Пенсия для морского дьявола
- Автор: Игорь Чиркунов
- Жанр: Попаданцы / Приключения / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Пенсия для морского дьявола"
Глава 13 Жёлтая птица
Погоню я перехватил как раз на той самой проплешине. Похоже когда-то здесь что-то росло, а затем одновременно засохло и сгнило. Кстати, бамбуковые рощи себя так и ведут — отцвели все разом, все разом сгнили. Это ж трава!
Всё-таки пришлым надо было бежать в горку, а мне — почти что траверзом, так что к тому моменту, как первый туземец выскочил на открытое пространство, я успел снять с пояса пращу, заряжая в неё один из подобранных по пути камней.
Первым «выстрелом» я промахнулся — камень прошёл в метре от головы здорового мужика, с многочисленными, точно не посчитать, ушами на ожерелье.
Заметив, или скорее услышав свистнувший мимо снаряд, он дернулся, встал как вкопанный. И тут же нащупал взглядом меня.
А я уже вкладывал в петлю новый снаряд.
— Ты-ы-ы! — взревел бизоном воин, тыкая в меня рукой, с зажатой в ней дубиной. Копья́ или лука при нём не было. Видать решил догнать «селянку» налегке.
Праща, если умеешь пользоваться, хорошее оружие. Но только не тогда, когда на освоение у тебя чуть больше недели. Вторым камнем я попал воину в грудь. Он покачнулся... но и только. Дистанция тридцать метров, пусть даже под уклон, и камешек я метнул небольшой и кабан здоровый. Хорошо если ребро трещину дало. Вот попал бы в голову...
«Кабан» натурально дохнул из носа, разве что пар не пошёл, и набычив голову, пошёл в атаку.
Я вложил ещё один камень.
Бежать, хоть не в крутую, но всё же горку не то, что по ровному. Но всё равно — воин мчал на меня, словно паровоз, топча низкие, не выше колена ростки.
Раскрутка... Это в мультиках герой долго-долго раскручивает пращу. Или пацаны, решившие самостоятельно освоить. Профи обходятся неполным оборотом. Я сделал два.
Камень мелькнул, уходя в направлении рвущегося ко мне бычары.
И свистнул чуть ли не впритирку с его головой!
Я чуть не застонал от обиды. Правда в следующую секунду заметил, как на полянку вслед за «бычарой» выбежали ещё двое бойцов... Один из которых этот камень и поймал!
Успел заметить, как взметнулись руки, до слуха долетел глухой стук. Но времени наслаждаться видом уже не оставалось — до мчащего на меня воина оставалось не более пяти-шести метров.
Резким движением захлестнул пращу на кисть, чтоб не мешалась, убирать уже некогда. Левой рукой подхватил воткнутое рядом копье и рванул прочь.
— Умри-и-и! — взревела за спиной паровозная сирена.
Быстрый взгляд через плечо... Три метра. Дубина пошла вверх в замахе.
Перехват копья верхним хватом, руку вниз. Теперь наконечник смотрит назад.
— А-а-а-а! — за спиной.
Внезапно подсел, уходя вправо с траектории, а левой рукой воткнул подток копья в землю, поднимая наконечник на уровень груди. Не своей. Моего преследователя.
— Хек!
Руку дернуло, а я тут же ушёл перекатом ещё правее. Вскочил, выхватывая нож...
Всё же дубиной он меня почти достал. След от удара на земле я увидел не так и далеко. Но сам воин был уже не страшен — насаженный словно жук на булавку, он лопал ртом кровавые пузыри, нечленораздельно хрипя.
Когда вся его масса, помноженная на нехилую скорость, налетела на внезапно выросшее на пути препятствие, тем более упертое в землю, энергии хватило с лихвой, чтоб наконечник пробил ребра, лёгкие и вышел из спины. Держи я оружие в руке, даже несмотря на бритвенную остроту каменного острия, такого же эффекта я бы достичь не смог.
Минус один.
Или два? За спиной поверженного врага я увидел ещё только одного преследователя.
Он всё ещё стоял на краю полянки, уперевшись в ствол пальмы, и тяжело дышал. Второго видно не было, видно поймав пращную «пулю» он скатился ниже, и сейчас ему точно не до погони.
А ещё ниже, метрах в ста пятидесяти, там, на берегу, сгрудившись толпой, стояли пришлые воины. И их лидер, впереди своих людей. Все молчали, уставившись в одну точку. На меня.
Не знаю, что на меня нашло, но я шагнул к ещё живому, кашляющему кровью бойцу. Он уже опустился на колени, отчего наконечник высунулся из спины на целый локоть, но ещё сохранял почти вертикальное положение.
Торчащее из спины копье мешало, а выдергивать его не было времени. Всё-таки оно и в землю вошло здорово. Смотал с правой кисти пращу, перехватил нож. Задрав почти безвольную голову аборигена за подбородок, я сделал первый рез.
Крови почти не было, её много вытекло из ран, ещё сколько-то умирающий успел выхаркать. На то, чтоб перерезать плоть мне хватило трех движений.
Удар! Перебил шейные позвонки рукоятью, и отрубленная голова закачалась во вскинутой в сторону пришлых руке, удерживаемая за спутанные волосы.
— А-а-а-а! — выпучивая глаза и высунув языки заорали воины на берегу.
— А-а-а-а! — заорал боец, стоявший чуть ниже меня, на краю опушки.
— А-а-а-а! — заорал в ответ я.
Правда лупать глазами и высовывать язык посчитал излишним.
А потом размахнулся и, что есть мочи, запустил головой убитого. Нет, не в сторону берега. Туда я не доброшу. В уже начавшего бежать ко мне нового врага.
С поверженного я успел замарадёрить большой деревянный кинжал, копьё для меня теперь потеряно, а воевать пусть двумя, но короткими клинками против длинного? Я ещё из ума не выжил.
Тем более и вся толпа, что до этого наблюдавшая снизу, перевозбудилась, и, словно стая диких обезьян, с криками рванула вверх по склону. Да будь я в своей лучшей форме из прежней жизни, справиться с двумя десятками дикарей, вооруженных копьями и луками? Только из чего-нибудь станкового, и лучше всего с дистанции.
Поэтому я снова «смазал пятки» и припустил по склону, сначала туда же, куда должна была убежать Кири. И лишь отбежав с полкилометра, когда вбежал в заросли высоких деревьев я стал забирать правее, в сторону южного склона.
Во-первых, здесь напрочь отсутствовал подлесок и трава, и на земле совершенно не оставалось следов.
Во-вторых, основное ядро пришлых этого моего маневра видеть не могло. Вести их должен был прямой как стрела след, временами обрывающийся, но затем снова специально оставляемый мной. И вёл он как раз туда, куда я отправил девушку. Туда, где совсем недавно кто-то сорвал мою «сигналку».
А вот преследователь продолжал пыхтеть у меня за спиной, буквально наступая на пятки. Кстати, свернул я там, где отсутствовал подлесок ещё и для того, чтоб он ненароком не пометил новое направление, например, обламывая на ходу ветви.
Правда оставались ещё и деревья. В конце концов, можно было черкануть что-нибудь на их коре. Но приблизившийся метров на двадцать, абориген видимо забыл обо всем на свете. Пару раз обернувшись, я успел выхватить взглядом его охваченное азартом лицо, отметил одно единственное ухо, качавшееся на бечевке ожерелья... И дальше не волновался.
Пробежав ещё километр и уже здорово запыхавшись — всё-таки приличного бегуна из Хеху я сделать ещё не успел, решил, что пора кончать с этим цирком. Как раз только что, над ухом просвистело копье, содрав хороший кусок коры с дерева передо мной.
Ну, тебя нафиг, ещё попадешь сдуру! И я поменял направление движения ещё раз.
Теперь мы бежали под горку, виляя меж крупных стволов. Я представлял, что видел преследователь: время от времени мелькавшая меж деревьями спина. При том, что ему, как и мне, приходилось постоянно смотреть под ноги, иначе наступишь не туда, и полет кувырком может закончится тяжкими телесными. И что важно — дистанция снова начала сокращаться!
А затем я захлестнул толстый ствол, мимо которого пробегал, веревкой от пращи, как хлыстом.
Маневра моего преследователь видеть не мог — меня в этот момент должны были закрывать другие деревья.
На ногах удержать всё же не получилось. Ноги проскользнули, я грохнулся на спину, выворачивая вцепившуюся в веревочную петлю левую руку в плече, но тут же вскочил на ноги, подтянулся за веревку и прижался к дереву.
Почти сразу мимо меня проскочил абориген. Он даже успел испустить радостный крик, увидев след от падения, видать решил, что дальше я уже кувыркаюсь, и вот-вот буду настигнут... А потом ему на плечи приземлилась моя тушка.
Коленями я сжал его локти и успел захлестнуть шею веревкой прежде, чем мы полетели наземь.
Вообще-то опасно. Так можно куда-нибудь черепушкой впилиться, тем более, я сидел у него на плечах, и моя шея гасила бы удар сразу двух тел.
Но мне повезло, мы рухнули на довольно мягкую землю, перекувыркнулись, чуть было не разлетелись по разные стороны, но веревка сработала как ручка. Я опять оказался на спине вражины.
Надо было бы к удавке примотать хотя бы пару палок, да только когда всем этим заниматься? Так что я просто обмотал экс-пращу вокруг кистей и тянул теперь концы изо всех сил в разные стороны, душа противника.
Сначала воин чуть было не сбросил меня. Потом он почти что поднялся на ноги. Но... Воздух ему в лёгкие не поступал, а разгорячённое длительным бегом тело жрало кислород в катастрофических объемах.
Абориген снова рухнул лицом в землю, попытался хотя бы перевернуться или подсунуть пальцы под веревку, чтоб ослабить удавку. Хрен там! Руки и ноги его уже не слушались, пальцы несколько раз лишь царапнули веревку, и, наконец, его тело перестало трепыхаться.
Я тут же ослабил давление. Мне не труп нужен, мне нужен «язык». Побеседовать надо. Вдумчиво. Не спеша. Слишком много накопилось вопросов, к представителям данной касты.
Никуда я тело тащить не стал. Я пока пацанчик мелкий, всё ещё могу считать себя хилым, а это татуированный лоб хоть будет и похлипче быка, что я завалил на полянке, но куда больше меня самого.
Так что я связал его, использовав пращу. А где не хватило, быстро нарезал лиан, благо в джунглях с ними проблем нет. И стал ждать, когда «язык» очнется.
Очухался он не скоро. Всё-таки никаких реанимационных мероприятий я не проводил.
Наконец, пленный еле-еле пошевелился, дёрнулся... Тут до него дошло, что он связан. И началось! Впрочем, трепыхался военный недолго. Сложно трепыхаться, когда руки плотненько связаны за спиной, даже локти стянуты, и петля от тех веревок захлестывает шею. Чем больше рыпаешься, тем сильнее душит.
— Ну, успокоился? Не дергайся, только хуже будет, — спокойно, даже немного устало заметил я, сидя рядом.
В ответ пленный только мычал нечленораздельно. Понятно — не поговоришь особо, когда во рту палка вставлена. Мне его крики пока не нужны.
Кроме того, на глаза я пристроил длинный лист, вместо повязки, и до кучи стреножил ноги. Теперь и не убежит.
— Я говорю, хватит ерепениться, сам себя удавишь. Успокаивайся давай, — продолжил я увещевать воина, пока не желающего успокаиваться. Усмехнулся, — кстати, можешь не орать. Твои тебя не услышат. Они отчалили уже, я видел.
Абориген дернулся, попытался вывернуть голову... Да какой там! А потом опять принялся биться в конвульсиях.
На счёт его отплывших коллег, по опасному бизнесу, я конечно соврал. Не стал бы я тогда его именно так связывать.
Я ещё подождал, пока силы оставят упрямца.
— Всё-всё, хватит. Связал я тебя надежно, разорвать или распутать эти узлы у тебя не выйдет. Так что не расходуй зря силы, они тебе ещё понадобятся.
Пленник дернулся. Замер. И, наконец, обмяк, видимо смирившись.