Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV-2000-2016

Все тот же «соловьевский недуг»?

Так почему на протяжении веков и до сего дня все это было невозможно в России? Потому что, если верить моему наставнику Владимиру Сергеевичу Соловьеву, «Россия больна»? Странное, согласен, на первый взгляд, объяснение. Но мы говорим о великом провидце, о человеке, который за четверть века до Первой мировой войны, уничтожившей петровскую Россию, предсказал ее «самоуничтожение» (см. главу 7 «С печатью гения на челе» в первой книге). Одно это обязывает нас спросить, чем больна Россия, и прислушаться к его диагнозу.

Ответ Соловьева вкратце: больна она готовностью масс отказаться от человеческих условий жизни ради веры в фантом. Первые симптомы появились давно, еще в XVI веке при Иване IV, который совершенно официально (то есть в дипломатических документах) именовал себя прямым потомком Августа-кесаря, Римского императора, властелина мира (об этом подробно см. главу 8 «Первоэпоха» в первом томе трилогии). Фантом тщательнейшим образом разрабатывался в фундаменталистской Московии с ее идеями «Русского бога» и «Третьего Рима».

На время он угас в XVIII веке, когда Россия смиренной ученицей вернулась в Европу и, как писал руководитель ее внешней политики при Екатерине II, граф Никита Панин, «Петр, выводя народ свой из невежества, ставил уже за великое и то, чтобы уравнять оный державам второго класса». Потом фантом возродился и достиг первого пика в середине XIX века при Николае I (второй пик был столетие спустя при Сталине), когда Россия беззастенчиво претендовала на мировое господство, и Тютчев писал:

Семь внутренних морей и семь великих рек, От Нила до Невы, от Эльбы до Китая, От Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная — Вот царство русское.

Многовековой, как видите, фантом. Не сразу докатился он до чеховского Кирюхи (помните «наша матушка Расея всему свету га-ла-ва»?), сначала в него поверили элиты. Но элиты,

они гибкие: научил их Петр соизмерять амбиции с реальностью, на полтора столетия (до Николая) хватило урока. А массы, как московитские попы в XVII веке вбили им фантом в головы, так с ним и остались. Тем более что и в постниколаевскую эпоху, и особенно в сталинскую (не все еще забыли мощные кампании против «низкопоклонства перед иностранщиной», «безродных космополитов» и «убийц в белых халатах»), продолжали интенсивно вбивать: сначала попы, потом Агитпроп, потом снова попы на пару с Агитпропом. Так что закостенело.

В. С. Соловьев Ф. И.Тютчев

Проследить происхождение фантома несложно: тот же гигантизм России в Европе (мы-самые-самые, самые большие, самые многочисленные, самые главные), то же доступное массам ложное тождество ВЕЛИЧИНЫ с ВЕЛИЧИЕМ. Способствовал фантому и ужас Европы перед Россией. «Великий перепуг» середины XIX века, связанный с попыткой Николая расчленить Турцию, объединил там всех — от крайних консерваторов до крайних революционеров. Адольф Тьер, знаменитый историк и будущий президент Франции, откровенно паниковал: «Европа, простись со своей свободой, если Россия получит в свою власть эти проливы». Маркс, ненавидевший Тьера, тем не менее, ему вторил:

«Если Россия овладеет Турцией, ее силы увеличатся вдвое, и она окажется сильнее всей Европы. Такой исход дела был бы неописуемым несчастьем для революции». Один переживал за судьбу свободы, другой-революции, но чувствовали они одно и то же. Все повторилось столетие спустя при Сталине. Фантом упивался этим страхом. Он нужен ему, как кровь вурдалаку.

Карл Маркс Адольф Тьер

Трудно не заметить, однако, роковую слабость фантома: он всецело ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ и связан исключительно с ролью России на Западе. Тютчев, перечисляя великие реки грядущей России, упоминает и Эльбу, и Дунай, и даже Нил и Евфрат, но ни о Енисее, ни об Оби речи нет, хотя эти великие реки ни в чем не уступают ни Эльбе, ни Евфрату, просто Сибирь ему и в голову не пришла. Она не присутствовала в мышлении русского человека. Роль России в мире от нее не зависела. Так был устроен этот фантом — столетиями.

Что из этого следует, читатель, я уверен, уже догадался: «поворот на Восток», решающим образом меняя роль и место России в мире, смертелен для фантома. Авторы «Сибирского благословения» — экономисты, а не философы, «соловьевский недуг» — не их сир о!!еа. Но интуитивно они его превосходно понимают. И потому настоятельно подчеркивают, что «Сибирь, будучи главным бенефициаром поворота на Восток, должна будет сделать все возможное для того, чтобы российская внешняя политика на “восточном направлении” не повторяла ошибки, которые сделала на западном». И это, пожалуй, — судьбоносная мысль книги.