Пенсия для морского дьявола

— Вот и ладно, — хлопнул я себя по коленке. — Мне надо, чтоб ты кое-что мне рассказал. Я сейчас вытащу эту палку у тебя изо рта... Обещаешь не орать? Повторю, не трать силы, здесь тебя никто не услышит.

Вообще-то рискованно. Если этот тип заорет дурниной, кто-нибудь может и услышать. И тогда мне снова придётся уносить ноги. Но не тащить же этого бугая на себе? А пешком, связанный, по такому склону... Я замучаюсь предохранять его от падений. Короче, в текущих обстоятельствах риск был признан допустимым, и я снял кляп.

— Кто ты?! — голос пленного дрожал.

— Тебе-то какая разница? — устало хмыкнул я. — Отвечай на мои вопросы и тогда, может быть, я оставлю тебе жизнь.

— Зачем тебе меня щадить? — в голосе послышался вызов.

— Зачем? — я пожал плечами, хоть пленный этого видеть не мог. — Чтоб ты честно мне всё рассказал. Заключим сделку? Ты рассказываешь мне всё без утайки, а я тебя отпускаю.

Хм... Так-то хреновая версия, я же сказал ему что его корефаны уплыли. Но думаю, он не в том состоянии, чтоб рассудочно оценивать мои слова.

— Что я должен рассказать? — наконец спросил он, после некоторой паузы.

— Всё, что я спрошу. Начнем с простого: как тебя зовут?

— Я Сун, сын племени острова Жёлтой птицы, я человек боя! Теперь скажи кто ты!

— Я? Тебе это так важно? Ладно... Я простой местный дух...

Ответом мне был судорожный вдох, по телу связанного пробежала дрожь.

— Прости меня, дух леса острова Однобокой лагуны! Мы должны были сразу понять, что это ты! Разве мог простой мальчик победить Асоку, великого воина нашей касты? — он опять вздохнул, будто только что сообразил. — Так вот почему на тебе нет татуировок касты? Прости!

— Лан, кончай расшаркиваться и извиняться, — успокаивающим тоном продолжил я. — Успокойся и отвечай на вопросы.

«Язык» попытался закивать, но веревка впилась в шею, и он закашлялся.

— Расскажи мне, воин острова Жёлтой птицы, зачем вы пришли на мою землю?

Похоже, мой вопрос застал его врасплох!

— Как зачем? А как, скажи мне, дух, нам добывать трофеи? Ты же видишь, у меня всего один. И у многих наших всего по одному или по два трофея. Есть даже те, кто пока не может похвастать добытым в бою ухом врага... И как на нас будут смотреть наши братья? Какая девушка пойдет замуж за такого несчастного?

Блин, понятно. Читал, что немцы называли это «шейной чесоткой». Да и, что греха таить, в моё время, у иных наших «героев» такое же шило в заднице свербело. Обязательно надо куда-нибудь за Красной Звездой съездить, а то, что это за карьера, без боевых наград? И ладно бы сам голову в пасть тигра пихал, за личную смелось хотя бы уважать можно, но, когда, ради боевых побрякушек, иные «штабные герои» подводили под молотки нормальных пацанов... Впрочем, хватит в ностальгию уходить. Жить прошлым буду когда-нибудь потом.

— Тогда скажи, почему вы вернулись? Я видел, вы же ушли.

Не видел конечно, но ведь так и было?

— Люди боя твоего острова поступили с нами нечестно! Их воин, вышедший против нашего Вея, подло запорошил ему глаза песком. Только так он победил, иначе...

— Вот, кстати, — я не дождался ответа, — что было бы иначе? Расскажи, мне интересно. Вообще, что бывает, когда вы приплываете на чужой остров?

— Разве на твой остров до этого не приходили люди боя с других островов?

— Да, я тут недавно. Перевели, так сказать по обмену. Раньше-то я был морским духом.

Блин, как бы своей откровенностью его до инфаркта не довести. Вон как снова дернулся!

— Мы бы забрали местных женщин с собой и убили мужчин! А ещё, мы забрали бы весь здешний жемчуг!

— Хм... Всех женщин... — протянул я в задумчивости. — Я видел вашу лодку. Она большая, но сколько туда поместится женщин? Или у вас есть ещё?

— У нашего племени две большие лодки для войны. Они быстрые и очень вместительные. Это лучшие лодки, что могут себе позволить люди!

— Продолжай, — подбодрил я пленника.

— Но мы никогда не ходим в походы всей кастой. Кто-то должен оставаться и защищать нашу землю от набегов!

— То есть вы пришли на одной?

— Да.

— Ну и как бы вы забрали в неё всех женщин?

Пленный задумался. Похоже, этот вопрос пришёл ему в голову впервые.

— Наш Отец войны что-нибудь придумал бы! — наконец нашёлся он, — Он умный и очень хитрый.

Понятно. Ты обычный рядовой, которому в уши льют всякую патетическую хрень для поднятия боевого духа. Ладно.

— Ну да... Я видел. Так и зачем вы вернулись?

— Но нам же нужны трофеи! Трое из нашей касты собираются вскоре жениться. Как они поведут к шаману своих избранниц, если у них так мало трофеев? Над ними же все будут смеяться!

Прикольно. Что-то подобное я читал ещё в школе. Про индейцев и походы за скальпами.

— И?

— Отец войны сказал, что мы дождёмся ночи и нападём на местных людей земли. Их уши будут хорошей компенсацией за наше унижение. Он сказал, что ждать нас не будут, ибо даже если местные люди войны следили за нами, то, как только наша лодка скрылась за горизонтом, они поверили, что мы ушли.

И это понятно. Сказать, чтоб я испытал какой-то «справедливый гнев» по этому поводу? Мне, честно говоря, плевать на местных. Они мне не родные. ... Разве что Хаэата, сестра Хеху... Да те девчонки, из «лягушатника» ...

— Скажи, — спросил я больше по наитию, — вы хотели убить мужчин земли и забрать их женщин. И с людьми лагуны вы так же поступили бы?

— Да, — словно о само собой разумеющемся ответил пленный, — они же наша законная добыча.

— А люди касты войны?

— Они враги! Но враги достойные! Мы бы убили их с почтением.

— А люди глубин?

Он снова вздрогнул.

— О чем ты говоришь, дух? Люди глубин табу! Никто не может тронуть человека глубины! ... Мы можем забрать их жемчуг, мы даже можем забрать их самих с собой... Если на то будет воля нашего вождя, нашего шамана, и Отца войны... Но никто не причинит вреда ныряльщику. Это табу!

Вот как? Хм... И этот туда же. Интересно, почему?

— Почему?

— Ты что, дух? Табу!!!

Ну ладно...

— Скажи мне, Сун, а здесь много других островов?

— Да, много, очень много!

— Сколько?

Пленный завис на некоторое время.

— Много, — наконец выдал он.

Я вздохнул. И это понятно.

— А что это за острова?

— Острова... — протянул он, — разные.

— А твой остров, он большой? По сравнению с этим?

Задумался.

— Гора у нас ниже, — наконец разродился, — и лагуна у нас вокруг острова, а не как здесь, с одного бока. Такого как здесь больше ни где нет!

— А другие острова? Они больше? Меньше?

— Есть больше, есть меньше, — пленный попытался пожать плечами. Ему не удалось.

— А большая земля здесь где-нибудь есть?

Кажется, он даже не понял вопроса. Тоже опустим.

— Скажи, а на других островах, тоже есть люди войны, люди лагуны, люди земли?

— Ты странный дух. Не знаешь самого простого, что известно даже ребенку? Или ты проверяешь меня?!

— Слышь, вояка, — я пихнул его ногой, — отвечай на вопросы.

Он вздохнул.

— Когда боги создавали мир, они разделили всех людей по их занятиям. Кто-то стал растить батат, кто-то ловить рыбу в лагунах. Некоторые решили плавать между островами, и их назвали людьми паруса. А некоторые, в кого вдохнул жизнь бог войны, стали людьми боя! — он попытался гордо задрать подбородок.

— А люди глубин?

— Они родились позже всех, из раковины. Мальчик и девочка, что дали жизнь остальным людям-рыбам.

— Та-а-ак...

— И они расселились по всем островам, чтоб ловить и приносить вождям слёзы богини Атара́пы, что превратились в жемчуг. Никто кроме них этого сделать не может, только они. И за это они почитаемы всеми людьми. Поэтому, дух, никто не смеет тронуть человека воды, ибо, кто тогда поднимет со дна жемчуг?

— Хм... А зачем вам жемчуг?

— Как, зачем?! — пленный аж опешил. Будто я спросил его нечто такое, что известно даже детям. — Это ж слёзы богини!

Ну да, ну да, можно подумать, что это всё объясняет...

Я посмотрел на связанного. Что ещё он может мне рассказать? Про местных он ничего не знает, а про своих? Да зачем мне эта инфа? В общем...

— Ты хороший воин, Сун. Я отпускаю тебя!

Короткий укол в подключичную вену. Быстрая и легкая смерть. Я посмотрел на острие своего ножа. Каменное лезвие ещё не выщербленное, острое. Он, наверно, и боли не почувствовал.

Снял с глаз зеленую «повязку». Совсем ещё молодой, лет двадцать, наверное. Хотя по кондициям «моего» Хеху превосходил как ротвейлер левретку. ... Эх, не спросил, дети то у него есть?

«Что-то ты расчувствовался, Скат», — жестко оборвал сам себя. Можно подумать — первый. Впрочем... Здесь, вот так, холодно и расчётливо — первый. И что-то мне подсказывало, не последний.