого Ромео.

Уж не знаю, это, или прочая «личная неприязнь» подтолкнули Кая на очередную выходку.

Мы успели отгрести метров триста, может четыреста. Я, как обычно, отпустил основную толпу вперёд, чтоб не затолкали в каше, и отправился следом. Пришлось идти кролем, в локте правая рука сгибалась плохо, хорошо хоть плечо работало, позволяя проворачивать её на гребок.

Все лодки — с родителями, с «первыми лицами» — ушли сопровождать толпу. Как я заметил, плыли только Ученики. Тех, кому не повезло, везли в лодках.

Тогда-то на меня и набросились, сразу четверо.

Кто-то вцепился в пострадавшую руку, выламывая её в суставе. Двое вцепились в ноги и стали тянуть вниз. Наверно, среди этих двоих был и Кай, так как четвёртый его приятель, навалившись, стал обеими руками вдавливать мою голову в воду.

Вот этому не повезло первым из их четверки. Вместо того, чтоб пускать пузыри, пытаться позвать на помощь, вырываться, короче — всячески расходовать воздух, я подловил момент, когда его тушка заняла наиболее выгодное положение, относительно меня, и влепил ему хороший апперкот с левой. Что называется: «под дых». И тут же второй, в печень. Теперь уже просто потому, что так удачно подставился.

Руки с головы тут же исчезли.

Воздух, это самое необходимое, когда ты в воде. Не иметь возможности сделать нормальный вдох, когда до ближайшего берега с полкилометра — это неприятно. Мысль, что после такого удара можно и не доплыть, отрезвляет любую горячую голову.

Мы успели погрузиться достаточно, метр над нами был точно, когда я занялся тем, кто выкручивал мне правую руку.

Набедренная повязка слабая защита яиц. Вернее — совсем не защита. Бить не стал, есть движение покороче, и более экономичное, с точки зрения расхода воздуха. Я просто протянул левую и сжал в кулак бубенцы противника.

Ну, уж простите, я, вообще-то не из тех, кто хватает мужиков за причинные места, но сейчас не до сантиментов или гомофобии. Зато, бедолага тут же выпустил мою многострадальную руку и, опрометью, бросился на воздух.

Минус два.

Время заняться любителями цепляться за ноги. Я сложился в поясе. Двое пацанов, вцепившихся мне в голени, прижимали их к груди, а сами выпучились на меня. Потянулся к Каю, но тот, тут же, отпустил ногу и порскнул на поверхность. Его приятель повторил манёвр.

Я тоже всплыл.

На поверхности один из нападавших судорожно пытался вдохнуть, из последних сил удерживая голову над водой. Второй хапал воздух и тут же пропадал — так его скрючило. А двое других набросились вновь.

Всё-таки силы были не равные. Я один, с бессильно обвисшей рукой, против двоих, не пострадавших...

— А ну, прекратили! — раздался почти над головой грозный окрик.

— Не мешай! — яростно выкрикнул Кай и, вдруг, словно с разбегу в стену врезался: дёрнулся, обернулся... — Но ... папа...

Над нами возвышался Ситу, во весь рост стоя в раскачивающейся на хорошем волнении лёгкой лодочке.

— Я сказал, прекратили! — не терпящим возражений тоном повторил Отец глубин. — Кто решит не внять мне... Пусть идёт рыбу ловить или ... — губы скривило презрительной усмешкой, — в земле ковыряться, — добавил, кривясь. — Сегодня в касте земли освободилось местечко.

Драка в воде, как по волшебству, прекратилась. Двоих, того кому я пробил «под дых» и второго, болезненно сжимающего коленки подняли в лодку. Ситу протянул руку и мне.

— Ну, — сказал выжидательно. — В лодку. Ученик глубин.

— Спасибо, — бросил я как можно независимее, — но вождь сказал, что на обратном пути места в лодке для меня не будет!

— Я вижу, у тебя одна рука не работает, — Ситу говорил, словно, через силу сохраняя равнодушие.

— Можно подумать, я и с одной не доплыву, — не меняя тона, ответил я. Потом добавил, чуть тише, — Но, всё равно, спасибо.

— За предложение?

— За то, что отозвал этих придурков, — я презрительно взглянул на скорчившихся в лодке пацанов. На тех двоих, что остались в воде. — Не придётся их убивать... Ведь племени нужны ныряльщики?

И, развернувшись в сторону рифа, я продолжил плыть. Фигня какая! Плаванье кролем, одной рукой — моё любимое упражнение! Ещё Катясемённа задалбывала им в своё время, можно подумать, я каких-то полкилометра не одолею!