Сила, способная изменить мир. Душа

— Эффектно, — одобрительно покачал головой Бединер.

— Это не зомби, так что не проблема, — отмахнулась чародейка.

— Это отвратительно! — возмущался Лансель. — Эти рыцари отважно сражались не для того, чтобы их останки были осквернены некромантами. Я удавлю эту тварь голыми руками!

Рыцарь ускорился, шумно клацая доспехами. Решимости Ланселя можно было позавидовать. Аньюриэль и Бединер переглянулись. Мужчина улыбнулся ей и зашагал вслед за своим капитаном. Чародейке ничего не оставалось, кроме как поспешить за ними. День только начинался, а туман, наверняка, готовил им ещё много сюрпризов.

***

К ночи заморосил мелкий противный дождь. Нужно было искать место для ночлега, вот только плато имело неприятную особенность — оно было отвратительно плоским. Даже деревья встречались небольшими рощами чахленьких берёзок, которые годились разве что на дрова. Никаких пещер, чтобы укрыться от дождя, и тем более постоялых дворов. От последнего Аньюриэль не отказалась бы. Прибыв в Берн, она полагала, что потратит пару дней на поиски в библиотеке, что будет ночевать в гостинице и попробует бернийскую кухню во всех её проявлениях. Увы, вместо удобной кровати с мягкой периной была земля с походным плащом, который был и простынёй, и одеялом, а вместо изысков кулинарии — супчик из травы и остатков крупы. Приготовлением шедевра походной кулинарии занимался Бединер. Рыцарь оказался по-мужски аскетичен и привычен к тяготам пути, так что весело насвистывал какой-то мотив, напоминающий что-то из репертуара менестрелей, кроша в котелок какие-то луковицы, которые насобирал в заводи неподалёку.

Аньюриэль порой задумывалась о том, что сейчас чувствуют её спутники. Каково это, вернуться к жизни спустя годы? Каково это понять, что самое важное, за что ты отдал жизнь, вновь под угрозой, ведь тот, с кем ты боролся, вернулся? При этих мыслях в груди возникало тошнотворное ощущение собственного бессилия и бесполезности борьбы. Усилием воли отогнав упадническое настроение, она принялась за колдовство.

Проблема была в том, что из-за мороси, грозящей перерасти в дождь, защитный круг из соли и трав просто размокнет. Анью достала атлас, рассматривая пометки о заклинании, которое удерживало воду над Морайей. Идея была простая — повторить чары над ними, соорудив что-то наподобие купола. Лансель задумчиво наблюдал за тем, как она двигает руками, сплетая нити магии. Не обошлось и без сложности: она не знала, как именно строится это заклинание, ведь видела лишь результат. Пару раз вся конструкция с хлопком разваливалась, но при помощи Энвисы она смогла-таки разобраться, и получился вполне действенный магический купол. Пусть размах колдовства и не был таким, как над древним городом, но им много и не нужно.

— Так, теперь аккуратно опускай его на землю, — руководила Энвиса.

Пальцы уже немели от напряжения. Посох, зависший в воздухе, вибрировал. Аньюриэль чуть повела кистями рук. Магическая сеть тянула огромное количество силы, хотя сам купол был небольшой. Аккуратно опустив свое творение и закрепив его на месте, чародейка взмахнула рукой, очерчивая окружность в земле.

— Соли, — дала она отмашку Ланселю. — И лучше побыстрее, а то солнце уже почти зашло.

Призраки не заставили себя ждать. Едва последний луч света погас на небосводе, белёсые силуэты начали появляться в тумане и собираться возле купола. Заклинание тускло мерцало, сдерживая туман и морось, временами переходящую в мелкий дождь.

— Лансель, почему ты предал нас? — репертуар мертвецов не отличался разнообразием.

— Будь ты проклят!

— Они бы хоть что-то новое придумали, — отмахнулась Аньюриэль, присаживаясь к костру.

— Они заблуждаются, лэри, — покачал головой Бединер. — Капитан сделал то, что должен был. Иногда на войне приходится принимать тяжелые решения.

— Бойся, Лансель, — призраки, не имея возможности добраться до них, бесновались за соляным кругом. — Галахан не забыл, как ты его предал!

— Ты бросил нас умирать!

— Ты предал нас!

— Галахан тоже воскрес?! — изумился Бединер.

— Не знаю, — покачал головой Лансель. — Но если так, то, надеюсь, он будет на нашей стороне.

Бединер разлил по мискам жидкую похлёбку. Суховатая лепешка была не то чтобы приятным дополнением, но радовала в разы больше, чем стенания призраков вокруг. Нежить совсем не заботило, что от мерзких завываний портится аппетит. Да и аппетита как такового не было. Бединер оказался никудышным поваром, хотя сам он похлёбкой остался доволен. Аньюриэль хлебала постный, совершенно несолёный суп и старалась не кривиться, чтобы не обидеть рыцаря.

— Это — моя первая еда после того, как воскрес. Такая вкуснятина, — вдохновенно пробормотал мужчина, активно орудуя ложкой.

— Лансель, — шепнула чародейка. — У тебя остался тот порошок, которым ты круг обсыпаешь?

— Да, конечно, ещё на несколько ночей нам хватит, а там, надеюсь, мы уже доберёмся до Моргреда, и обережный круг больше не понадобится, — рыцарь потряс увесистым мешочком.

— Дай-ка, — чародейка выхватила мешок и, прежде чем мужчина успел возмутиться, бросила пару щепоток смеси в тарелку.

— Ты что творишь?! — шипел на неё Лансель.

— Так вкуснее, — Аньюриэль демонстративно загребла ложкой побольше гущи и отправила в рот.

— У тебя ужасные пробелы в воспитании, — Лансель с гордым видом принялся за ужин. Съев пару ложек, он нахмурился и, пока Бединер не обращал на них внимания, поглощённый ужином, сыпанул и себе в тарелку пару щепоток соли. Аньюриэль старательно делала вид, что ничего не заметила, и улыбалась уголками губ.

Морось переросла в ливень, но купол сдерживал потоки воды, не давая промочить их или растворить обережный круг. В шуме дождя потонули и завывания нежити. Призраки, поняв, что на них не обращают внимания, вопили уже не так активно, хотя и не отступили. Дежурить решили по двое. Бединер лёг спать первым — всю прошлую ночь он не спал, отбиваясь от умертвий, да и день на ногах давал о себе знать. Мужчина устроился на своём плаще поближе к костру и, хоть и спал, но всё равно держал руку на рукояти боевого топора. Во сне черты его лица разгладились, отчего он выглядел совсем юным. Анью задумчиво смотрела на спящего человека и размышляла о том, как несправедлива бывает война. Бединер был так молод, когда умер… Отрадно было знать, что ему дали второй шанс.

— Все эти разговоры о предательстве — чушь, — неожиданно заговорил Лансель. — Галахан ослушался приказа и повёл свой отряд в атаку. Влез в самую гущу сражения. Мы пытались пробиться к ним, но врагов было слишком много. Их отряд перебили раньше. В той ситуации я сделал всё, что было в моих силах. Моя совесть чиста и я готов доказать это любому: живому или мёртвому.

— Приятно знать, что он не предатель, — отозвалась Энвиса. — Предавший однажды предаст снова.

— Рада, что ты нашел в себе силы сказать правду, — улыбнулась Аньюриэль.

— Уж лучше так, чем ты будешь считать меня дэроном, — обиженно проворчал мужчина. Я тут подумал… Бединер вернулся. Галахан, если верить этим, тоже.

— Надеешься, что сможешь встретить ещё кого-то из соратников?

— Хорошо бы, чтобы они были в своём уме… — Лансель напряженно всматривался в призрачные силуэты. — В битве на Мертвецком нагорье погибли многие, не только Галахан. Среди них были Ламоран, Гатерис и Ирвейн. Славные были рыцари… Надеюсь, Моргред не осквернил их останки. В противном случае — дело дрянь. Они были не просто рыцарями, а паладинами, как и я, и лишь немногим уступали мне по силе.

— Будем надеяться, что они вернулись живыми людьми, а не мертвецами. Чем сильнее был человек, тем сильнее и опаснее из него нежить.

***

Утро было пасмурным, но дождь, к счастью для них, закончился. Аньюриэль сонно протерла глаза и с наслаждением потянулась. Бединер, лучезарно улыбаясь, протянул чашку с травяным отваром, словно невзначай коснувшись кончиков её пальцев. Мужчина, чуть смутившись, отвернулся, делая вид, что ничего не случилось. Чародейка растерянно смотрела на рыцаря. Бединер старательно не смотрел на неё. Его уши заметно покраснели.

Хотелось верить, что его поведение как-то связано с тем, что Бединер недавно вернулся к жизни. В конце концов, он вчера так радовался пресному супу… Анью перевела вопросительный взгляд на Ланселя. Тот демонстративно смотрел в сторону. На помощь можно было не рассчитывать. Позавтракав свежим воздухом и запив его отваром, они принялись собираться в путь. Анью взялась было за котелок, намереваясь ополоснуть его в озерце неподалёку.

— Я сам, лэри Аньюриэль, — опередил её Бединер. — Мне не сложно.

— Ладно, — она растерянно отступила.

— Кажется, он решил поухаживать за тобой, — сокрушенно поведала Энвиса.

Анью только вздохнула в ответ, надеясь, что всё совсем не так, как кажется. Она отошла чуть в сторону, магией собирая росу в ладони, чтобы умыться.

— Эй, красавица, — донеслось из травы. — Подойди сюда.

Чародейка замерла, настороженно смотря в кусты. Там, в тени чахленьких ветвей, сидела жаба. Амфибия вылупила на неё желтые глазища и неторопливо раздувала брюхо. Хотелось верить, что просто послышалось, но никогда раньше сознание не играло с ней такие шутки.

— Ты это слышала? — настороженно спросила она у Энвисы.

— Да.

— Да, говорящая жаба, что тут такого?! — возмутилась та самая жаба. — Всё, что тебе нужно знать, — я могу помочь справиться с мертвецами.

Аньюриэль достала из-за спины посох. Жаба попятилась от неё, неловко перебирая кривыми лапами.

— Эй, ты чего?! Попрошу без колдовства.

— Ты что за зверь?! — она аккуратно ткнула основанием посоха в амфибию. — Жабы не разговаривают.

— Что случилось? — к ней подошел Лансель.

— Оно разговаривает, — пожаловалась чародейка, ещё разок ткнув жабу посохом, отчего та грозно захрипела в ответ.

— Жабы не разговаривают, — рыцарь посмотрел на неё, словно на заигравшегося ребёнка.

— Конечно, я не жаба! Я вселился в неё, чтобы докричаться до вас, дураков.

Лансель медленно перевёл взгляд на жабу. На его лице появилась тень узнавания.

— Этот голос… — рыцарь присел на корточки и взял амфибию в руки. — Дэрмин?!

— Ну а кто же ещё, — жаба надулась от самодовольства. — Позвольте представиться, лэри. Я — Дэрмин. При жизни я был величайшим чародеем Берна, а сейчас я…

— Магожаб, — перебила Анью, заливаясь смехом.

— Хамка, — ещё сильнее надулся Дэрмин.

— Что происходит? — к ним подошел Бединер.

— Магожаб, — сотрясалась от хохота Аньюриэль.

Лансель протянул товарищу жабу, старательно сдерживая порыв рассмеяться. Бединер непонимающе смотрел на Дэрмина. Маг надулся до такой степени, что был похож на рыбу-шар.

— И что это?! — рыцарь растерянно переводил взгляд с жабы на ухохатывающуюся чародейку и обратно.

— Дэрмин, — Лансель кхекнул, отчаянно сдерживая, рвущийся наружу, смех. — Вернулся.

— Где?! — сообразительность Бединеру явно отказала.

— Вот, — рыцарь раскраснелся, настолько его распирало от сдерживаемого хохота. Он поднёс Дэрмина к самому лицу Бединера.

Бединер ткнул пальцем в жабу, отчего та с шипением начала сдуваться. Аньюриэль осела на землю от смеха, вытирая проступившие на глазах слёзы. Живот и щёки уже начинали болеть, но остановиться не представлялось возможным. Веселилась в сознании Энвиса.