Погребённые

XXVI. Крипта

— Драко.

— А?

— Ну...

— Я знаю.

* * *

Гермиона ощутила укол... неужели разочарования? Из-за окончания-то путешествия, которое сопровождалось сплошной борьбой? Разве что... Нет, не только борьбой. Совсем не только ей.

Но этот сумасшедший голос из глубин смолк, едва Гермиона подумала о Гарри и Роне. Она вновь их увидит. Посмеётся с ними, может, поругается, выпьет сливочного пива. И наконец-то вымоется под душем! Добьётся ареста психа, который придумал этот эксперимент.

Можно ли будет целовать Драко, когда захочется?

Он коснулся её плеча, и всё, сказанное минутами ранее, вернуло Гермиону в реальность.

«Грязнокровкагрязнокровкагрязнокровка».

Полоснув его взглядом, она сбросила чужую ладонь.

— Гермиона, ты ведёшь себя... — но Драко, кажется, не мог выразить словами, как же именно она себя ведёт, и это дало Гермионе возможность собраться с мыслями. В кармане жглась монета ОД, но осталась пока проигнорирована.

— Ну расскажи-ка мне, как я себя веду? Как грязнокровка? Грязнокровка с гнездом на голове и зубами, как у бобра? Чего молчишь? Продолжай, ты так хорошо начал.

— Не надо.

— Не указывай мне, что делать.

— Да чего ты ждала?! — ответил ей Драко с не меньшим гневом, что, по мнению Гермионы, было совершенно необоснованно. — Что я больше не скажу слово «грязнокровка»? Что за один день отвыкну говорить так, как говорил восемнадцать лет? Ты специально прикидываешься идиоткой?

Гермионе ничего не пришло на ум. Вместо ответа она огляделась под бой крови в ушах.

— Я знаю, где мы, — в её голосе вновь прорезались надменные нотки. — В этой комнате раньше хранились маховики. Твой отец с друзьями пытался убить меня вон в том углу из-за этого самого слова. И у двери тоже. Как и в коридоре.

В глазах Драко мелькнула лютая ненависть.

— Замолкни.

— Никогда никому не рассказывала, но его желание чуть не сбылось, — продолжала Гермиона, не обратив внимания на его слова. — Долохов наслал такое поганое проклятье. Если бы Дамблдор опоздал хоть на пять минут, я бы умерла.

— Прекрати.

— Он улыбался, я помню. Долохов. Было так больно, я кричала, он улыбался и... А впрочем, какая разница? Ведь это было всего лишь из-за слова. Оно ничего не значит.

— ЗАТКНИСЬ!

Его грудь вздымалась, как от долго бега, а ненависть во взгляде только усилилась. Была ли та направлена на неё, или на самого Драко, или на прошлое в целом, Гермиона не знала.

— Я не буду извиняться за то, чего даже не делал! Меня там вообще не было! Если бы пришлось, я поступил бы так же! Во всём! Я говорил, Гермиона, что семья для меня не пустое слово...

— И что, это должно послужить оправданием за...

— Да мне плевать, служит оно или нет, я говорю о том, что меня воспитывали определённым образом...

— Ой, хватит. Сириуса Блэка воспитывали определённым образом. Регулуса Блэка воспитывали определённым образом. Они выбрали...

— Твою мать, я не Сириус Блэк! Я не мой отец, я не Сириус Блэк, не Регулус Блэк, я не человек из твоего списка мучеников. Я не сердобольный герой, как Поттер. А если тебе нужно именно это, интересно, почему ты не трахаешься с ним? А может, и тра...

Собственная ярость ослепила. Она ничем не напоминала вспышки злости, которым Гермиона иногда поддавалась в школе. В мыслях билась единственная мысль: ещё никогда её так не трясло от бешенства, никогда не было так больно. Заклятье соскочило с языка, не успела она сообразить, что делает. Драко откинуло на несколько шагов назад, будто невидимая рука толкнула его в грудь. У него расширились глаза, Гермиона прикусила губу. Нельзя использовать магию против другого человека, это же просто ссора. И просто-напросто некультурно.

Драко посетили те же мысли.

— Ты в своём уме? — прорычал он, доставая палочку.

«Довольно, — подсказал ей здравый смысл. — Ты и так далеко зашла». Но при виде Драко, который поднимал против неё палочку, внутри всё вывернулось наизнанку. Он не станет...

Он вполсилы послал в неё Силенцио. Заклятье ушло совсем в сторону, но сделанного было не вернуть.

Какой-то голос в голове — точно не Гарри и не Рона — вопил, приказывая остановиться. Но Гермиона вернула ему Силенцио, метя точно в цель. Скорость, с какой он отбил атаку, на мгновение сбила с толку, и Драко воспользовался заминкой, чтобы разоружить её.

Понял ли он, что воспользовался любимым заклинанием Гарри? К горлу поднялся дикий смешок. Кажется, она сходила с ума. На лице Драко мелькнула тревога, но тут же пропала, едва Гермиона бросила Импедименту.

— Это уже не смешно, — процедил он, уклонившись в последний момент.

— Что-то не помню, когда вообще было смешно.

— Петрификус тоталус!.. Гермиона, блядь... Протего! Гермиона...

— Импедимента! Я, по-твоему, смеюсь?

Никто из них на самом деле не старался навредить другому. Гермиона не представляла, что творит и сколько ещё продержится. Заклятье Драко попало в каменную колонну, и та осела в облаке пыли. Кашляя, Гермиона упустила его из виду.

— Я никогда не стану, как твой драгоценный Избранный! — достиг её ушей выкрик Драко. — Этого не будет!

Гермиона рванула на голос, то ли чтобы проклясть Драко, то ли обнять — под ноги попался обломок колонны. Взмахнув руками, она повалилась на спину и случайно выпустила в потолок Экспеллиармус. Тогда же из ниоткуда прилетело заклинание Драко. Оба луча ударили в одно и то же место — по комнате прокатился низкий гул. По камню разошлась сетка трещин. Гермиона, отходя после падения, наблюдала за всем, как в замедленной съёмке. Она знала, что случится, но не успела бы откатиться: мир кружился, перед глазами плясали пятна.

— Гермиона!

В тот миг, когда от потолка оторвалась каменная плита, из облака пыли выскочил Драко и бросился к ней, загораживая собой и мощными щитовыми чарами.

«Этого не будет!» — эхом отдавался в ушах его крик. Сердце Гермионы билось как бешеное, а в мыслях царило изумлённое: «Это уже случилось». Драко просто ещё не понял.

«Да неужели, — протянул воображаемый он. Гермиона практически слышала его усмешку. — Ты специально прикидываешься идиоткой?»

* * *

Наступающие сумерки. Бледный силуэт луны на горизонте.

— Она не отвечает. Чёрт! Почему она не отвечает?

— Подумаем об этом, когда окажемся внутри.

Неровное дыхание.

— Министр должен уже быть здесь.

— Бессмысленная паника нам не поможет, Нарцисса.

Торопливые шаги.

— Прошу прощения за опоздание.

— Ничего страшного. Спасибо, Кингсли. Что пришли.

Взгляд с намёком.

— Хм-м.

— Всё чисто. Пора.

Громкий хлопок аппарации, повторённый трижды.

— Рон, Гарри, мадам Малфой, вам придётся отойти. Только моей палочкой можно открыть дверь в Отдел тайн.

Заклятье шёпотом. Скрипнувшая дверь.

— Разделимся?

— Да. Я обыщу восточные комнаты — вот эти три. Рон, на тебе следующие три. Мадам Малфой, западные комнаты на той стороне. Гарри, тебе оставшие...

— Зачем нам разделяться? Это не самый разумный вариант. Если кого-то ранят...

— Да вашу мать, нельзя терять время!

— Не смейте...

— Ладно, ладно. Рон, иди с Кингсли, я — с миссис Малфой. Встретимся посередине. Все согласны?

— Прекрасно. Начнём.

* * *

— Драко.

— А?

— Мне тяжело дышать.

Он закатил глаза.

— А теперь ты распустила сопли? Господи, предупредила бы заранее.

— Ой, заткнись. Твой локоть упирается мне в живот, и мне — тяжело — дышать.

— А-а. — Хмыкнув, Драко перекатился и посадил их. Гермиона, так и не разжимая вцепившихся ему в плечи пальцев, оказалась на нём верхом. Пыли в волосах было столько, словно их оглушили мешком с мукой. Монета ОД по-прежнему жгла карман. Драко стёр со щеки Гермионы грязную полосу, и её мысли убежали далеко от каких бы то ни было сообщений.

И тут вдруг она застонала и прижала ладонь ко рту.

Драко свёл брови.

— Хм-м?

— Мы разрушили собственность Министерства! Мерлин знает, сколько денег уйдёт на ремонт!

Драко умудрился сохранить на лице невозмутимое выражение и серьёзно произнёс:

— Ну тогда, если нас отправят в Азкабан, я хотел бы кое-что успеть.

— Что?

Он поцеловал её — медленно, лениво, запуская пальцы ей в волосы, а на вкус был как пыль, тепло, жизнь. Гермионе хотелось рассмеяться и растаять. Она стряхнула с себя мантию, избавляясь от жжения монеты, и подняла руки над головой, позволяя стащить с неё блузку.

Кожу обдало холодом, поползли мурашки. Но ладони Драко огладили бока, а вслед за ними растеклось тепло. Он приглушённо выругался, когда Гермиона вонзила ногти ему в спину, а его взгляд стал совсем диким. Затем он вновь захватил её губы поцелуем, и страх, который она всеми силами подавляла, вырвался на поверхность.

— Это... Это что... о-ох, Драко... это?..

Почему не выходило спросить? Почему слова не формулировались? Гермиона Грейнджер не страдала косноязычием!

Но что-то в его взгляде подсказало, что он понял. «Это что, прощание?»

Нет, не может быть. Гермиона не позволит, не после всего случившегося.

Драко поцеловал её ещё раз, сильнее и глубже, сжигая до пепла все сомнения и смутные вопросы, пока она не перестала думать, пока не захотела лишь целоваться, целоваться и целоваться...

Вдалеке что-то слабо грохнуло, и губы Драко замерли у самой шеи. Гермиона нахмурилась. Оторвавшись от неё, он встретился с ней глазами и прижал палец к губам. Кивнув, она беззвучно спросила:

— Что это?

Тишину оборвал повторный грохот, в этот раз гораздо ближе. Как будто стучали прямо из-за стены.

Гермиона торопливо поднялась, дрожа без блузки, но беспокоиться из-за этого было уже поздно. Драко встал рядом, и вместе они приготовили палочки.

* * *

— Нашли что-нибудь?

Грохот.

— Рон, вот ты где!

— Извините, Кингсли. Слегка отвлёкся. Надо было вернуть должок одним мозгам...

Непонимающее выражение лица. Искры в зелёных глазах.

— Не беспокойтесь, Кингсли. Долгая история.

— Вы добились прогресса или занимаетесь пустыми разговорами?

Вздох.

— Нет. Мы здесь уже десять минут торчим. Это последняя дверь, все остальные проверили. По-моему, здесь хранили маховики, пока мы их не разбили. Но у нас не получается её открыть.

— Так выломайте!

— Пытаемся!

— Кажется, почти. Ещё чуть-чуть...

Ослепительная красная вспышка. Гул и треск. Пыль в воздухе и широкая дыра в каменной стене.

— ...какого чёрта?

* * *

Зловеще вспыхнул свет и грохот возобновился. Гермиона по наитию потянулась за монетой ОД в сброшенной мантии.

— Что ты делаешь? — зашипел Драко.

— Там могут быть Гарри и Рон. Они ведь ищут нас. Надо проверить.

Монета раскалилась докрасна, Гермиона болезненно поморщилась. Галлеон взывал к себе гораздо дольше, чем ей казалось. Затем она три раза перечитала новые сообщения и растерялась. Мышцы напряглись.

— Что там? — нетерпеливо зашептал Драко.

Слова разбежались. Гермиона повернула монету к Драко, чтобы увидел новости своими глазами.

«Гермиона. Мы перевернули весь Отдел тайн. Там ПУСТО. Где вы? Пожалуйста, ответь. ГП»

— Что за бред? — пробормотал Драко.