Погребённые

XXVIII. Восхождение

Руки Драко сжались на её талии, губы прильнули к изгибу шеи. Застонав, он вцепился в Гермиону крепче.

Назвать это романтичным не повернулся бы язык. Зубы прорезали плоть, боль стрельнула в шею, ослепила. Гермиона прикусила щёку, чтобы не закричать, и зажмурилась. Стены комнаты рушились, пол под ногами ходил ходуном. Нужно бежать к последней двери, иначе их погребёт заживо.

— Драко, — Гермиона похлопала его по плечу.

Звук её голоса возымел эффект — однако совершенно обратный. Драко стиснул руки сильнее и вгрызся в шею, будто не собирался отпускать. Эта боль не шла ни в какое сравнение с той, другой, однако легче от этого не стало.

— Драко, хватит!

Кружащая в воздухе пыль забивалась в нос и в горло, пульс замедлился, отбивая слабый ритм, которому Гермиона не хотела сдаваться. Она толкнула Драко что было сил, но попытка осталась им не замечена. Даже хватка на талии начала приносить боль. Гермиона невольно вскрикнула.

На секунду показалось, что правда придётся применить магию. Заклинание уже крутилось на кончике языка, когда Драко всё-таки отпрянул с утробным рыком.

— Блядь, ты просто идеальная, — выдал он, слизывая с губ её кровь. У Гермионы скрутило желудок.

«Грязнокровкагрязнокровкагрязнокровка...»

По стенам расползались трещины.

Чизвик. Раз теперь со всем разобрались, есть время вытащить и его.

— Даже не думай, — оскалился Драко, догадавшись о направлении её мыслей. Взмахом палочки исцелив раны на её шее, он потянулся к Гермионе, намереваясь утащить её вверх по лестнице к выходу.

— Нет! Я даже разрешила меня укусить, а теперь мы сделаем по-моему! — Гермиона увернулась. Второй раз за день она спешно спускалась по ступенькам, вглядываясь в облака пыли и горы обломков в поисках тела.

Потому что без Чизвика она никогда не узнала бы, как завершить превращение. Драко умер бы.

Бессознательный Чизвик обнаружился у подножия лестницы. Не тратя времени даром, Гермиона отлевитировала его к себе.

— Неудивительно, что он рехнулся, — заметил Драко, нагоняя её. — Они наловили маглов для охоты... Он, наверное, разорвал кого-то на части.

С большей вероятностью Драко был прав. Чизвик провёл в лабиринте почти два месяца. Израсходовав силу фонаря Малфоев, который подавлял превращение, он, скорее всего, не сдержался и напал на первую встречную жертву. От одной мысли накатывала тошнота.

— Мы не знаем наверняка. Ты же не убил.

— Ты не представляешь, как близко я к этому был...

— И что тебя остановило?

Драко не ответил, но взял её за руку и потянул за собой. За спиной у них болтался Чизвик. Они поднимались выше, уклоняясь от падающих камней и пластов земли, пока не добрались до двери на вершине лестницы.

Гермиона впервые обрадовалась знакомым ощущениям при переходе. По мозгам словно проскакала кавалерия, чьи копыта высекали из разума искры боли. А там, за порогом, Гермиону ждало новое потрясение.

— Агата! Терренс! Вы... вы...

Гермиона покачнулась, во все глаза глядя на повернувшихся к ней маглов, которых считала погибшими. И только потом заметила в центре толпы пять человек. Самую странную компанию в жизни.

Нарцисса Малфой и Кингсли Бруствер пытались успокоить галдящих маглов, но без видимого результата. Рон и Гарри, плечом к плечу, держали под прицелом палочек Алана Панкхёрста, который стоял на коленях. Мужчина сдавленным голосом тараторил оправдания, слившиеся в единую строчку из «вынепонимаете» и «яневиноват».

Нарцисса обернулась первая, проверяя, на что отвлеклись маглы. От её радостного вскрика и облегчения при виде Драко у Гермионы перехватило дыхание. Затем на них во все глаза уставился Терренс, Рон и Гарри закричали её имя и сорвались с места, позабыв о Панкхёрсте, которого задавила толпа непонимающих маглов. И вот тогда Гермиона, потерявшая чёрт знает сколько крови, держащаяся из последних сил, достигла предела.

Успев лишь увериться, что они наконец в безопасности, она потеряла сознание и упала Гарри в руки.

* * *

Что-то стучало. Резко, дробно, настойчиво, и не собиралось прекращать. Тук-тук-тук где-то вдалеке, затем тишина, и опять: тук-тук-тук.

Это Рон. Рон стучал палочкой по дурацкому радио, а она вот сейчас проснётся в палатке холодная, голодная, увидит исхудавшее лицо Гарри и...

— Наконец-то.

Спокойный протяжный голос, побудивший её очнуться, точно принадлежал не Гарри или Рону. Голые дубовые стены небольшой спальни, в которой она оказалась, не имели никакого отношения к палатке. Гермиона поморгала, и мир обрёл четкие очертания. Сбоку от кровати стоял Драко с кубком жёлтого зелья, от которого поднимался пар.

— Где?.. — Все вопросы не помещались в одно предложение. Где Гарри и Рон? А Кингсли, Нарцисса, Чизвик и остальные? Что это за место? Не могли же они до сих пор оставаться в Отделе тайн.

— Гостиница над пабом «Воронья голова», — прояснил Драко, нетерпеливо подсовывая ей кубок. — У меня здесь комната оплачена на год вперёд. Сбегал сюда, когда... В общем, Чизвик жив, если тебе интересно.

Гермиона отхлебнула зелья. Какой-то укрепляющий напиток. Тепло распространилось по телу от макушки до кончиков пальцев, и в голове прояснилось.

— Что случилось?

Драко уселся на краешек кровати и уставился в стену.

— Случилось то, что во время войны я рискнул головой ради лживой крысы.

— Панкхёрст?

— Я убил его отца, чтобы он сам жил дальше. Его отец был стариком, я говорил. И уже умирал. Сам просил меня это сделать. Но, как оказалось, Панкхёрст страдает комплексом гриффиндорца. Он лучше умер бы сам, чтобы его отец промучался ещё недели две. Поэтому он ждал подходящего случая и притворился, что помогает моей матери. И при первой возможности этот урод переметнулся к Первой палочке, чтобы отомстить мне. Стучал им о планах Поттера. Собирал маглов. Кстати, — добавил он с нескрываемой горечью, — ты ошиблась.

Глубоко укоренившийся в Гермионе инстинкт тут же воспротивился такому заявлению. Драко, видимо, почувствовал её возмущение.

— Я про латинскую фразу над пещерой. В болотах, — уточнил он. — «Тимо́рем ха́бен инкантато́рум, сапи́ас обно́ксиам аве́рте». На самом деле она означала, что мудрым не нужно бояться, потому что внутрь они не пойдут. Эти пещеры... вроде загона для маглов, которых поймали. Вода в озере стирала им память, массово, так сказать, поэтому они думали, что разбились на корабле. Такое вот странное зелье. На нас подействовало по-другому, потому что мы маги. В общем, на болотах была еще одна дверь впереди, через неё мы попали бы прямо в горы.

Такое вопиющее обращение с маглами не волновало его так сильно, как, по мнению Гермионы, заслуживала ситуация, но ей было слишком любопытно узнать, что дальше.

— Так это место...

— Тренировочная площадка, чтобы протестировать силу и способности существ, которых создавал Первая палочка. Вроде как они должны были сражаться с Тёмным Лордом, если бы он вдруг вернулся. Министерство еще до войны позволяло проводить в Отделе тайн похожие эксперименты, пытались наскрести денег на стороне. Бруствер об этом даже не знал. А когда стало ясно, что с этим дельцем больше проблем, они попытались замести следы. Поэтому остров с маглами начал рушиться. Они пытались уничтожить улики. Площадки больше нет. Чизвик едва успел вытащить всех маглов, не знаю как, а потом всё обвалилось.

— Откуда ты всё знаешь? — выдохнула Гермиона.

Горечи во взгляде Драко стало ещё больше.

— Поттер во всём разобрался, кто ещё. Все газеты об этом кричат. В Азкабане заняты новые камеры, а у Избранного новая медаль.

— А где Гарри и Рон сейчас?

— Наверное, ищут тебя.

— ...чего?

Драко пожал плечами.

— Я воспользовался толкучкой, схватил тебя и аппарировал сюда. Они не успели остановить.

Гермиона резко села, впиваясь в него взглядом. Паника сдавила грудь.

— Да они же с ума сходят! Зачем ты это сделал?

— Потому что подумал, что, когда очнёшься, ты взбесишься, если я молча свалю.

— Ну, я... но почему ты просто не остался со всеми, пока я не очнулась?

— У Министерства собралась целая свора журналистов. Ты очнулась бы, нам пришлось бы отвечать на тьму вопросов.

Вопросов... Гермиона всмотрелась в Драко, заметила котёл над огнём у противоположной стены. Внутри у неё возмущение боролось с волной тёплых чувств. Он сам сварил зелье. Присматривал за ней, пока она выздоравливала. Но всё же они вернулись в настоящий мир, и было видно, что Драко всеми силами пытался не раскрыть новую природу их отношений перед газетчиками. И особенно перед матерью.

«Не цепляйся», — попенял ей собственный голос, и Гермиона вздрогнула от удивления. Но прислушаться и в самом деле стоило. Она не была так уж уверена, что жаждет сию секунду вывалить новости на Рона и Гарри.

— Где моя мантия? — Гермиона завертела головой. На подоконнике лежала стопка «Ежедневного пророка», что объясняло стук, от которого она проснулась. Видимо, сова приносила газету утром, днём и вечером. Сколько она была без сознания?

— Ты спала почти восемнадцать часов, — подсказал Драко, бросая ей мантию. Гермиона вытащила из кармана монету ОД — та в который раз горела от сообщений.

«Всё хорошо. Я в безопасности. Скоро вас найду. ГГ»

Она отправила сообщение в ответ на одиннадцать посланий Рона всё большей истеричности, чувствуя внутри странную невесомость. Ей вдруг пришло в голову, что впервые за многие годы, даже за всю жизнь, она была целиком и полностью свободна. Не надо было идти на уроки, и на работе после такого долгого отсутствия её никто не ждал. Не нужно было искать крестражи. Она выбралась из тайных лабиринтов Министерства. И никто, кроме Драко, не знал, где она сейчас. Можно было делать всё что душе угодно.

Гермиона вскочила с кровати, цепко ухватила Драко за воротник и без предупреждения поцеловала. Они выжили. Ей хотелось смеяться, обнимать его до хруста костей, целоваться, пока они не забудут собственные имена. К удивлению Гермионы и немалому раздражению, однако, Драко быстро отстранился и поглядел на неё серьёзно.

— Ты ведь поняла?

И тут её счастливый мысленный образ свободы лопнул, как мыльный пузырь. Гермиона кивнула.

— Мне вкололи этот гибридный яд, а потом заманили под землю, чтобы я превратился и свихнулся, как Чизвик, — неумолимо продолжал он. — Я укусил тебя. С тобой будет то же самое.

От явственного самобичевания в его голосе у неё защемило сердце. Неужели он думал, что она жалеет? Гермиона едва заметила лёгкий укол страха от мысли о неотвратимом превращении. Больше её беспокоило то, что неизбежно придётся заразить кого-то другого.

— Что сделано, то сделано.

Драко отвёл глаза в сторону, затем зацепился за что-то на её плече и нахмурился.

— Я испортил исцеляющее зелье, — заметил он, проводя пальцем по бледному шраму, который пересекал её ключицу, плечо и основание шеи.

— Нет. Укусы оборотней нельзя полностью исцелить магией. Шрам был бы гораздо меньше, если бы ты сразу послушался, — поддразнила Гермиона. Его глаза сверкнули.

— Вот как? — протянул Драко, поглаживая большим пальцем рубец. Миг, и палец сменился губами, а Гермиона прикрыла веки. — Что, правда не нравится, когда я так делаю? — Он аккуратно прихватил зубами кожу на шее. — Или так? — Наметил засос чуть выше ключицы.