Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV-2000-2016

Красная черта

Самое интересное, однако, начинается дальше, когда стороны «Р» и «А», так, казалось, далеко разошедшиеся в финале диалога, неожиданно СОГЛАШАЮТСЯ, едва спор доходит до вопроса, за которым словно бы начертана некая невидимая, но запретная, красная черта. Вопрос этот: «Нужна ли новая холодная война?» Нет, не то, чтоб они согласились, скорее одинаково от него отшатнулись.

Сторона «А» не скрывает своих мотивов. По ее мнению, холодной войн» добивается Путин. Для того и затеял аннексию Крыма, вторжение в Донбасс и вылазку в Сирию, подняв на дыбы Запад. Просто нет у него других шансов отвлечь свой народ от провальности своего правления, кроме как спровоцировать Запад на ответ, который не оставил бы сомнений, что Путин и впрямь «поднял Россию с колен», возвел ее в ранг сверхдержавы, почти нового СССР, заслуживающего холодной войны. На самом деле превратил он Россию в архаическое периферийное государство и заслуживает поэтому не более чем щелка по носу. Не начинали же мы холодную войну с Ираном, хотя публично объявленные намерения Ахмадинежада далеко превосходили по дерзости путинские. Жестких санкций оказалось достаточно, чтобы поставить Иран на место. К путинской России санкций такой жесткости, как к Ирану, пока не применяли, давали время одуматься. Но если не одумается, применят.

Сторона «Р» не осмелилась, конечно, на столь прямое высказывание: ей все-таки жить в стране, где «подлецы» могут сделать с людьми все, что им заблагорассудится. А в.э.с., как мы уже знаем, не «борцы». При всем том недвусмысленно дает она понять, что понимает, о чем речь. Цитирует, например, с симпатией именитого американского международника Ричарда Хааса: «Россия больше не способна предложить миру что-либо, что понравится кому-нибудь, кроме этнических русских». И добавляет: «…а потому заведомо периферийна и не может служить источником серьезных вызовов для США».

Короче, стороне «Р» тоже не нужна холодная война, способная разжечь в стране страсти до такой степени, что серьезно ослабила бы шансы трансформировать ее ПОСЛЕ Путина. В отличие от радикалов с обеих сторон, живущих только сегодняшним днем и накликивающих эту «войну», она мыслит стратегически. Будет жизнь в России и после Путина. И будет в ней настоящая ИДЕЙНАЯ война, в ходе которой и решится ее судьба на предстоящие десятилетия.